Узбекистан граничит с Афганистаном и может повлиять на эту страну и стабильность в регионе. Она может изменить правила игры в мировом стратегическом соглашении, просто изменив отношение Москвы и Пекина к Центральной Азии. За несколько коротких лет, Узбекистан вырвался из своего долгого сна, чтобы подать пример всем окружающим государствам, как вступить в новую эру. Во многих отношениях она возвращается к своей исторической роли – центра Великого шелкового пути.
В качестве доказательства внезапного возрождения Узбекистана, можно сослаться на впечатляющую речь его президента на недавней Генеральной Ассамблее ООН. Шавкат Мирзиёев довольно откровенно говорил о конкретных целях. Он перечислил вопросы, на которые ориентируется страна: гендерное равенство, верховенство закона, демократические преобразования, борьба с коррупцией, занятость молодежи, отношения с Афганистаном и многое другое. Он сделал это достоверно, что является выдающимся достижением для выступления любого лидера в ООН. Почему достоверно? Потому что национальные лидеры редко косвенно признают такой длинный список недостатков, которые необходимо улучшить. И потому, что он уже добился огромных успехов во всех перечисленных им проблемах. Но начнем с самого начала.
В декабре 2019 года журнал «The Economist» назвал Узбекистан страной года, которая «продвинулась дальше всех» в своих реформах и улучшениях по всем направлениям, добавив, что ему необходимо продолжать улучшаться. Это, безусловно, произошло. Детский труд практически искоренен, что вызывал серьезную озабоченность у правозащитников. Десятки политзаключенных были освобождены. Усилия по стабилизации соседнего Афганистана с помощью торговли увеличились, включая создание большого центра свободной торговли недалеко от афганской границы.
Прежде всего, быстро выросла экономика. Узбекистан стал крупнейшим в мире экспортером золота. Это, а также недавний скачок стоимости металла из-за увеличения глобального спроса, связанного с COVID-19, привели к замечательному показателю экономического здоровья: Узбекистан стал почти уникальной страной, не зафиксировавшей рецессию во время кризиса COVID-19. Но настоящей целью всегда была диверсификация экономики, то есть переход от экспорта сырья к производству продукции и запуску высокотехнологичного сектора.
Узбекистану необходимо согласовать скорость политических реформ с приоритетами стабильности и роста. Процесс обязательно должен быть постепенным.
Ирония состоит в том, что внешние СМИ мало беспокоятся о дестабилизации страны, тогда как инвесторы действительно беспокоятся об этом. В результате большая часть Азии приняла сингапурскую модель – максимальное богатство, минимум политики. Принцип работает только в том случае, если коррупция находится под контролем, а национальное богатство в основном не привязано к центрам политической власти. Как отмечалось выше, Ташкент также добивается поразительных успехов в этой области, что на самом деле весьма примечательно, учитывая стандарты в соседних странах. Двойная ирония состоит в том, что в наши дни большие куски англоязычного Запада едва ли служат соблазнительной политической моделью для остального мира. Это еще одна причина для того, чтобы Узбекистан выработал свою собственную модель, свой собственный баланс между политикой и богатством на устойчивой основе.
