На российских цифровых платформах вышла драма Ильдико Эньеди «История моей жены» — участник прошлогоднего Каннского кинофестиваля, претендент на «Золотую пальмовую ветвь». Экранизация романа Милана Фюшта «История моей жены» о капитане грузового судна, который легкомысленно женился на первой встречной. Сразу после каннской премьеры «Известия» поговорили с исполнителем главной роли, голландским актером Хайсом Нейбром, которому многие прочили приз в конкурсе. Он рассказал про женский взгляд на мужские проблемы, поиски работы в Нидерландах и работу с главной французской актрисой современности.
«События фильма странным образом сплелись с моей личной жизнью»— «История моей жены» — это, в общем, мужская история. Но снята женщиной-режиссером. Вам комфортно было работать при таком раскладе?
— Эмоции были очень интересные. Мы с Ильдико вели бесконечные обсуждения того, что я понимаю под словом «любовь», «отношения». Мы копались в моей личной жизни, биографии, моих отношениях с женщинами. Это всё сильно отличалось от того, как мужчины говорят о любви. Да, все было по-другому. Вы, наверное, ждете, что я скажу, что женщина снимает более эмоциональное кино, но я бы сказал, что Ильдико просто обращает внимание на другие вещи. Скажем, для нее на первом плане была уязвимость моего героя. Мне кажется, режиссер-мужчина иначе бы понял и конечную цель моего персонажа, и сам его путь к ней.
— А вы специально проводили изыскания, узнавали, как вели себя моряки сто лет назад, как одевались, о чем думали?
— Кое-что узнавал, конечно. Мне ведь нужно было вести себя так, чтобы зритель сразу поверил, что я — капитан корабля. Но все-таки мой герой большую часть экранного времени проводит на суше. И нам как раз надо понять, как моряк чувствует себя на суше, что творится у него внутри, как он к женщинам может относиться. Но надо также показать, что существенная часть труда моряка — изнурительная работа в порту, в довольно суровом окружении. Как он думал, чувствовал? В жизни я веду себя как обычный современный человек, а в капитане должна была ощущаться тяжесть его труда, его жизни — она во всем, и физически, и морально.
У моряка сто лет назад — другая энергия. Сегодня все в основном спешат куда-то. Они все время на связи, все время с телефоном. А мой персонаж ведет себя тихо и внешне спокойно, он тяжеловесный. И именно это его качество помогает нам переместиться назад во времени. Так же как и внушительный хронометраж фильма: мы так лучше чувствуем эпоху, где время течет иначе. Тогда люди могли себе позволить подумать обо всем. А потом еще раз подумать и прийти к другим выводам. Я не утверждаю, что это хорошо, просто отмечаю, что всё было несколько иначе.
— У вас есть какой-то любимый момент в фильме, связанный с вашим героем? Якоб в разных местах повествования — разный человек.
— Да, вы правы. Всё повествование — большой пазл, и в нем существенную часть занимает загадка моего капитана. В каждой сцене мы пытались нащупать, в каком месте своего большого пути находится Якоб. Как он должен реагировать на происходящее? Как должен выражать свои эмоции? Как он их будет подавлять? Какое у него настроение? Он часто винит в чем-то Лиззи, но быстро начинает размышлять о происшедшем и оправдывать ее. «Да, она совершила проступок, но чья в это вина, не моя ли?» — спрашивает он себя. Он всё время пытается понять, что на самом деле происходит. Это удивительный герой. Снаружи он кажется крепче стали, а внутри он очень слаб. После каждого удара он падает — но пытается встать вновь. И старается не осуждать Лиззи.
— Ильдико Эньеди в интервью «Известиям» рассказывала, что иногда она делала перерывы в съемках и по отдельности с вами и Леа Сейду репетировала сцены. Было такое?
— У нас были и совместные репетиции. Но у каждого героя свой путь, своя отдельная история, помимо того, что у персонажей общего. Каждому нужно понимать, зачем он что-то делает. А потом, ведь в сценах с героями должна быть тайна: каждый из них не очень понимает, что происходит в душе у другого. Вот это и нужно было отдельно проработать. Мы оба читали сценарий и вроде знали, что должно происходить в каждой сцене. Но при этом нам приходилось вечно быть начеку, потому что было что-то, чего мы не знали оба друг про друга.
— Как вам роман «История моей жены»? Он лучше фильма?
— Мне трудно ответить, потому что для меня всё началось со сценария. Причем в сам проект я вошел достаточно поздно. Там уже начался подготовительный период, капитана должен был играть другой актер. Но так уж сложилось, что я снялся в маленькой студенческой работе в Венгрии, в мастерской Ильдико. Ильдико увидела меня там и почему-то решила попробовать в свой фильм. Не знаю, что ее так зацепило, персонаж мой там был совсем другим, а сама короткометражка — про порноиндустрию. В общем, за шесть недель до начала съемок я прочел сценарий. Потом быстро одолел роман. Сюжет романа, кстати, гораздо шире, чем сюжет картины, там и события есть, которые случились задолго до того, как Якоб встретил Лиззи. Но персонажи — те же самые.
— А вас-то что зацепило?
— Мне понравился герой. Он отчаянно борется — за свои отношения, за свою любовь, за то, чтобы быть человеком. Мне вообще кажется, что это универсальная история о демонах внутри нас, искушающих страшными вопросами. Кто эти люди вокруг меня? Кто я? Что со мной происходит? Где моя цель? Правильно ли я к ней иду? Думаю, каждому будет это близко. Мой герой приходит к правильному выводу: не надо пытаться контролировать всё! Некоторые вещи надо просто отпустить, дать людям вокруг тебя просто жить рядом. Якоб получает удары судьбы, но не сдается, он идет дальше. Он хочет знать, что будет дальше. События фильма еще странным образом сплелись с моей личной жизнью.
— Как? Вы тоже решили жениться на первой встречной?
— Не совсем. Я помолвлен, но у нас уже двое детей. И я всё размышляю о том, что такое быть отцом, каким я должен быть, что я должен контролировать в детях и должен ли вообще. И тоже прихожу к выводу, что не надо так запариваться. Надо дать детям жить свободнее, они так будут счастливее. А то можно так законтролировать всё, что случится нечто плохое. Так что я понимал, что у Якоба происходит внутри.
«Согласился на венгерскую учебную короткометражку — и оказался в конкурсе Канн»— Как вообще работать с Леа Сейду? Суперзанятая суперзвезда, с ней, наверное, лишним словом не перекинешься.
— Я, естественно, нервничал, когда узнал, что она будет играть Лиззи. Конечно, я знал ее по фильмам, прежде всего по «Жизни Адель», но и другие я тоже старался смотреть. Прекрасная актриса. Я старался как-то подготовить себя к тому, что на площадке со мной будет сама Леа Сейду. Но у нас мгновенно установилась какая-то взаимосвязь, мы немедленно стали работать вместе над отношениями наших персонажей. В этом проекте мы чувствовали, что совершенно равны. То есть ее карьера, ее слава, авторитет — это какие-то внешние вещи, они к фильму не имеют отношения, и бесполезно о них думать. А вот когда ты сосредотачиваешься на своей работе, вы просто трудитесь, ищете искру между своими персонажами, думаете, как ее высечь. Для этого надо постараться. И для этого надо быть максимально открытым, надо делиться друг с другом. Не важно, сколько фильмов ты выпустил, насколько ты крутая суперзвезда, в какой-то момент становится важно только то, хороший ли ты актер, можешь ли ты найти в сценарии всё, что тебе нужно, добиться результата на экране. Поэтому я сначала знал только про некий антураж Леа, но на площадке передо мной была личность. И это было здорово, весело, очень приятно работать.
— Как думаете, после этого фильма вы станете суперзвездой?
— А фильм как раз об этом — о том, что не надо ничего ожидать и воображать, надо просто жить и принимать то, что встречаешь.
— Хотел еще спросить, что сейчас происходит в кино Нидерландов? Раньше нам постоянно привозили фильмы Йоса Стеллинга, Алекса ван Вармердама, а в последнее время как-то вяло с этим.
— Классно, что вы спросили. Алекс — мой хороший друг, мы часто видимся, я снимался у него. Он как раз недавно закончил фильм, но всё ищет какую-то площадку для его выпуска — онлайн-платформу, хороший фестиваль с конкурсом и так далее. Я сам его еще не смотрел. Что касается голландского кино, то, мне кажется, оно становится слишком коммерческим. Страна слишком маленькая, и деньги для многих имеют первостепенное значение. Все стараются получить контракт от телевидения, а независимые авторы годами не могут найти
финансирование. Очень сложно занять свою нишу. Надеюсь, скоро ситуация изменится: у нас обновился состав кинокомиссии, вроде бы будет новый подход. Но пока легче всего работать на европейские платформы, не думая о том, чтобы найти деньги в Нидерландах. Такой подход оказывается результативнее, не надо переживать, как всем угодить и заработать на хлеб. Мне нравится, что сейчас у нас возникло молодое поколение интересных и дерзких авторов, скоро о них узнает весь мир, я уверен.
— У вас-то работы на родине хватает?
— Э-э, да (стучит по столу и смеется). Но трудно найти действительно стоящее, какое-то сокровище. Чаще всего ты соглашаешься работать по другим причинам. Например, потому что люди на проекте очень приятные и милые. Или потому что ты думаешь, что, может, супердарование подрастает. Иногда ты так хочешь поработать с кем-то, что соглашаешься на крохотную роль. И ты не знаешь, чем это обернешься. Например, вот я согласился на венгерскую учебную короткометражку — и в итоге оказался в конкурсе Каннского кинофестиваля. Что после этого вообще можно думать о жизни?
Справка «Известий»
