Писк сезонов: Третьяковка отметила юбилей Дягилева крупной выставкой

Сотни рисунков авторства Михаила Ларионова и Наталии Гончаровой, оригинальные костюмы «Русских сезонов», появившиеся в России совсем недавно, и воспроизведение огромной декорации Николая Рериха, которая сейчас на реставрации. Вот главные приманки выставки «Дягилев. Генеральная репетиция», открывшейся в Новой Третьяковке и имеющей все шансы стать одним из главных осенних арт-блокбастеров. «Известия» погрузились в театрально-художественный мир великого импресарио и его соратников.

«Русские сезоны» — излюбленная тема для музеев. Сколько уж мы видели выставок, собранных из эскизов, афиш, театральных декораций и костюмов дягилевского предприятия, — не счесть. Достаточно назвать прекрасный проект 2009 года в той же Третьяковке: экспозиция «Видение танца» была приурочена к 100-летию «Сезонов» и собрала множество экспонатов из разных стран, включая занавес Пабло Пикассо к «Голубому экспрессу». Куратором, кстати, тогда выступила Зельфира Трегулова, еще не возглавлявшая ГТГ.

На этом фоне новая ретроспектива — к 150-летию со дня рождения Сергея Дягилева — выглядит весьма камерно, академично и фрагментарно, хотя дело здесь не в кураторском подходе как таковом (за него отвечали Евгения Илюхина и Ирина Шуманова), а в принципиальном решении ограничиться собственной коллекцией Третьяковки. Понятно, что очень многие вещи, связанные с «Русскими сезонами», находятся в Европе, а оттуда сегодня ничего не достать. Да и из других российских музеев привезти что-то затруднительно: логистика и страховка подорожали в разы. Так что музею остается рассчитывать лишь на себя. Однако богатейшая коллекция ГТГ вполне позволяет раскрыть даже такую пеструю и западоориентированную тему, а новые приобретения добавляют выставке эксклюзивности.

Речь идет об оригинальных костюмах к «Русским сезонам» — Третьяковка купила их в 2019–2021 годах на средства спонсоров и впервые показывает публике. Здесь, например, кожаные сапожки половецкой девушки, созданные по эскизу Николая Рериха, и придуманные Львом Бакстом женские платья к спектаклю «Синий бог». Есть даже очень необычный костюм к опере «Соловей» Игоря Стравинского, разработанный Анри Матиссом. Собственно, в первую очередь ради этих раритетов и стоит идти на «Генеральную репетицию».

Было бы здорово дополнить костюмы эскизами, по которым они были сделаны, но увы: театральные работы и Бакста, и Матисса в основном за рубежом. Зато чьих произведений на выставке в изобилии, так это Михаила Ларионова и Наталии Гончаровой. Собственно, благодаря тому что львиная доля их наследия в итоге оказалась в Третьяковке (благодаря завещанию второй жены Ларионова — Александры Томилиной), этот проект и мог состояться. Хотя здесь есть единичные графические вещи того же Рериха, Александра Головина, Валентина Серова, творчество великой пары оказывается несомненной доминантой.

И здесь поражает в первую очередь стилевая разноплановость Гончаровой — даже в весьма узком жанре эскиза театрального костюма. Вот, например, вполне реалистические эскизы костюмов к неосуществленному балету «Испания» (1916). Да, броская декоративность, лубочная избыточность, немного утрированные позы, но не более того. Однако примерно в то же время художница работает над оформлением постановки «Литургия», новаторски соединяя иконописные традиции изображения святых и кубизм. А это уже один из самых радикальных ее экспериментов, демонстрирующих глубинную связь двух вроде бы совершенно далеких художественных явлений.

«Литургия», как и «Испания», не добралась до сцены, но эскизы Гончаровой завоевали мировую славу уже как самостоятельные произведения. Во многом благодаря тому, что художница выпустила тираж пошуаров — сделанных с помощью трафаретов репродукций. Ценители русского авангарда наверняка не раз видели на выставках листы из этих папок. Третьяковка же показывает не пошуары, а именно исходные, существующие в единственном экземпляре карандашные наброски и коллажи. Настоящая жемчужина собрания — «Херувим»: крылья Гончарова выкладывает узкими полосками сусального золота и серебра, добиваясь эффекта переливающегося сияния.

Наряду с эскизами костюмов в экспозиции есть и изображения декораций, а также композиции по мотивам спектаклей. Например, гончаровская акварель 1930-х годов, отсылающая к «Золотому петушку» Римского-Корсакова: невероятное буйство форм, красок, орнаментов. Эта вещь будто суммирует все стилевые мотивы более ранних произведений. Двухмерная условность «Литургии», русский лубок «Свадебки» и даже геометрическая абстракция, в центре которой угадывается силуэт петушка (два треугольника на ножках-черточках).

Не меньший интерес представляет рериховский эскиз декорации к опере «Князь Игорь». В отличие от Гончаровой, любившей прямые, броские цвета, Рерих предпочел пастель, позволяющую с помощью тончайших переходов наполнить небо над половецким станом мистическим сиянием. Подобно тому как вся выставка становится генеральной репетицией будущего зала Дягилева в постоянной экспозиции Третьяковки (об этом плане в интервью «Известиям» рассказала гендиректор ГТГ Зельфира Трегулова), работа Рериха предвосхищает возвращение с реставрации огромного задника спектакля — финального произведения по пастельному эскизу. Зрители увидят холст в 2023 году, но составить о нем представление можно с помощью воспроизведения на полукруглой фальш-стене перед входом на выставку.

Если же говорить об оригиналах, пока остается довольствоваться графикой, но это не худший вариант, поскольку холст в итоге разместится на Крымском Валу и будет доступен всегда, а вот рисунки после «Генеральной репетиции» вернутся в фонды. Работы на бумаге нельзя демонстрировать в постоянных экспозициях, после двух-трех месяцев встреч со зрителем им надо долго «отдыхать» в темных хранилищах. Так что каждое их публичное появление ценно.

Дополняют экспозицию фотографии постановок «Русских сезонов» и артистов в своих сценических образах. Для интересующихся историей музыкального театра и дягилевского предприятия — материал бесценный. Остальным же можно воспринимать эти многочисленные снимки в качестве своего рода «кордебалета», тогда как эскизы — это исполнители ролей второго плана, а оригинальные костюмы — главные звезды. Подобная сценическая параллель подсказана и архитектурой пространства. В большинстве залов рисунки расположены по периметру, на основных стенах, а в центре, внутри выстроенных зон, обозначенных яркими цветами, выставлено главное, самое эффектное.

Другое дело, что здесь отсутствуют те качества, которые были всегда присущи дягилевским проектам: непредсказуемость, броскость, провокация. К тому же сама Третьяковка уже приучила зрителя к размаху и неординарной драматургии (вспомним ретроспективы Врубеля, Репина, Верещагина), а этого в «Генеральной репетиции» не хватает. Но, может, в эти дни и надо не будоражить и поражать зрителя, а стоит настроить его на медитативный лад и вдумчивое рассматривание гармоничного содержимого похожих друг на друга залов — декоративных, праздничных, услаждающих взор работ и костюмов родом из прекрасной, давно ушедшей эпохи.