В ночь на 2 июля в Лас-Вегасе состоится турнир UFC Fight Night, в главном событии которого Шон Стрикленд встретится с Абусупьяном Магомедовым. А в соглавном поединке Дамир Исмагулов проведет бой против Гранта Доусона. В интервью «Известиям» и «Спорт-Экспрессу» Исмагулов объяснил, почему хотел закончить карьеру, сколько мог заработать за пределами UFC и видит ли шансы у Армана Царукяна в бою с Исламом Махачевым.
«Знаешь, нас не учат победы, нас учат поражения»— Как тебе твой предстоящий соперник, Грант Доусон? Вы же с ним знакомы?
— Да, знакомы с ним. Тренировались в American Top Team вместе, даже пару раундов спарринга провели, где-то в борьбе поработали. Его тренер, Майк Браун, он тогда готовил меня, помогал. Поэтому они очень хорошо знают меня. Я думаю, что они изучили меня. Посмотрим, как это всё будет, так даже интереснее.
— Ты на подступе к топ-10 UFC, а до боя с Царукяном (проиграл Арману в декабре 2022 года) у тебя была серия из 19 побед подряд. Почему ты вообще задумался о завершении карьеры?
— Были на то определенные обстоятельства, которые накопились с годами. Ты уже сам устаешь от этого, это мешает тебе готовиться. Из-за этого ты не можешь стопроцентно себя выдать в бою, показать себя полностью, не можешь раскрыться. Здесь момент, там момент... Знаешь, нас не учат победы, нас учат поражения. После этого поражения сделаны выводы, была проделана тяжелая и нужная работа.
— Саят [Абдрахманов, менеджер спортсмена] говорил, что о решении завершить карьеру, о желании провести реванш с Царукяном он узнал из социальных сетей. Почему не ставил его в известность?
— Я вообще никого не ставил в известность, посчитал, что это лично мое дело. Я думаю, они в любом случае меня поддержали бы, но, к сожалению, поддержки не было. Они сказали: «Дамир, ты это слишком рано, надо выступать. Не хочешь в UFC, давай в другие [лиги], есть куча предложений, вариантов. Давай, отдохни, наберись сил и вперед. У тебя всё есть, чтобы выигрывать, этот бой — не показатель». На самом деле я задумался о завершении не из-за этого боя, не потому что проиграл. Были другие моменты, другие причины, всё к этому шло. Я рад, что всё изменилось.
— Помню, о подобных мыслях ты говорил еще во время долгого простоя, между боями против Тиагу Мойзеса и Рафаэла Алвеса. А не задумывался, почему тебя тянет уйти из спорта? Нет такого, что тебе просто надоело, хочется чем-то другим заняться?
— Сейчас у меня такое желание, что я хочу заниматься только спортом. Хочу быть в обойме, постоянно развиваться. Я понял, что до завершения еще можно порубиться, выдать свой максимум.
— Ты говорил, что у тебя были предложения от PFL и Bellator и там в случае победы за один бой ты заработал бы больше, чем за все предыдущие схватки в UFC. Можешь сказать, там было больше или меньше $100+100 тыс. (за выход плюс за победу)?
— Это было бы не меньше, я так скажу. Также было от UFC предложение. Я думаю, оно до сих пор в силе, просто оно чуть слабое. Саят говорит: «Давай после боя решим, продлевать — не продлевать».
— Ты рассказывал, что сейчас получаешь в UFC $30+30 тыс. Насколько серьезно должны быть пересмотрены эти условия в случае победы?
— Был такой момент: когда я весь гонорар трачу на сборы и дерусь, получается, ничего себе не оставляя. Это тоже напрягает, потому что ты что-то хочешь, что-то тебе нужно, но все деньги уходят на подготовку. Конечно, приоритетом для меня является UFC, я уже столько здесь работы провел. После этого боя будет видно, что и как. Я бы хотел здесь остаться и дальше продолжать. Я думаю, в ближайшие два-три года я могу показать свой максимум.
— Ты говорил, что тебе поступали предложения о боях по боксу, в том числе от РЕН ТВ. Кто-то даже предлагал поединок против Криса Берда. Это было то самое предложение от Владимира Хрюнова?
— Я не знаю, с ними мой тренер разговаривал, на него выходили. Некоторые на меня напрямую выходили — в Казахстане по боксу, по грэпплингу. Вообще такой большой интерес был, после того как я объявил о завершении карьеры. Просто огромнейший интерес со стороны менеджеров, организаций различных. Также у меня от АСА есть предложение выступить в Гран-при. Кто знает, как это всё будет. Проведем бой, и дальше уже решу для себя, где мне лучше, комфортнее. Но приоритетом является UFC. Я еще не всё здесь сказал.
«Уверен, что Царукян даст бой Махачеву»— Ты не видел интриги в бою Махачева и Волкановски. Как считаешь, какие ошибки допустил Ислам? Как сложился бы их реванш?
— Я не знаю, почему Ислам так провел бой. Может быть, весогонка не пошла, может, еще что-то. А по качеству бойцов — даже в реванше я 65% отдам на победу Махачеву. Он интереснее, разностороннее. Плюс физика на 70 кг, физически очень сильный, хотя мы знаем, что и Волкановски хорош. В любом случае я уверен, что Махачев заберет реванш увереннее, чем в первом бою.
— Арман после недавней победы в довольно жесткой форме вызвал Ислама. Он сказал: «Дайте мне восемь недель, и размажу Ислама Махачева». Ты как к этому отнесся?
— Я нормально к Арману отношусь, мы общаемся. Это спорт, ничего такого. Если он не будет говорить сам о себе и по боям себя показывать, то рано или поздно о нем забудут и не будут говорить. Мы знаем, что чемпион в легком весе — Махачев, и когда упоминаешь его, по-любому к тебе какой-то будет интерес.
Я уверен, что Царукян даст бой Махачеву. Выиграет, не выиграет — это другой вопрос. Я не уверен, что выиграет, но бой даст. А по поводу «размажу» — это такое громкое слово, на которое люди будут обращать внимание. Это придаст больше шумихи.
«Я сосредоточен на этом — доминировать каждую минуту, каждую секунду боя»— Ты раньше входил в команду «Новый поток», тебя поддерживал Александр Шлеменко. А какие у вас сейчас отношения?
— Со Шлеменко мы особо не общаемся. Раньше общались только по вопросам команды. Я провел два раза с ними совместные сборы и всё. При встрече, я думаю, поздороваемся, пообщаемся. Мы знаем друг друга, но такого прямо дружеского отношения, конечно, нет.
— Если не учитывать бой с Артемом Дамковским, когда поединок остановили из-за травмы руки соперника, ты не побеждаешь досрочно больше шести лет. Тебя не огорчает, что не получается финишировать соперника?
— В каждом поединке я потрясал соперников, я это видел, чувствовал, и они это понимают. Где-то соперники сушили бой, где-то я сам не дорабатывал. Нет, победа есть победа. Взять того же Мейвезера или Ломаченко — они тоже красиво боксируют, и никто не говорит, что там нет брутальных нокаутов. Они делают свою работу, и я сосредоточен на этом — доминировать каждую минуту, каждую секунду боя.
— Последним, кого удалось нокаутировать, был Максим Дивнич в М-1. Недавно он много высказывался о строительстве мечети в Москве. У тебя по этому поводу какие эмоции возникли?
— Да, я видел, какая шумиха была. Знаешь, что-то я поддерживаю, а что-то — нет. Допустим, они сначала сказали: «Почему мечеть должна быть больше, чем храм?» Я эти слова слышал, и это меня зацепило. Россия — многонациональная страна, здесь очень много мусульман. Когда ходил в мечеть в Москве, я понимал, что мечетей действительно мало. Очень много людей приходят на пятничную молитву, и просто нет мест. На улице стоят, под дождем стоят — конечно, на это нужно обратить внимание.
И с другой стороны, я считаю, что не нужно ссориться, межнациональную рознь устраивать. В любом случае люди, которые этим занимаются, должны задуматься. Не должно быть такого, что «здесь мы так должны сделать, а здесь — чуть меньше». Поэтому я не поддерживаю Дивнича в этом плане, и я против того, чтобы межнациональная рознь была.
