Материнский капитан: в московских театрах летали на хинкали и мололи чепуху

В мае взыскательной московской публике представили сразу несколько простоватых комедий (иногда, впрочем, с приставкой «траги»). Не всё, однако, сложилось так уж просто, и среди премьер были и довольно заковыристые интеллектуальные опусы. Критик Влад Васюхин представляет самые интересные столичные спектакли мая, специально для «Известий».

Само участие в спектакле примы Вахтанговского театра Людмилы Максаковой — залог зрительского внимания. Несмотря на почтенный возраст, разменявшая девятый десяток актриса демонстрирует завидную творческую форму и в очередной премьере (до этого она сыграла Марию Каллас) снова занята в главной роли и всё время на сцене.

Говорят, она сама предложила режиссеру Сергею Яшину поставить пьесу итальянца Манлио Сантанелли, которая в России имеет скромную сценическую судьбу. Это история про возвращение блудного сына — 50-летнего неудачника Альфредо в дом властной матери по имени Реджина. Сына играет молодой актер Владимир Логвинов, не уступая звездной партнерше в мастерстве и азарте.

Идеальный дуэт удерживает зрительское внимание, и не знаешь — кому больше сочувствовать — одинокой матери или сыну, который повзрослел, но в душе остался мальчишкой. Нетрудно предположить, что за два с половиной часа они вытащат немало скелетов из шкафа, но ничто не будет предвещать именно такой вариант развязки: в финале Альфредо, решивший писать книгу о смерти своей матери, неожиданно умрет сам.

Авлабар — это «маленькая Армения» в Тбилиси, старинный район грузинской столицы с богатой историей. Именно здесь, если верить драматургу Авксентию Цагарели, жили персонажи написанного им в 1882 году водевиля «Ханума»: свахи-соперницы Ханума и Кабато, промотавшийся князь Пантиашвили, желающий поправить дела благодаря выгодной женитьбе на Соне, дочери богатого купца, которая влюблена в княжеского племянника Котэ. Вряд ли нужно пересказывать сюжет этой комедии: 50 лет назад в ленинградском БДТ «Хануму» с созвездием артистов поставил Георгий Товстоногов, и тот имевший бешеный успех спектакль был записан на пленку, вошел в историю театра.

Что заставило Виктора Крамера обратиться к этому тексту сегодня — загадка. Тем более что текст был переписан и осовременен по языку, сочинена новая музыка (и она, конечно, уступает мелодиям классика Гии Канчели, звучавшим в эталонной постановке БДТ). И актерам режиссер не придумал какого-то необычного рисунка роли и объема, гораздо больше внимания уделив визуальным эффектам (он сам и сценограф). К примеру, Ханума (Ирина Пегова) спускается на сцену на гигантском хинкали и почему-то носит папаху. А над сценой всё время висит огромный камень с прилепившимися к нему домиками.

Впрочем, публика принимает правила простодушной, почти что цирковой игры и провожает артистов благодарными аплодисментами.

На московских сценах идет немало поэтических спектаклей или спектаклей о поэтах — от Пушкина, Есенина и Маяковского до Бориса Рыжего. И постоянно появляются новые. Ася Князева вместе с участниками существующего три года творческого объединения «Вахтанговский практикум» выбрала для постановки стихи и переводы Самуила Маршака и представила их на сцене ШДИ, став одним из ее резидентов.

Жанр спектакля — концерт для взрослых и уставших людей. Уставших, вероятно, от взрослых проблем. А потому возвращение в детство, в стихию игры, карнавала, праздника непослушания, которое предлагает совершить квартет молодых актеров, определенно пойдет зрителям на пользу.

Чепухня, Чепушинка, Чепухолог и Чепуховед — так зовут персонажей в клоунских нарядах. Знакомые с пеленок стихи они преподносят с изрядной долей абсурда, напоминая, что у детских стихов Маршака были обэриутские корни. К примеру, историю про сорок четыре веселых чижа (ее Маршак сочинил в соавторстве с Даниилом Хармсом) переложили на мелодии классических оперных шлягеров. Это звучит и свежо, и смешно, и остроумно.

Один из неожиданных спектаклей сезона появился там, где мало кто из критиков ждал театральных прорывов — в снова переформатированном Театре им. Н.В. Гоголя. Молодой режиссер Павел Пархоменко, сделавший несколько работ на моссоветовской сцене, в том числе малоубедительное «Соло для часов с боем», выстрелил здесь с «Воскресением», итоговым и социально-политическим романом Льва Толстого, проявив себя еще и в качестве драматурга и соавтора сценографии.

В отличие от любовной истории Анны Карениной и Алексея Вронского, взаимоотношения соблазненной и брошенной Катюши Масловой и виновника ее мытарств — князя Дмитрия Нехлюдова редко представляют на сцене. Имена играющих их Янины Третьяковой и Александра Хотенова мало что говорят публике, но после этой премьеры на них явно обратят внимание. Ну и котировки режиссера, сделавшего из сложного и мрачного текста изобретательное, увлекающее зрителей зрелище, тоже повысятся.

Пьесы француженки Ясмины Реза, в которых она с сарказмом и остроумием препарирует современную буржуазию, сравнивают с интеллектуальной карточной игрой. Сама драматург определила жанр своих сочинений как забавные трагедии. Их считают «актерскими», поскольку ролей немного и выписаны они хорошо, по сути, каждая — бенефисная.

Московский независимый La’Tеатр представил премьеру ее дебютной пьесы — «Разговоры после погребения» (1987) в постановке Вадима Дубровицкого. Во Франции «Разговоры...» были отмечены премией Мольера. И это уже не первая их российская постановка: спектакли (без особого, правда, успеха и недолго) шли в Театре на Малой Бронной и в «Табакерке».

Это действительно разговоры. Французская публика обожает умные пьесы, где много говорят и почти ничего не происходит. У Ясмины Реза — разговоры на грани нервного срыва: похоронив отца семейства, его взрослые дети — Натан (Евгений Дятлов), Эдит (Нелли Уварова) и Алекс (Алексей Вертков) не то чтобы выясняют отношения, собравшись в старом деревенском доме, или достают из шкафов пресловутые скелеты, но не понимают, что делать в новых жизненных обстоятельствах, когда можно уже не прятать истинные чувства и не врать друг другу.

В пьесе есть еще три важных персонажа — брат отца Пьер (Валентин Смирнитский) со своей странной женой (Роза Хайруллина) и Элиза (Татьяна Казючиц), любовница братьев, сперва предпочитавшая Алекса, а теперь Натана.

Два с половиной часа герои чистят овощи, готовят жаркое, курят, смотрят телевизор... И слушают дождь, который всамделишно падает на сцену, где главное место занимает сухое мертвое дерево. И, кажется, начинают слышать друг друга.