Пять лет назад этот парень был, возможно, главным волшебником НХЛ. И одним из двух главных — в Кубке Стэнли – 2018, в котором они с партнером по тройке Александром Овечкиным стали двумя героями плей-офф. Евгению Кузнецову, Кузе, всё тогда давалось с какой-то невообразимой легкостью, и легендарная птичка, эксклюзивное празднование гола, действительно стала символом того полета, в который превращался хоккей челябинца.
Год спустя настали другие времена. Мутная история с кокаином на чемпионате мира – 2019, четырехлетняя дисквалификация на международные турниры, но лишь трехматчевая — в НХЛ. После того как «Вашингтон» не договорился о новом контракте с главным тренером Барри Тротцем, Кузнецов, как в том победном сезоне, больше не играл. Его сковывала тактическая модель Питера Лавиолетта, а с ней ушел, казалось, и какой-то внутренний кураж. Складывалось ощущение, что нападающий хочет сменить обстановку.
Нельзя сказать, что новую регулярку после смены Лавиолетта на Спенсера Карбери наш хоккеист начал совсем уж по-другому — личная статистика у него и сейчас хромает. Надеемся, только пока, поскольку настроение теперь у Евгения совсем другое. Об этом Кузнецов рассказал в интервью «Известиям» и «Спорт-Экспрессу».
«В конце карьеры хочу в «Трактор»— 31 год, за плечами — почти 700 матчей в регулярных чемпионатах НХЛ, Кубок Стэнли и звание лучшего бомбардира плей-офф. Как думаете, в какой степени вы реализовали свой талант в лиге?
— Не мне судить. Люди постоянно хотят от меня большего, да и сам хочу. Но в первую очередь я — командный игрок и стараюсь играть в коллективный хоккей. Где-то стоит, наоборот, на себя одеяло чуть-чуть потянуть во время матча, придержать шайбу, — но немножко стесняюсь это делать, в этом и есть проблема — что где-то стараюсь не бросить, а отдать пас, чтобы не обидеть партнера.
В этом — моя изюминка с детства, и уже поздно что-то менять. Всегда пытаюсь действовать на партнера, получить удовольствие от передачи. Отдал, открылся — это такой хоккей с контролем шайбы, которого мы всегда придерживались. Игра меняется, но надеюсь, что я — один из последних динозавров, кто видит ее так. К счастью, с ребятами из «Вашингтона» в этом плане совпадаем. Остается только подправить личную статистику.
— Это правда — у вас 9 (4+5) очков в 19 встречах. Не думаю, что вам самому это нравится, если сравнить с ровесниками Кучеровым и Панариным. С чем это связываете и не чувствуете ли, что в «Кэпиталз» у вас пропала мотивация?
— Хочется и забивать, и передачи отдавать, и матчи выигрывать. Но бывают иногда моменты, когда не получается. Нужно преодолеть этот период. Думаю, что будет в сезоне отрезок, когда на протяжении пяти-шести встреч подряд пойдут очки и голы — и после этого всё наладится. Просто нужно ждать такого момента, надеяться и работать над тем, чтобы он наступил. И, когда моменты придут, использовать их.
— Но почему пока не выходит?
— Если бы я знал, то уже решил бы эту проблему.
— Какие цели ставите перед собой сейчас и сколько лет отводите на их реализацию?
— Насчет лет — в принципе не загадываю надолго. Скажу только, что хотелось бы, конечно, в «Трактор» в конце карьеры. Мечта такая — что-то сделать для родного города. Но это где-то далеко еще, когда уже совсем в НХЛ не смогу или пойму, что по уровню или здоровью уже не тяну. А так, хотелось бы каждый год попадать в плей-офф и бороться за Кубок Стэнли. Это эмоции, это то, ради чего мы выходим на лед и тренируемся весь сезон — ощутить такое на себе.
— Допускаете, что доиграете в НХЛ до сорока лет — как наверняка сделает Овечкин?
— Наверное, нет. До 39 — может быть. Но не до сорока, ха-ха!
«Мы русские люди, и когда человек тебе без мата говорит — не так понятно!»— Ваши слова в программе Дениса Казанского, Андрея Николишина и Сергея Гимаева «Скользкий лед» об обмене Дмитрия Орлова: «Такое чувство, что в этой организации тех, кто хочет там быть, выгоняют, а тех, кто не хочет — оставляют», — это даже не тонкий, а толстый намек, что вы не против сменить обстановку.
— Это было сказано в определенном контексте. Мы весь день ходили, шутили, ведущие меня постоянно подкалывали. Мы с ними давно общаемся, они хорошие люди, и у этих разговоров была своя атмосфера. К сожалению, не все правильно поняли мои слова. Наверное, я такой человек — позитивный, открытый, и не задумывался о какой-то неверной интерпретации. Никогда никого не хотел оскорбить, тем более публично. Что было, то прошло, не хотелось бы всё это ворошить. Все уже проехали, забыли.
— То есть, если говорить о вашем отношении к «Кэпиталз», то у вас сейчас четкий настрой быть в этом клубе?
— У меня — да. Наслаждаюсь каждым днем, с большим удовольствием прихожу сюда, пытаюсь поменять себя, поменять игру и приносить больше пользы команде. Даже когда бывают плохие дни, всё равно стараюсь делать что-то хорошее, чтобы команда побеждала. Повторюсь: рад оказаться в ситуации, когда у меня 4+6, но мы выиграли десять матчей из двенадцати, чем у меня было бы 10+10, но мы победили бы в двух играх из последних десяти. Счастлив, что если проблема есть, то она — моя личная, а не командная!
— Капитан Овечкин вас за такую статистику и за игру критикует?
— У нас с ним очень хорошие и открытые отношения, никаких обид. Во время игры и он может «пихнуть», и я. В этом и заключается вся суть партнерства — когда ты можешь сказать всё прямо и открыто: «Давай, соберись, проснись!»
— Вы Овечкину можете так сказать?!
— Да, и это нормально. Потому у нас и много положительного на льду, что мы с ним всегда честны и открыты друг с другом, никогда не обманываем. Иногда можно и с матом. Мы — русские люди, и когда тебе человек что-то без мата говорит, — не так понятно, ха-ха! А когда с матом, то быстрее доходит.
— Обидно, когда отменяют такие голы, как его бросок в касание сразу после вашего вбрасывания в игре с «Эдмонтоном»?
— Что ж теперь, правила есть правила. Я пытался немного «читануть» (обмануть — Кузнецов коснулся шайбы и отдал пас Овечкину, когда она чуть-чуть не долетела до льда. — «Известия»), но есть игроки, против которых нельзя так делать (форвард имеет в виду Коннора Макдэвида, против которого находился на том вбрасывании. — «Известия»).
— У Овечкина приближается 1500-е очко. «Поляну» ждете от него, когда разменяет?
— Естественно! Он никогда жадным не был и всегда проставляется. Даже просто на выездах у нас есть ребята, которым мы не позволяем нигде платить за ужин. Никогда не забуду: когда сам был молодым, Андрей Васильевич Николишин, который был в «Тракторе», и другие ветераны за нас всегда платили. Говорили: «У вас появятся деньги — будете так же помогать молодым ребятам». Это у нас из поколения в поколение передается. Чтобы молодые деньгами не сорили, а в семью всё откладывали.
«Ни в коем случае не хотел обидеть Лавиолетта»— Есть ощущение, что вы очень ждали перемен на тренерской скамейке. Новый главный тренер Спенсер Карбери оправдывает ваши надежды — и в хоккейном плане, и по отношению лично к вам?
— Да, конечно. Мы полностью поменяли систему игры, стараемся играть в немножко другой хоккей. Понятно, что это занимает какое-то время, и хорошо, что победы уже пришли. В этом случае легче менять систему и настраиваться на новый хоккей.
— Судя по тому, что вы говорили в «Скользкому льду», вечером после отставки Питера Лавиолетта у вас был прекрасный ужин.
— Да нет. Очень его уважаю как человека, у нас хорошие отношения. У него замечательная семья, добрая жена. В программе была больше критика по поводу стиля игры, тактики. Он один из лучших мотиваторов, которых я видел, и великолепнейший человек. Ни в коем случае не хотел его обидеть, сказать что-то плохое о его личных качествах. Мы с ним всегда довольно открыто общались.
Где-то что-то было сказано на эмоциях, и меня тоже можно понять — на меня ложится огромный стресс и критика, и я не могу постоянно это, извините, хавать. Иногда тоже нужно дать понять, что бываю недоволен игрой и переживаю. Чтобы люди не думали, что я получаю 7,8 млн в год, постоянно улыбаюсь, всем доволен, бабочек ловлю и мне пофиг на многие моменты. Но это не так. Я тоже хочу побеждать и играть лучше. И чтобы болельщики могли улыбаться, когда смотрят на меня.
— Вы потом с Лавиолеттом общались, объяснялись?
— Нет, еще ни разу. Знаю, что он умный человек и понял, что я имел в виду. И что ни в коем случае не хотел его обидеть. Тут даже лишний раз говорить на эту тему не надо.
— К себе у вас были какие-то вопросы — или все проблемы в предыдущие сезоны были в том, что вас сдерживал Питер Лавиолетт и не давал играть в свой хоккей?
— Конечно, были. Всегда начинаешь с себя, где-то даже чрезмерно начинаешь копаться в себе, и только хуже становится. Наверное, когда закончу с хоккеем — посмотрю на всё это с высоты, подумаю и пойму, что и когда я делал не так. Сейчас на это времени нет. Нужно тренироваться, развиваться и идти вперед. На таком зацикливаешься — еще ниже опускаешься.
— По Барри Тротцу за последние годы часто скучали?
— Ну, с Тротцем у нас особая история! Столько прошли… Рад за Барри, что он сейчас реализует свою мечту (экс-главный тренер «Вашингтона» сейчас генеральный менеджер «Нэшвилл Предаторз». — «Известия»). Он всегда говорил, что хочет работать наверху (клубной организации). Мечта исполнилась, и желаю ему удачи, чтобы у него всё было хорошо. У него тоже великолепная семья. Любое воспоминание о Тротце — это только положительные эмоции!
«Если понадобится для рекорда, Саша останется еще на год»— Когда вы первый матч сезона проиграли в одну калитку «Питтсбургу», был страх, что вас ждет крах?
— Страха не было. Наоборот, появилась какая-то огромная мотивация. Потому, что много работали летом, старались что-то изменить. В первом матче не получилось, но в такой ситуации руки не опускаются, а наоборот, появляется еще больше азарта, желания работать и прикладывать больше усердия на тренировках, чтобы оттачивать всё то, над чем работали.
— Повсюду были прогнозы, что в ближайшие годы «Кэпиталз» не будет волновать ничего, кроме погони Овечкина за рекордом Гретцки. Стартовый отрезок сезона это опровергает.
— Ну, люди всегда любят что-то говорить. Но историю с рекордом пресса, думаю, немножко раздувает в хорошем смысле, потому что это большое хорошее событие, оно постоянно на слуху и о нем много говорят. К счастью, в команде мы все работаем и стараемся думать о результате. Просто понимаем, что в один день рекорд случится, а мы должны думать о командных победах.
— На сто процентов уверены, что рекорд Гретцки будет побит?
— Да будет! Там немного голов, в принципе, осталось. Думаю, если понадобится, Саша еще на год после нынешнего контракта останется, потому что здоровье, тьфу-тьфу-тьфу, позволяет, и это главное.
— Очков «Вашингтон» набирает немало, идете то на грани, то прямо за гранью восьмерки «Востока», вот только голов у «Кэпиталз» катастрофически мало. Меньше во всей лиге только у «Сан-Хосе».
— Плохо, конечно, что мало забиваем. Но лучше иметь такую проблему, как мало голов, чем такую, как мало побед. Эту проблему можно решить по ходу сезона более легким способом, нежели пытаться наладить всю игру, всю систему. Сейчас такое время, когда выберешь победу при плохой игре, а не поражение при хорошей. Ментально очень сложно приходить в себя после проигрышей, тем более — их серии.
— Насколько большим шоком для вас стала приостановка карьеры Никласом Бэкстремом? Или вы чего-то подобного ждали?
— Нет, это случилось неожиданно. После выходного вернулись и узнали. Я с Бэки много поиграл, было много положительных моментов, включая самый главный — Кубок Стэнли. Он великолепнейший человек и хоккеист. Дай Бог ему здоровья, надеюсь, эта серьезная травма не помешает ему в дальнейшем в жизни. Стараемся его поддерживать, он постоянно с нами и он — огромная часть команды. Надеюсь, что после окончания карьеры мы однажды встретимся и отпразднуем, когда его майку будут в Вашингтоне поднимать. Этот игрок заслуживает огромного уважения.
— Надеетесь, что он еще вернется в «Вашингтон»?
— Не люблю загадывать. Надеюсь, что с каждым днем ему становится лучше и лучше. Будем от этого отталкиваться.
— А по Дмитрию Орлову скучаете?
— Скучаю. Вчера с ним созванивались, почти каждый день на связи! Мы с 16 лет с ним вместе, очень многое прошли, многое друг о друге знаем и всегда, когда было хорошо или плохо, поддерживали и были рядом. И сейчас мы поддерживаем его, а он — нас. Теперь он выступает в другой команде — и удачи ему там. Кроме матчей против нас! Понятно, что, когда в карьере большие перемены, адаптация требует времени. Надеюсь, всё наладится, и у Димы пойдет игра. Он очень хороший хоккеист, и у него великолепная семья, которая заслуживает получать удовольствие от его игры. Трудяга, он все сложности преодолеет, и всё будет хорошо!
— Александр Алексеев первый гол в НХЛ недавно забил…
— Да, красавец!
— Проставился?
— По-моему, нет. (Уточняет у находившегося рядом с ним белорусского форварда «Вашингтона» Алексея Протаса). Да, пока нет. Но, думаю, всё еще впереди! У него как раз и днюха была. Он нормальный, всё сделает!
— Ивана Мирошниченко ждете в первой команде?
— Да. И Богдана (Тринеева, 21-летнего форварда, так же, как и Мирошниченко, выступающего в фарм-клубе «Вашингтона» и АХЛ «Херши Беарз». — «Известия»), и Ваню. Два молодых парня, разноплановых хоккеиста. Думаю, они в скором времени «подсидят» кого-то, придут и будут играть. Ребята толковые, работящие и очень воспитанные. В первую очередь бросается в глаза то, как они относятся к делу и с каким уважением с нами общаются — иногда даже чересчур. Я все-таки считаю себя молодым, на одной волне с ними — Тik-Тоk там, все дела. Но они иногда обращаются на вы, и это непривычно. Леху Протаса вот хоть отучили на вы обращаться, вежливый тоже…
«Надеюсь, однажды в КХЛ станет 40–45 команд»— Даже Уэйн Гретцки критиковал ваши медленные буллиты, говорил, что нужны изменения в правилах, чтобы их нельзя было исполнять. Сами понимаете, что бесит даже таких людей, как Великий?
— Да вряд ли бесит… Для меня честь, что Гретцки мою фамилию знает — парня с ЧТЗ (Челябинский тракторный завод. — «Известия»), который ходил, бутылки и картонки собирал! Даже мечтать не мог, что через 25 лет такой человек будет обо мне говорить. Огромное счастье, что величайший хоккеист обсуждает мой хоккей. Для меня то, что он в принципе говорит обо мне, — не критика, а наоборот, похвала.
— Но удивляетесь ли, что ваш стиль исполнения буллитов обсуждается в таком ключе?
— Нет. Я знал, на что иду. И знал, что такой буллит мало кому понравится. Но из одиннадцати попыток всего две не забил. Наверное, буду продолжать так же делать и, к сожалению, нарываться на критику.
— Овечкин за это не критикует?
— Да ему пофиг, как исполняю, — для него главное команда и ее результат! Мне кажется, Саша сейчас на такой стадии карьеры, что ему главное после игры послушать музыку, которая включается в раздевалке только в случае побед, порадоваться. Тогда на его лице счастье, улыбка. Он уже не юн, наслаждается каждой игрой и победой. Поэтому для нас главное брать очки — хоть в овертаймах, хоть в буллитах.
— За КХЛ следите?
— Естественно.
— Как вам лига, которая стала явно непредсказуемее по сравнению с предыдущими сезонами?
— В первую очередь отмечу дворцы в Новосибирске и Омске. Смотришь картинку — так приятно, болелы везде, сумасшедшая атмосфера, и команды сразу как заиграли! Смотришь Хабаровск — трибуны тоже забиты, клуб выступает хорошо. Челябинск, Екатеринбург — Урал наш…
Хотелось бы сказать болельщикам, чтобы продолжали ходить на хоккей — играть при полном дворце намного интереснее, и мотивация у хоккеистов повышается, а от этого — и уровень хоккея. А то смотришь, как в Подмосковье какие-то матчи проходят при пустых трибунах — хоккеистам играть тяжело! В Питере сейчас новый стадион откроется, и думаю, там будет потрясающая атмосфера. Надеюсь, когда-то большой хоккей вернется в Новокузнецк, в Ханты-Мансийск и города, где хоккей действительно нужен, будут возрождаться, и будут новые команды строиться и лига — расширяться.
Дай Бог, что однажды в КХЛ будет 40–45 команд. Конечно, всё упирается в финансы — не каждая область может обеспечить команду, это дорого. Но, надеюсь, сложные времена пройдут, всё наладится. Потому, что молодые ребята тренируются, по два миллиона человек каждый год из хоккейных школ страны выпускается (Кузнецов назвал это число в качестве шутки, на самом деле — гораздо меньше. — «Известия»), а приходит туда еще больше. Куда-то надо идти, команды находить, чтобы люди в 17–18 лет не оставались без работы. Очень хорошо, что существуют ЮХЛ, МХЛ, и это достойно похвалы. Спасибо всем, кто это придумывает.
«Очень хочу выступить на Олимпиаде в Милане»— Когда стало известно, что НХЛ не отпустит игроков на Олимпиаду в Пекин, в глубине души у вас не было облегчения? Вы-то туда всё равно поехать не могли из-за четырехлетней дисквалификации.
— Наоборот, переживал. Я не завистливый человек, и злорадствовать по типу «Если не мне, то и не вам» — это не мой стиль. Расстроился, потому что в сборной такая серьезная работа велась, руководство — Илья Ковальчук, Алексей Жамнов — ездили, разговаривали с игроками, систему объясняли. Такое в первый раз было. У Кови глаза так горели, что когда мы увиделись, я думал, он сейчас сам начнет со штангой приседать прямо в ресторане. Когда видишь, как у таких глыб начинают глаза гореть, когда они говорят про хоккей, то сам понимаешь, что сделал бы что угодно, лишь бы этих людей не подвести.
— Ждете Ковальчука в «Спартаке»? Или думаете, что он уже закончил и возвращения не будет?
— В «Тракторе», когда мне 39 будет, а ему — 58, ха-ха! Конечно, жду! Кови — особенный человек. Не знаю, где это будет, но, считаю, он заслуживает того, чтобы его проводили красиво. Я участвовал в прощальном матче Даниса Зарипова, и у меня слезы счастья наворачивались от того, как человека провожали, какие люди собрались и на каком это было уровне. Кови, думаю, еще может поиграть, а мы — наслаждаться его хоккеем.
— А Овечкин, который должен был играть в Пекине, сильно расстроился срыву поездки энхаэловцев туда?
— Мы глубоко с ним на эту тему не разговаривали. Но, конечно, хочется съездить на Олимпиаду — и, надеюсь, у нас будет такой шанс. Понятно, что плеяда Малкина и Овечкина не молодеет, и для них это будет, наверное, последняя Олимпиада как у игроков. Но, надеюсь, всё разрулят, всё починят, и у нас будет шанс поехать в Италию. Туда, где всё начиналось у поколения Саши и Жени, где они Канаду в плей-офф обыграли. Тогда — Турин, теперь — Милан. Настолько это было бы символично и красиво — они бы потушили свой олимпийский огонь, а следующая плеяда, Панара с Кучеровым, свой зажгла!
— Сами мечтаете там сыграть?
— Конечно. Я ни разу не был на Олимпиаде, и для меня была бы большая честь, если бы это удалось сделать — особенно для моих родителей и дочери. Для них это важно. Считаю, что они гордятся мной, и для меня было бы честью сыграть перед ними на большом турнире. И особенно хотелось бы закончить свою карьеру в сборной не так, как я это сделал. Надеюсь, всё еще получится. Главное, чтобы всё в мире успокоилось и нас допустили до Игр.
— На международных турнирах вас дисквалифицировали на четыре года. Хорошо, в НХЛ совсем по-другому отнеслись и ограничились тремя матчами пропуска.
— Есть люди, которые знают настоящую историю, поэтому никаких проблем не было. Это величайший урок в моей жизни. Вообще вся история моей карьеры складывается так, что мне будет много чего рассказать своим детям. Надеюсь, смогу молодому поколению рассказать, с какими хоккеистами играл, в каких ситуациях оказывался и как из них выходил. У меня очень длинная и интересная карьера.
— Какой главный урок вы извлекли из всей этой истории?
— Сложно описать это одним-двумя словами. (Пауза.) Тяжелый вопрос, надо думать. Надеюсь, всё еще впереди, и надеюсь, я еще смогу отблагодарить болельщиков игрой за сборную.
