Последней игрой российского футбольного сезона стал суперфинал Кубка России между ЦСКА и «Краснодаром» в «Лужниках», который при вместимости стадиона в 76 тыс. зрителей смогли посетить только 53 тыс. болельщиков. Сам турнир прошел в необычном формате с групповым этапом и плей-офф. При этом июньский сбор сборной России сорвался из-за отказа Камеруна играть товарищеский матч. Теперь Российский футбольный союз (РФС) ведет переговоры о проведении встречи с Катаром в сентябре. Продолжаются и контакты с ФИФА и УЕФА о возвращении российских команд в международные соревнования.
На ПМЭФ-2023 в интервью «Известиям» генеральный секретарь РФС Максим Митрофанов объяснил, что влияет на позицию европейских футбольных федераций в ситуации с баном России, поделился мнением о нынешнем формате национального плей-офф кубка, рассказал, как избежать незаполненных «Лужников» на решающем матче турнира и пояснил, как выстраиваются взаимоотношения с рядом азиатских стран.
«Это уже обязательство РФС — в нынешнем формате проводить Кубок России четыре сезона»— Скоро РФС должен утвердить регламент Кубка России следующего сезона. Планируются какие-то изменения в формате турнира?
— Будет предложено одно косметическое изменение. После обсуждения членами исполкома оно будет принято — или нет. Но принципиально на формат не повлияет. Я бы сказал даже, что формат никак не изменится. Что за изменение, я пока не буду говорить, — это было бы некорректно, поскольку у членов исполкома есть разные точки зрения. Дождемся заседания — я после этого вам расскажу, какие были точки зрения на данное изменение. В целом формат остается прежним. Договор со спонсором кубка подписан на четыре года. То есть это уже обязательство РФС в нынешнем формате проводить Кубок России четыре сезона. Любые изменения возможны при наличии соответствующего согласия союза и спонсора.
— Евгений Гинер после победы в кубке похвалил нынешний формат, но отметил один момент, который не только ему кажется несправедливым: для того, кто дошел до решающего матча через «Путь РПЛ», поражение в нем становится фатальным, тогда как тот, кто раньше вылетел из «Пути РПЛ», получает еще один шанс выиграть трофей, дойдя до суперфинала через «Путь регионов». Может быть, об этом идет речь в том вероятном изменении, о котором вы сказали?
— Частично об этом. Не скрываю этого и не скрывал на стадии обсуждения: сам формат Double Elimination (система с выбыванием после двух поражений. — «Известия») я лично не считаю спортивным. Потому что команда, которая в спортивной борьбе уже уступила, если это стадия на вылет, не должна встречаться дальше с той же командой, которой уступила. В этом смысл и правило кубка. Такое правило — ты вылетаешь и больше не участвуешь. А мы знали, что финалисты прошедшего Кубка России — ЦСКА и «Краснодар» — уже играли между собой на более ранней стадии (ЦСКА выбил «Краснодар» (3:0; 0:1) из «Пути РПЛ» по итогам 1/8 финала. — «Известия»). В то же время нынешний формат имеет право на существование: большое количество матчей. Это дополнительный интерес у букмекеров и тех, кто любит ставить ставки. Много неожиданностей, много вариаций.
— Есть ли шанс в будущем организовать всё так, чтобы приказ МВД № 1092 (о техническом оснащении стадионов), не соответствие которому приводит к ограничению посещаемости, как это было с «Лужниками» в суперфинале кубка?
— Этот вопрос обсуждается. Конкретно по «Лужникам» есть желание договориться, причем не только у нас, но и у властей Москвы. «Лужники» — это большой сложный комплекс. В который входит более 15 крупных и еще больше мелких спортивных объектов. Это один из самых современных и совершенных стадионов. По требованию безопасности он соответствует всему, что только можно.
Но для того чтобы эти требования реализовать, стадион «Лужники», когда входит в режим, перекрывается, по сути, по всей территории комплекса. Допуск закрывается не только на Большую спортивную арену, но и на всю территорию комплекса. Это значит, что все люди, кто идет в бассейн, на хоккейную площадку, в «Спортивный городок», не смогут туда пройти из-за того, что идет футбольный матч. Это нарушает некую логику работы самого комплекса. Поэтому конкретно под этот матч — суперфинал Кубка России — совместно с правительством Москвы, с МВД и другими коллегами пришлось выстраивать новую систему безопасности. Наверное, нужно делать некие специальные требования конкретно к «Лужникам» или к подобным объектам, когда большое количество различного рода спортсооружений на территории. И тогда проблема будет снята. Но решать ее точно нужно.
— На питерской «Газпром Арене» такое невозможно?
— На территории «Газпром Арены» находится только «Газпром Арена». Другие объекты, вроде «Сибур Арены» уже за пределами большого стадиона. А в «Лужниках» безопасность выстроена по внешнему контуру — в том-то и проблема.
«Мы вас поддерживаем, но на нас оказывается давление со стороны Еврокомиссии»— После срыва матча с Камеруном и отмены июньского сбора прорабатываются ли планы B на такие случаи в дальнейшем? Например, если в преддверии осеннего матча с Катаром повторится история.
— Мы ведем переговоры. Но мы всё же ориентируемся на план А — это подписать в ближайшее время договор с Катаром. Надо понимать: что вряд ли найдется команда, которая захочет быть командой B и в последний момент с нами сыграть. Условно говоря, за день до даты проведения матча. Сейчас мы закрепим все договоренности в письменном виде в качестве документа, а не просто писем. И надеюсь, что после этого уже никаких сюрпризов не будет.
— У РФС есть база данных и мониторинг тех национальных федераций, с которыми есть шанс договориться о проведении матча и которые могут быть подвержены давлению и передумать, как Камерун?
— Да, всё это есть. И мониторинг, и переговоры — как с национальными федерациями, так и с континентальными конфедерациями. Мы со всеми общаемся. И на этой основе анализируем возможности обеспечить решение своих вопросов — найти спарринг-партнера для контрольного матча сборной России.
— После отказа от участия в Кубке наций CAFA нет ли риска, что на РФС обидятся предложившие поучаствовать в соревновании национальные ассоциации, которые осенью и в начале этого года протянули руку помощи, согласившись играть с Россией, когда казалось, что мы в жесткой изоляции? Речь о Киргизии, Узбекистане, Таджикистане и Иране.
— Мы надеемся, что нет. Собственно говоря, РФС был со всеми федерациями в плотном диалоге применительно к этому турниру. Генеральному секретарю CAFA (Центральноазиатская футбольная ассоциация), с которым мы вели переговоры, я заранее очень подробно объяснил, почему мы не сможем принять участие. В том числе из-за некоторых организационных вопросов, которые до конца не были решены. Я надеюсь, что никаких обид не будет.
Сотрудничество у нас продолжается как с самой CAFA, так и с ассоциациями, в нее входящими. Сотрудничество в различных областях. Специалисты приезжают к нам по обмену опытом на курсы тренерского обучения, обучения судей и обмена опытом и в этом направлении. В развитии детского футбола. Оказываем ряду федераций определенную материально-техническую поддержку. Есть проект UEFA Assist (программа по обмену опытом, развитию юношеского футбола и инфраструктуры. — «Известия») с Киргизией, проект с Таджикистаном по взаимодействию и помощи в развитии футбола, сотрудничество с Туркменией. Мы только что организовывали для сборной Туркмении сбор в Подмосковье. Они жили в Кратово, провели там подготовительный период, поскольку у них в стране сейчас жарко. Как раз готовились к турниру CAFA. Так что сотрудничество есть. У нас много общих ценностей, разных пересечений.
— Помимо самой УЕФА общаетесь с входящими в нее национальными федерациями? Есть понимание, сколько из них жестко против России, кто нас готов поддержать, кто нейтрален?
— Даже с представителями стран, занимающих самую жесткую позицию в отношении России, мы прекрасно общаемся на уровне федераций. Не буду их называть, чтобы не подставлять коллег. Все из них, а некоторые даже на русском языке, говорят нам: «Мы всё понимаем, мы вас поддерживаем, но на нас оказывается давление со стороны Еврокомиссии, Европарламента, внутренних министерств наших стран, поэтому поймите нас: мы не можем. Мы нашу позицию сформировали и ее придерживаемся». Поэтому обращать на них внимания с точки зрения того, как они будут голосовать в УЕФА, надо через призму того, как голосуют их правительства по политической повестке.
— Получается, в этой истории нет ни одной футбольной федерации, которая по собственной инициативе выступила за наш бан?
— Как сказать... Догма, которую нам вбивали, что спорт вне политики, о невмешательстве государства в дела футбола, закончилась ровно в тот момент, когда выяснилось, что одну федерацию можно отстранить, если ее государство вмешивается в дела футбола. А если это случилось у всех или многих государств, то правило не работает (улыбается). В Европе в данный момент правило невмешательства государства в дела футбола не работает.
— РФС пробовал играть на этих двойных стандартах, когда пытался обжаловать отстранение российского футбола?
— Мы же рассматривали вопрос отстранения наших сборных и клубов в CAS. И получили прекрасный юридический ответ. О том, что это не спортивный спор. Есть соответствующее решение органа — его не надо обжаловать, потому что он просто так решил.
— Что значит, не спортивный спор?
— Речь о том, что CAS рассматривает вопросы, которые связаны со спорами, когда кто-то толкует правильность действий применительно к той или иной норме права. А в нашем случае уже есть конкретное решение. И нам говорят, что это решение написано по итогам заседаний исполкома УЕФА и совета ФИФА. Там написано всё черным по белому — что здесь обжаловать?
— Логика закрытого клуба, который приглашает в свои ряды новых членов, когда захочет, и исключает, когда захочет?
— Да. Вот нам и сказали в CAS: «Здесь так написано. Написано же? Что вам непонятно? Написано в решении вот так. Вы с чем спорите?» — «Cпорим с тем, что такое решение было принято. Его нельзя было принимать» — «Нет, ну бросьте. Приняли же решение». Поэтому у меня нет уверенности, что в нынешней ситуации швейцарские правовые институты дают хоть какую-то правовую защиту и объективное рассмотрение вопросов.
— Получается, наш единственный шанс — это ждать, когда государственные и надгосударственные органы власти утратят интерес к футболу и перестанут давить на ФИФА, УЕФА и национальные федерации?
— Единственный шанс — это вести переговоры. Продолжать их вести. Убеждать коллег, как в случае с турниром развития в Волгограде (турнир под эгидой УЕФА с участием женских и мужских юношеских сборных России, Белоруссии, Казахстана, Узбекистана, Киргизии. — «Известия»), с решением ФИФА по прекращению воровства легионеров (в мае ФИФА запретила действующим легионерам клубов РПЛ приостанавливать с ними контракты. — «Известия»). Такими шажочками двигаться к достижению глобальной цели — восстановлению всё большего количества сборных и клубных команд в соревнованиях и в своих правах.
