Соратник Стивена Хокинга разгадывает тайны Вселенной, Роман Сенчин исследует нулевые, а Владимир Набоков цензурирует сам себя. В нашем ежемесячном обзоре встретились художественная проза, книга о науке и документальное эссе. Но при всей жанровой пестроте все эти работы кое-что объединяет: порой они оказываются вовсе не тем, чем кажутся на первый взгляд. Заинтригованы? Подробности — в «Известиях».
«Десятые»Роман Сенчин
Вслед за книгой «Нулевые» лауреат «Ясной Поляны» Роман Сенчин выпустил «сиквел» — «Десятые». Концепция, как и раньше, проста: это сборник малой прозы, написанной автором за соответствующее десятилетие. Впрочем, четкого указания на время действия там, как правило, нет. Какие-то громкие новости «из телевизора», может, и упоминаются, но, как правило, остаются фоном. И даже в рассказе «Помощь», герой которого списан с Захара Прилепина, автору интереснее психология персонажей, а не событийная сторона. Портрет коллеги, кстати, получился у Сенчина комплиментарным: Трофим Гущин (так зовут прилепинского «аватара») честен, щедр, увлечен. И хотя Сенчин вовсе не солидаризируется с ним, он симпатизирует его искренности и признает за ним право на собственное мнение.
А вот остальные жители сенчиновских «Десятых» — не только «Помощи», но и других рассказов — выглядят, напротив, потерянными, переживающими внутренний кризис. Начиная с героя «Зимы», безработного мужчины средних лет из курортного городка, день за днем бесцельно бродящего по опустевшим после окончания сезона улочкам, и заканчивая таким же неприкаянным персонажем «У моря» (финальная повесть снова поднимает тему мучительного, бесцельного отдыха, закольцовывая структуру сборника).
В итоге у Сенчина все равно получается портрет эпохи, который сегодня, из 2020-х, прочитывается как затишье перед бурей, неосознанный подход к историческому слому. А слом этот, вероятно, писатель опишет уже в «Двадцатых». Теперь отступать некуда.
«Счастливый человек. История сельского доктора»Джон Берджер / фотографии Жана Мора
Эссе про простого сельского доктора Джона Сассолла, написанное английским литератором и искусствоведом Джоном Берджером, вышло в 1967 году и сразу вызвало позитивные отзывы прессы. Но настоящее признание оно получило годы спустя, уже когда Берджер прославился благодаря роману «Джи» и циклу телефильмов «Искусство видеть», где предлагал нестандартный взгляд на историю живописи.
На фоне этих монументальных работ «Счастливый человек» выглядит вроде бы скромно, однако на самом деле Берджер здесь совершил революцию. Он сделал главным героем повествования человека симпатичного, но, в сущности, не выдающегося. Обычного. Обыденного. Здесь, конечно, явно влияние французского экзистенциализма, только персонаж Берджера, в отличие от героев Альбера Камю, не «посторонний» — напротив, он нужен, востребован, с головой погружен в жизнь своего небольшого социума.
Сассолл показан вполне благополучным и гармоничным. То есть конфликта — того, без чего даже документальные сюжеты кажутся нам немыслимыми, — попросту нет. Это второе смелое решение. И, наконец, мы не видим привычной эффектной концовки. «Вывод неубедителен и слишком прост», — писал автор. Но уже в конце XX века для переиздания книги ему пришлось всё-таки сделать нечто вроде постскриптума. В нем он сообщает, что через 15 лет после публикации исходного текста его «счастливый» герой покончил с собой. И хотя дальше писатель пытается подсластить пилюлю, нам хочется перечитать повествование заново.
Добавим, что текст проиллюстрирован фотографиями Жана Мора, которого можно считать полноценным соавтором этого произведения. Вместе с Берджером Мор наблюдал за жизнью доктора и создал нечто вроде параллельного повествования, только уже в визуальной форме.
«О происхождении времени. Последняя теория Стивена Хокинга»Томас Хертог
Кто такой Стивен Хокинг, знают даже люди, совершенно далекие от науки. Еще при жизни имя физика-гения было у всех на слуху благодаря книгам, сделавшим понятными и интересными широкой публике такие вроде бы сложные вещи, как черные дыры и гравитационные волны. После смерти гениальный физик и вовсе стал легендой, героем масскульта, а его идеи продолжили жить как в публичном поле, так и в научной среде. Книга Томаса Хертога — яркое тому свидетельство. Со Стивеном Хокингом он плотно работал около 20 лет, занимаясь квантовой теорией Большого взрыва и решением парадоксов, связанных с понятием времени.
Новая книга, вышедшая на русском в один год с западным релизом, — как раз попытка представить эти совместные наработки в такой же увлекательной форме, как делал сам Хокинг в своих знаменитых трудах. Задача, безусловно, нетривиальна: обойтись в тексте, посвященном теоретической физике, без единой формулы и объяснить сложнейшие вещи доступно. Получилось? Вполне. Но на самом деле это не только рассказ о научных вещах, но и философское размышление, в котором как нигде отчетливо ощущаются границы доступного нам сегодня строгого знания об устройстве Вселенной. А еще это выразительный портрет Хокинга: Хертог постоянно пересказывает их беседы, точными штрихами создавая неординарный образ своего учителя.
Владимир Набоков. Полное собрание рассказовCorpus продолжает серию переизданий Владимира Набокова. И теперь настал черед малой прозы. Новый сборник рассказов примечателен по нескольким причинам. Во-первых, все тексты здесь даны в хронологическом порядке — в отличие от прижизненных изданий писателя, затем неоднократно воспроизводившихся («Возвращение Чорба», «Весна в Фиальте»). Во-вторых, здесь есть действительно всё написанное Набоковым в данном жанре и не связанное с более крупными вещами — как на русском, так и на английском языке (в образцовом переводе Геннадия Барабтарло, осуществленном при содействии Веры Набоковой, супруги писателя).
Причем, один текст — «Картофельный эльф» — дан даже в двух вариантах. Оба авторских. Первый выходил в середине 1920-х в берлинском еженедельник «Эхо», а годы спустя, при издании уже в составе книжного сборника, Набоков переработал сочинение, в частности, отцензурировал наиболее пикантные моменты. В книге Corpus читатель может сравнить версии и оценить набоковскую правку. Ну и узнать, что думал сам писатель о своих опусах: в приложении даны комментарии Владимира Владимировича ко многим рассказам.
