Николай Расторгуев любит запах талого снега и Подмосковье в мае, а лучшей гастрольной поездкой считает путешествие по Сене 15 лет назад. Об этом, а также о том, как ходил на спевки, «в копейку» копировал «Битлз», играл на танцах в родном городе и ездил на БАМ, лидер группы «Любэ» рассказал «Известиям» накануне своего 65-летия, которое он отмечает 21 февраля.
«Я застал времена, когда играли живьем на танцах»— Сейчас, когда вы народный артист, часто вспоминаете, как начинали свою артистическую жизнь?
— 1978 год, меня пригласили в вокально-инструментальный ансамбль, профессиональный (ВИА «Шестеро молодых». — «Известия»). Мне 20 лет, на первых гастролях исполнился 21 год. Потом была работа в известных коллективах. К появлению «Любэ», а это 1989-й, у меня был достаточный опыт.
Я застал времена, когда играли живьем на танцах. И я играл на танцах в городе, музыкантов все знали и любили, если надо, оберегали, мало ли что, от хулиганов. Хотя мы и сами могли за себя постоять, но тем не менее. Всегда контакт был абсолютно со всеми слоями нашей публики. В начале 1980-х годов началась вот эта дискотечная культура, а тогда было всё как положено, как мы любим.
— Когда и как на вашем пути случилось явление «Битлз»?
— Это 1973 год, ноябрь. У моего одноклассника Валеры Шатина мама была директором кинотеатра «Иллюзион» в Москве. Был там какой-то праздник, то ли 25 лет Госфильмофонду, то ли еще что-то такое. В конце должны были показать фильм с участием английского вокально-инструментального ансамбля «Битлз». Мы пошли туда, посмотрели фильм этот, и у нас обоих снесло крышу. Просто дикая любовь. Начали, как и все, с подражания. Стали снимать, копировать в копейку. У нас с Валеркой очень здорово получалось, четко, стройненько. Потому нас и взяли играть на танцах.
— Вы говорили, что «Битлз» распались, а «Любэ»-то нет. В этом году группе исполняется 33 года, и есть у нее точная дата рождения — 14 января 1989 года.
— Честно говоря, эту дату я назначил.
— Старый Новый год?
— Нет. Совпало случайно. В этот день мы с ребятами записали первые две песни на студии, я запомнил.
— Вы стали работать, потому что по московским меркам рядом жили?
— Нет, мы в «Здравствуй, песня!» работали вместе с Игорем Матвиенко, он был руководителем этого ансамбля. И я туда попал, проработал там год, и там же в 1975 году появились три песни, которые вошли затем в первый альбом «Любэ», в том числе «Дуся-агрегат», «Люберцы». Потом «Здравствуй, песня!» распалась, Игорь занялся Олегом Кацурой и группой «Класс». Параллельно я с ним был на связи и готовился познакомить его с Сашей Шагановым и Мишей Андреевым. Как раз накопился материал, и в январе 1989-го мы приступили к записи. Такая история.
«Отдыхать — это целая профессия»— Вы замечаете, как за это время изменился ваш слушатель? Кто эти люди и почему они так много лет вас слушают?
— Я вижу, как они изменились, да. Заметно. Но ко мне по-прежнему подходят и говорят: «Я вырос на ваших песнях».
— У вас есть воспоминания о какой-то самой необычной гастрольной поездке?
— Самая необычная поездка... Мы вообще на Новый год не работаем никогда, у нас такая договоренность. С самого начала было правило: в Новый год всегда все дома, никаких гастролей, ничего. И это много лет продолжалось. Один раз было исключение — друзья нас позвали в Париж вместе с семьями. И мы туда полетели. Лет 15 назад это было, если не больше. Там кораблик был, небольшая компания друзей, и по Сене так вот мы поплыли. Стояла аппаратурка, стол, мы за столом, потом песенки какие-то попели. И у нас было два дня свободных побродить по городу. Это запомнилось, потому что это такой общий коллективный выезд, и не просто куда, а типа отдых. Отдых!
— Отдыха мало в жизни бывает?
— Мало. Всё-таки отдыхать — это целая профессия.
— Перед записью этого интервью мы побеседовали с актером Сергеем Безруковым, и он вспомнил момент вашего знакомства — 1998 год, фильм «На бойком месте». Тогда он подумал, что вам надо бы актером быть, потому что вы крайне талантливы в этой сфере.
— Это льстит, но актерской профессии нужно учиться. Одно дело есть какие-то данные, может сняться человек в фильме один раз, сыграв самого себя. А второй раз уже не прокатит. Актерство — очень тяжелый труд, честно говоря, а съемки в кино — муторный и утомительный процесс.
— Когда было лучше — во времена Советского Союза или сейчас?
— По-разному. В Советском Союзе было лучше потому, что мы были молодыми, бесшабашными, было интересно разъезжать по городам, было ощущение романтики. В 1979 году я в первый раз попал на БАМ, фестиваль «Огни магистрали». Я помню эти времена, видел своими глазами, как всё происходило. Но мы тогда получали гораздо меньше денег, у нас были ставки, работали от филармонии. В 1990-е годы, когда началась новейшая история России, всё поменялось кардинально.
— Ваши друзья и коллеги по цеху говорят, что слава вас не испортила — никакой звездной болезни, максимальная скромность в жизни, общении.
— Это само собой. Когда я только начинал, были старшие товарищи в коллективе, было воспитание. Старшие очень трепетно относились к нам, новеньким. Я работал вместе с Валерой Кипеловым, он только из армии вернулся. Мы с Валерой ровесники, он на год помладше меня, а они были такими уже тертыми калачами гастрольными, было чему поучиться у них. В тесной дружбе мы все вместе двигались вперед, а если ты зазвездил хотя бы чуть-чуть, старшие мгновенно ставили на место, не щадили. А когда с «Любэ» пришла известность, я уже был взрослым человеком, с мозгами установившимися, поэтому было бы странно вести себя неадекватно на эту тему.
«Надо иногда менять пластинку»— У вас очень нежные отношения с мамой, Марией Александровной. Был момент, когда вы пришли к ней и сказали: «Мама, теперь я артист»?
— Она изначально воспринимала мои занятия негативно, потому что у всех мам Советского Союза была мечта, чтобы их чадо поступило в институт после школы.
— Но вы поступили.
— Поступил, да. А здесь какие-то «спевки» — так она презрительно называла репетиции: «Опять на спевку пошел?» Всё это, конечно, казалось моим родителям, умудренным жизненным опытом, очень несерьезным. Я должен был думать о своем будущем, а будущее — это профессия.
— Кем они вас видели?
— Да неважно, просто профессия должна быть, которая тебя кормит. Профессия! А спевки — это что такое?
— Но потом мама смирилась?
— Конечно. Спустя много лет. Сначала она смирилась, потому что выхода не было. Потом, когда появилось «Любэ», она стала мной гордиться. И папа, и мама поняли, что их сын чего-то стоит в этой жизни.
— Напоследок позвольте несколько блиц-вопросов. Есть ли песня, которую можно слушать бесконечно?
— Блин, не знаю. Вопрос типа «расскажите хороший анекдот». Не знаю, честно. Да нет такой песни, наверное. Надо иногда менять пластинку.
— Без чего не обходится ни один ваш день?
— Без чашки чая. Утром.
— Какое место в России для вас самое красивое и самое любимое?
— Думаю, Подмосковье в мае, когда всё расцветает. Это самое благодатное и очень красивое время. Нам вообще повезло, у нас есть полноценных четыре времени года. Удивительная снежная зима стоит сейчас, в прошлом тоже была снежная, а потом какая была осень! Разноцветная вся.
— Болдинская.
— Да. Замечательно всё. Как в той песне, нет плохой погоды и плохого времени года. Везде есть какая-то своя прелесть. А весна! Эта капель и запах талого снега. Потрясающее ощущение.
— Главное, чему нужно научить ребенка?
— Главное, чтобы он вырос хорошим человеком. Наверное, так, да.
Справка «Известий»
