В Квебеке Артур Бетербиев два дня назад нокаутировал Каллума Смита — в седьмом раунде. Эта победа стала для российского боксера 20-й в профессиональной карьере. Артур не проигрывал ни разу, а все схватки завершил досрочно. В бою со Смитом Бетербиев во второй раз защитил сразу три пояса в полутяжелом весе — по версиям WBC, WBO и IBF. Теперь напрашивается объединительный поединок за звание абсолютного чемпиона мира против Дмитрия Бивола, который владеет титулом WBA Super. В ожидании главной битвы года Артур дал обстоятельное интервью «Известиям» и «Спорт-Экспрессу».
«Человек, который два метра ростом, не может свой затылок так открывать»— Многие заметили, что в бою со Смитом ваш джеб стал будто бы жестче, сильнее. Сами ощущаете это? Работали над этим?
— Я бой только один раз смотрел. Джеб — это же неотъемлемая часть бокса, мы всегда тренируемся, работаем [над ним]. Это по умолчанию, он всегда у нас в деле. Просто, наверное, от боя зависит, от ситуации, от обстановки по факту — где надо много джебов, где вообще ты не работаешь джебами. Я так специально не почувствовал, что я слишком много или мало им работал, но вроде достаточно.
— Смита до вас никто не ронял даже в нокдаун. Что чувствуете в такие моменты, когда удается сделать то, чего раньше не получалось ни у кого?
— Я, честно говоря, сильно не думаю об этих вещах. Повезло мне просто, и всё.
— Вам 21 января исполнится 39 лет...
— 29 (смеется). Зачем так говорить? Это же некрасиво. Если 29, то нормально.
— Тогда мы ровесники. Просто это редкость, когда спортсмен бывает на пике формы в этом возрасте. Вы сами как считаете — вы на пике прямо сейчас или когда-то были сильнее?
— У меня один друг есть, он очень сильно интересуется боксом, разными видами спорта. У меня узкий профиль, только бокс, а у него очень много информации. Вот он говорит, что человек может развиваться, совершенствоваться в технических, физических параметрах и в 50 лет. Наверное, я на заметку взял его слова. Если честно сказать, я считаю, у меня еще есть какое-то место, где улучшить себя. Каждая подготовка заключается в чем? Чтобы в этой подготовке выйти на пик формы. Если возможно поймать этот момент, это очень круто. А в общем, я считаю и очень надеюсь, что лучшие бои еще впереди.
— Момент по поводу боя — есть мнение, что рефери ошибся, засчитав нокаут, потому что было попадание по затылку. Вы что об этом думаете?
— Во-первых, я пересматривал этот момент. Во-вторых, я там не ударил по затылку. Если с одной траектории смотреть — будто бы я его туда бью. С другой траектории — я не бью, рука идет в этом направлении, но я не бью. И в-третьих, человек, который под два метра, зачем он голову под мои руки [подставляет]? Не надо мне так делать. Если он думал, когда так нагибал голову, что его никто не будет бить... Он сам меня бил бы, если бы я так нагнулся, и я сам был бы виноват в этом. Человек, который два метра ростом, не может свой затылок так открывать. Это небезопасно в любом случае. Судье виднее, я не думаю, что там что-то... Я этот момент видел. Один раз только посмотрел бой, еще раз буду смотреть.
Я знаю, некоторые тренируются бить за голову, их учат, как бить, куда бить. Я никогда не практиковал это, но когда человек под два метра и дает тебе свой затылок, это неправильно в любом случае, он не должен так делать. Он уходит туда в поисках защиты, получается? Так не бывает. Ты защищаешься руками.
«Редиска, редиска — нехороший человек. Как в фильме»— Сейчас все ждут боя с Дмитрием Биволом. Каков ваш дальнейший план действий, чтобы этот поединок состоялся?
— Я только за этот бой. Если сейчас переговоры начнутся по нему, я только приветствую этот бой, потому что это спорт, у нас есть друг к другу какие-то вопросы. У него один пояс, у меня три пояса — нам надо объединить, и всё. Какие проблемы? Я никогда не был против объединительных боев, два раза боксировал в объединительных поединках, всегда был открыт для этого. Посмотрим, насколько он открыт.
— Есть ли сейчас контакты с саудовскими организаторами?
— Какие-то разговоры уже начались, да. Но конкретики пока еще нет, как сказал мой промоутер Боб Арум. Тем более еще и Рамадан скоро подходит. Посмотрим, но я очень надеюсь, что в этом году бой состоится.
— Известно, что Биволу саудовские промоутеры предложили чуть ли не лучшие финансовые условия в его карьере. Вы, наверное, рассчитываете тоже на лучший гонорар в карьере за этот бой?
— Как вам правильно сказать... Я думаю, да, думаю, они не будут мелочиться. Если такой бой хотят организовать, я думаю, финансовая часть для них не проблема.
— На пресс-конференции вы говорили, что не верите словам Бивола, который сказал, что подписал предварительный контракт. Почему? Там же речь была про объединительный бой, то есть не на бой конкретно с вами.
— Тогда этот вопрос ему задайте. Почему он говорит, что подписал на бой со мной?
— Видимо, верил, что вы Каллума Смита пройдете.
— Тогда, получается, он врет. Он же не говорит, что он подписал контракт на объединительный бой с кем-то. Он говорит, что подписал на бой со мной. Зачем баламутить людей? Я готовлюсь к бою, например. У меня поединок через две недели. А он там где-то говорит, что подписал контракт на бой со мной. Как можно подписать на бой со мной? Я что, два раза контракт подписал, у меня они идут подряд, что ли? Это чуть-чуть глупо. Надо уважать, я считаю, людей, которые слушают тебя и реально думают, что ты говоришь какие-то правильные вещи.
— Вы также сказали, что Бивол — нехороший человек. А что под этим подразумевали?
— Редиска, редиска — нехороший человек. Как в фильме. Да нет, если так взять персонально, у меня никаких претензий нет к нему, чисто спортивный вопрос. Одной вещи недостает, она у него.
— Пояса, очевидно?
— Да, больше никаких вопросов нет.
— У вас с Биволом была битва взглядов. Но вы обошлись без теплых приветствий и даже будто бы не попрощались. Почему было так сухо?
— А я что, с ним разговаривать должен? Я же не дружу с ним, у меня нет дружбы с ним никакой. В сборной мы были, он был младше меня. В дружелюбных [отношениях] не был — «здорова, здрасьте», и всё. А мне о чем с ним говорить? О погоде, что ли?
«Я же боксером хочу стать, а не бодибилдером»— Вы про сборную упомянули. Я недавно общался с Нурипашой Талибовым, вашим бывшим тренером. Он вспомнил ваш спарринг с Дмитрием в 2009 году. Он уточнил, что тогда Бивол был сильно моложе вас, и сказал, что Дмитрия в этом спарринге не было видно. А вы помните, как тогда стояли в парах?
— Я всё помню. Просто я не тот человек, который говорит неудобные вещи людям. Я не такой человек. Мне зачем сейчас говорить какие-то вещи? Кто в сборной был, все помнят, что и как было, все знают. Без проблем.
— Вы всегда говорите, что хотите стать хорошим боксером, что находитесь на пути к этому. А кто хороший боксер из действующих, по-вашему?
— Из действующих... Кстати, как-то так получилось, я узнал, что Кроуфорд стал в двух весах абсолютным чемпионом, Иноуэ в двух весах стал абсолютным чемпионом. Хейни, такой парень есть, у Ломаченко он выиграл, абсолютным чемпионом стал, сейчас в другом весе. Там, оказывается, есть серьезные ребята. То есть не то что серьезные — я всё равно не смотрел все их бои, но этот результат заслуживает внимания на самом деле, понимаете? И это реально крутые ребята. Люди в двух весах стали абсолютными чемпионами. Я конкретно выделять никого не хочу, моим любимым боксером был и остается Мухаммед Али.
— Вы назвали много абсолютов. А Дмитрий Бивол хороший боксер?
— Конечно, хороший. Он чемпион мира в нашем весе, один пояс у него. Я же не умаляю его заслуг в боксе, не говорю, что он плохой боксер. Но там есть очень крутые ребята. Тот же Альварес, если так взять. Альварес в четырех весах стал чемпионом мира. Эти вещи очень заслуживают уважения — такие подъемы в весах. Обычные люди это не так понимают, потому что они обычные люди. А вот будучи боксером, когда-либо гонявшим вес, [понимаешь, что] войти в какую-то категорию и боксировать в ней — это стоит уважения. Я на такие вещи обращаю внимание.
— Нурипаша Талибов также рассказал, что вы качаетесь, работаете с большими весами даже за неделю до боя. Это редкость. А почему вы не спешите убирать силовую работу?
— Нурипаша Мухтарович очень классный тренер, у него какая-то своя методика, он верит в эту методику, придерживается нее. Опять же, то, что я делаю, может не подходить другим боксерам — в легком весе или игровым боксерам. А мне оно подходит. Я никогда не делаю какие-то вещи просто так, с неба взятые. Я смотрю их в тренировочном процессе, подходят они, не подходят — только так. Опять же, Нурипаша Мухтарович видит меня на сборах, когда я приезжаю домой еще заблаговременно, до основной подготовки. И он как-то удивился этому, впечатлен был: то есть как это так? Вроде бы когда мы были в сборной, веса бросали за две недели, неделю минимум. Поэтому он был чуть-чуть удивлен.
— Думаю, ваша работа с железом во многом заслуга вашего тренера по ОФП Андрея Кулеши?
— Да. Вот видите, Андрей Кулеша мне нравится, такой специалист, я уже десять лет почти с ним работаю. Он интересный, физкультурный окончил, грамотный в своей специальности. Он не просто где-то что-то нашел: у него есть вещи, на которые, можно сказать, у него авторские права есть. Которые он придумал и с которыми работает уже где-то лет сорок. Я таким вещам больше доверяю, чем какому-нибудь тренеру по кроссфиту, который придет и будет мне рассказывать, что хорошо или плохо. Я этому доверяю, потому что я сам пробовал эти вещи, смотрел, как это — подходит, не подходит. Но это палка о двух концах — может подходить одному боксеру, а другому может и не подходить. Поэтому нельзя говорить, что дело только в тренере. Если тренер грамотный, понимающий, он уменьшит нагрузку, даст легче веса.
— Несколько лет назад вы писали о своих результатах в беге: «Мой лучший результат — 32 км за три часа. Я бежал с утяжелителями — 14 кг жилет, на руках по 4,5 кг, на ногах по 3 кг». Удалось ли обновить рекорд с тех пор?
— Я этот рекорд делал дома, мне надо домой приехать, на ту же трассу выйти и обновить его. Мне хочется там его обновить, обязательно попробую.
— О каких своих рекордах еще могли бы рассказать?
— А у меня таких рекордов нет. Я на самом деле не сторонник поднимать прямо большие веса, хотя и думают, что я много с железом работаю. Я сторонник поднимать вес, которого для меня достаточно. Мне делать жим лежа 150 кг зачем? Сколько мне нужно, чтобы реальную пользу получить? Вот мы выбираем какие-то веса. Конечно, они за 100—120, 130 где-то. Но в любом случае я же боксером хочу стать, а не бодибилдером.
— Интересно, что вы говорите «хочу стать боксером».
— Хорошим боксером.
— Видел новость, что после боя с Каллумом Смитом на вас в соцсетях пожаловалось украинское посольство в Канаде — не понравилась ваша речь после боя. Вы на это как отреагировали? (Бетербиев сказал «Ахмат — сила! Рамзан — чемпион!»)
— Не знаю. Каждый человек имеет право говорить то, что хочет. Не понравилось — что делать? Многое им может не понравиться, что я говорю. И мне тоже может многое не нравиться, что кто-то говорит. Я же не жалуюсь везде, на это времени не хватит.
— Это не может каких-то неприятностей повлечь в Канаде, связанных с тем же гражданством?
— Я думаю, нет. Я ничего плохого не делал. Я законы соблюдаю, правила дорожного движения соблюдаю. На красный свет не перехожу и не проезжаю. Всё правильно делаю. Стараюсь, по крайней мере.
