Оказывается, Мэрилин Монро и Альберт Эйнштейн встретились в номере нью-йоркского отеля, но их уединение не было гармоничным: посетители мешали. «Известия» удостоверились в этом факте, посмотрев спектакль «Ночь в отеле» по пьесе Insignificance британского драматурга Терри Джонсона. Владимир Машков поставил его в возглавляемом им Театре Олега Табакова и не без оснований надеется на аншлаги: роман медийных персон — хорошая приманка.
Первая постановка Insignificance (незначительность, ничтожность — англ.) состоялась в 1982 году в лондонском Royal Court Theatre и отличилась звездным актерским составом. Актрису сыграла австралийская дива Джуди Дэвис, профессора — Йен Макдермид, будущий император Полпатин из «Звездных войн».
Владимир Машков (это его первая постановочная работа в должности худрука «Табакерки») поменял название на более интригующее — «Ночь в отеле». В результате исчезла связь между заглавием и авторским определением жанра: комедия относительности. А ведь в ней и заключается смысл пьесы: незначительность и значительность разделяет только точка зрения, отношение говорящего к объекту обсуждения. Как в анекдоте: «Эйнштейна попросили в двух словах объяснить свою великую теорию. Всё очень просто, — ответил он. — Смотрите: один волос на голове — это мало, не правда ли? А в тарелке супа — много».
Юбка на ветруКстати, об анекдотах. По крайней мере два из четырех персонажей спектакля многократно в них фигурировали. Речь идет о Мэрилин Монро и Альберте Эйнштейне. В пьесе они именуются Актрисой и Профессором, но когда-то в Royal Court Theatre решили, что герои — опять же для привлечения публики — должны походить на конкретных людей. Рядом с Альбертом и Мэрилин возник муж актрисы бейсболист Джо ди Маджио, фигура в России почти неизвестная, а в Америке 1950-х — культовая (в пьесе — Спортсмен), и суперпопулярный в те же годы политик Джозеф Маккарти (Сенатор). Согласно фантазии Терри Джонсона, при встрече знаменитости сильно потрепали друг другу нервы. Исходя из этого, он создал крепкую пьесу с добротными диалогами и грамотными манками вроде нежданного мужа и перепутанных дверей. Персонажи тоже выписаны основательно — каждый со своим наболевшим, так что у хороших актеров трудностей не возникает.
Авангард Леонтьев играет своего Эйнштейна большим ребенком: непослушная шевелюра, трогательная пижамка, обезоруживающая улыбка. И натуральные слезы при воспоминании о том, сколько людей погубила атомная бомба, к созданию которой он оказался причастен. Ученый погружен в науку, но находит время и желание сострадать хорошенькой женщине и противиться натиску политика, заигравшегося в несгибаемого борца с коммунизмом.
Мэрилин в исполнении Ольги Красько носит реплику знаменитого платьица от Уильяма Трэвилла (плиссированная юбка, открытый лиф), просыпается с непотревоженным макияжем (фирменный «лук» с ярко-красными губами), кокетливо встряхивает пергидролевыми кудряшками, пританцовывает и напевает. Дабы зритель не сомневался, что легкомысленная блондинка — Мэрилин, Владимир Машков ставит ее на подоконник и включает вентилятор. Ветер, раздувающий юбку (точь-в-точь как в культовом фильме «Зуд седьмого дня»), завершает исторический образ. Остальное уже из области вымысла: Мэрилин, желая доказать, что и актрисы соображать умеют, рассказывает Эйнштейну его же теорию относительности.
Темпераментный спортсмен с тяжелой челюстью (брутальный Сергей Угрюмов), застав супругу за научной беседой, бешено быкует и ревнует, но находит в себе силы признать: если любишь, нужно доверять. Минусом действия можно считать неоправданные децибелы — актеры повышают голос и к месту, и не к месту. Между тем зал в подвале на улице Чаплыгина крохотный, и сказанное негромко, во-первых, действеннее, а во-вторых, слышно и в последних рядах.
Миф о МаккартиСовсем не злоупотребляет ором Павел Хомяков в роли Сенатора (он же Джозеф Маккарти). О нем разговор особый, можно сказать, теоретический. Дело в том, что в восприятии спектаклей об исторических персонажах есть интересная закономерность. Если, выйдя из зала, хочется дополнительно узнать о ком-то из персон, — это успех. И автора, написавшего яркий образ, и актера, его воплотившего. При всех симпатиях к героям желание обратиться к первоисточникам возникает только при виде Сенатора. В спектакле он хитрый, умный, что называется, прожженный, но при этом в чем-то наивный и даже трогательный. Реальный дуболом Маккарти, записавший в сторонники коммунизма пол-Америки, вряд ли был на него похож, но такова сила искусства: теперь при упоминании политика в памяти возникнет его неоднозначное воплощение Павлом Хомяковым. Наверное, так рождаются мифы.
С точки зрения драматургии создание Терри Джонсона абсолютно классицистское — с соблюдением трех единств. Сюжет — без ответвлений. Время — осенняя ночь 1953 года (в качестве подтверждения даты сцену от зала отделяет ржавый железный занавес: намек на политическую ситуацию 1950-х). Место — номер нью-йоркского отеля, обставленного, судя по внушительной мебели, в эпоху ар-деко и когда-то шикарного. За распахнутым окном во всем великолепии предстает Нью-Йорк с его небоскребами, огнями и шумами.
В этом суетливом мире всё относительно — любовь, ревность, научные открытия, политические интриги и спортивные победы. Единственное, к чему кощунственно применять эту теорию, — человеческая жизнь. Она величина абсолютная. Напоминается об этом без затей, но действенно. За несколько минут до того Эйнштейн извинялся за атомную бомбу и вот что-то прилетело: гремят взрывы, лопаются лампы. Мораль? Случись что, не спасут ни ум, ни власть, ни секс, ни сила. Всё превратится в прах безотносительно статуса, Insignificance, одним словом.
