35 лет назад Black Sabbath записала культовый альбом The Eternal Idol. Фронтменом того состава группы был Тони Мартин. Музыкант тепло отзывается о России, а свои международные гастроли сравнивает с участием в Олимпийских играх, когда спортсмены не выбирают страну-организатора на основании того, «плохая» она или «хорошая». В интервью «Известиям» он рассказал о новом лонгплее Thorns, исторической поездке Black Sabbath в СССР и жизни на самоизоляции, которая мало отличается от его постоянной работы в домашней студии.
«Мы хотим лишь создавать и исполнять музыку»— В марте поклонники Black Sabbath эпохи Тони Мартина празднуют 35-летие первого альбома группы The Eternal Idol. Не планируешь какой-то вечеринки по этому поводу?
— Ого, и правда — 35 лет! Послушай, я уже такой старый. Посмотри на мою бороду, она некрашеная! Это было и так давно, и совсем недавно. Да, возможно, и выпью за это и, может быть, даже расплачусь (смеется).
— Как только ты присоединился к Black Sabbath, еще до выхода The Eternal Idol, группа выступила в Сан-Сити (ЮАР), за что подверглась резкой критике, — эту страну тогда бойкотировали из-за апартеида. Как принималось решение о концертах в Сан-Сити?
— Понятия не имею. Меня просто поставили перед фактом, и я даже ничего не знал про Сан-Сити. На тот момент было что-то поздно нам объяснять или обсуждать. Тогда выяснилось, что Гизер Батлер (басист Black Sabbath. — «Известия») отказался ехать в Сан-Сити. И Бив Бивен (барабанщик Black Sabbath. — «Известия») тоже не захотел работать. Я изначально не понимал, почему. Позже ребята объяснили, в чем дело. «Ничего себе, понятно!» — подумал я, но к тому времени менеджментом Black Sabbath решение уже было принято.
Мы же не политики, а артисты. Это работа менеджмента — заботиться о том, чтобы мы никого не обидели. Или не причинили боли самим себе. Мы не желаем никого расстраивать и хотим лишь создавать и исполнять музыку. А еще человек всегда должен задумываться о других людях, которым музыка нужна для того, чтобы жить, вызывать радость, делать их счастливым. Это почти то же самое, что и спорт, согласен?
Когда вы участвуете в Олимпийских играх, вы же не выбираете страну-организатора, «плохая» она или «хорошая». И с музыкой абсолютно то же самое. Мы должны балансировать, сближая с помощью искусства разных людей.
— Black Sabbath с тобой, как вокалистом, стали в 1989 году одной из первых западных суперзвезд, приехавших СССР. Как это было, что вспоминается?
— Ничего плохого не могу припомнить — это точно. Скорее наоборот: было просто здорово! Такая новая культура для нас. А вообще путешествие, особенно концертный тур, всегда довольно сложная, часто изматывающая штука. А поездки в России всегда сопряжены с некоторыми трудностями. Оформление документов, получение визы — вот это всегда немного напрягает. Но когда мы добираемся до места — всё здорово!
Тогда мы выступали только в Москве и Санкт-Петербурге, но по два концерта в некоторые из дней. Одно шоу — днем, другое — вечером. И всё это в течение двух недель, в общей сложности 23 концерта. Благодаря этому туру мы приобрели фантастический опыт. Погода была некомфортной, очень холодно. Но главное, мы познакомились с вашей страной, с людьми. Люди — отличные!
«Black Sabbath теперь только для оригинальных участников группы»— Ты был дружен с клавишником Black Sabbath Джеффом Николлсом, записавшим с группой десять студийных альбомов. Хорошо помню, как Джефф помогал тебе с вокальными партиями во время твоего первого сольного концерта в Москве в 2005 году, — я тогда, как помнишь, был его организатором.
— Да, Джефф, к величайшему сожалению, умер. Здорово, что и ты тоже знал Джеффа. Он был другом практически для всех. Я скучаю по нему каждый день. На стене одной из комнат моего дома висит его портрет. Мы дружили с Джеффом очень долго, до самой его смерти в конце 2017-го из-за рака легких. Очень жаль его. Он играл важную роль в Black Sabbath.
— Еще один покинувший нас великий рокер, участник Black Sabbath — вокалист Ронни Джеймс Дио. Это была противоречивая фигура. За несколько лет до твоего прихода он со скандалом ушел из группы, затем ненадолго вернулся. Хоть ты пришел и не на его место, кажется, у вас были натянутые отношения. Их удалось исправить?
— Нет. Я встречался с Ронни лишь раз. И это было во время тура Dehumanizer. Я к тому времени ушел из Black Sabbath, а он как раз вернулся. Тони Айомми (гитарист Black Sabbath. — «Известия») пригласил меня на бэкстэйдж. Но Ронни это не понравилось, он старался не встречаться со мной взглядом, отворачивался. И вот в какой-то момент я сказал: «Ронни, мне очень нравится, как ты поешь, что ты сделал и продолжаешь делать в музыке. Но ты такой артист, копировать которого очень сложно…» На что он выпалил: «Здорово!», отвернулся и ушел. Вот и всё. Он, возможно, даже и не подозревал, что может вдруг встретить меня в гримерке. Я думаю, он был зол на Тони Айомми в первую очередь.
— А с Айомми сейчас какие отношения?
— Мы не настолько близки, например, по телефону регулярно не болтаем. Хотя время от времени, встретившись где-то по случаю, можем поговорить. Например, пять лет назад, когда умер Джефф Николлс, Тони Айомми предложил написать новый материал для ререлиза альбомов Black Sabbath с моим участием, и я согласился: «О, это было бы здорово!»
Спустя несколько месяцев я набрал Айомми, и он пригласил меня к себе в гости и сказал: «Мы не имеем права писать с тобой новый материал под брендом Black Sabbath». И пояснил, что название Black Sabbath теперь только для оригинальных участников группы. Оззи и Шэрон (Осборны. — «Известия») теперь контролируют все эти коммерческие и авторские вопросы. Ну, что же, жаль…
Мы стали раздумывать над старыми песнями, которые были написаны в годы, когда я был участником группы, но и они тоже не увидели свет. Подобных треков набралось 3–4 штуки. Надеялся, что Айомми сможет использовать их. Но с тех пор телефон молчит.
«Моим родителям уже за 90, нужно их поберечь»— Как жилось Тони Мартину во время самоизоляций? Ты вакцинировался?
— Это сумасшедший дом! Я уже 25 лет работаю в домашней студии, практически живу в ней. И самоизоляция не такая уж проблема для меня. Помимо этого, у меня отличная семья. Моим родителям уже за 90, нужно их поберечь. Мы все вакцинированы, носим маски, закрываем двери, окна, держимся подальше от скоплений людей, гостей у нас почти не бывает.
Но для тех групп и артистов, что много гастролируют, самоизоляция, безусловно, очень большая проблема, для них всё остановилось. Думаю, это продолжится еще несколько лет, два-три года как минимум.
— Очень круто, что твои родители в строю, здоровья им!
— Скажем так — они здоровые старики. Живут они в 3–4 км от меня. Но мы не можем ездить к ним прямо в гости, заходить в их дом — мало ли что. Но постоянно помогаем им с покупкой продуктов, с другими нужными штуками. Делаем то, что должны делать.
— Чем дышишь сейчас помимо музыки?
— Англия — очень красивая страна, в ней история на каждом шагу, а я очень люблю историю. И все это отражается в моей музыке, ее лирике. Мне нравится бывать в исторических местах, посещать замки, осматривать другие архитектурные памятники. Когда я выезжаю из дома, хочу сливаться с историей.
— Ты, наверное, читаешь книги по истории?
— Книг мне читать не нужно, всё под рукой. Буквально пара-тройка шагов почти по любому городу Англии — и вот у вас перед глазами какое-то историческое здание. Да, конечно, в России тоже немало истории. Но из-за того что Англия совсем маленькая, здесь всё буквально рядом, воспринимается по-особому. Я живу недалеко от города Стратфорд-апон-Эйвон — места, где Шекспир написал почти все свои пьесы. Посмотришь в другую сторону — а там уже Толкиен. Он жил на моей улице. История здесь — просто везде.
— Помню, в 2005-м ты приезжал к нам в Россию вместе с сыном Джо, который был участником твоей группы. Он по-прежнему`помогает тебе в музыке?
— Да, всё хорошо, спасибо! Помню, как мы долго не могли выбрать еду тогда в московском заведении. У меня даже есть фотография, где мы с вами, организаторами моего первого сольного концерта в Москве, за столом в ресторане.
Сейчас мы не так часто видимся с детьми, потому что они уже взрослые. Джо принимал участие в записи моего последнего сольника Thorns, а голос дочери Лауры звучит в одном из его треков Book Of Shadows. А вообще она у меня из ученой среды, работает с вирусами. У нее ученая степень по биологической химии. Сейчас трудится в госпитале при своем университете. Но помимо основной работы и Джо, и Лаура — музыканты.
— То есть у вас этакий семейный рок-подряд сложился?
— Разве что в самой малой степени. В работе над Thorns мне помогало немало классных музыкантов. Дэнни Нидхэм, он приезжал вместе со мной в Москву в 2005-м. Большую часть барабанов на этом альбоме сыграл именно он. На басу отметился Магнус Розен из Hammerfall. И еще Грег Смит — басист, который работал у Элиса Купера и в Rainbow. А почти всё остальное играл и записывал я сам. Однако главным ключом и связующим звеном в процессе создания Thorns стал гитарист и продюсер Скотт МакКлеллан. Надеюсь, российские любители тяжелой музыки уже успели оценить этот альбом. А если нет, то обязательно послушают его.
Справка «Известий»
