Каждый его фильм становился событием и для критики, и для обычных зрителей — не столь уж частое дело в кинематографе. И он всегда, даже в самые свирепые по части цензуры советские годы, умел сохранять собственное лицо — и как человек искусства, и как гражданин. Он не был из тех режиссеров, что выпускают по картине в год — но 19 снятых им за полвека работ навсегда вошли в золотой фонд отечественного кино. Сегодня, 13 декабря, Сергея Соловьева не стало. «Известия» отдают дань памяти великому кинематографисту.
Сергей Соловьев родился 25 августа 1944 года в семье военного — и мало что предвещало грядущую кинокарьеру. Впрочем, уже в 14 лет он вышел на сцену — сразу в ленинградском БДТ; режиссер Игорь Владимиров встретил Сергея на Невском и понял: вот его герой для «Далей ненаглядных». Затем были театр при Дворце пионеров, ВГИК, «Мосфильм» — обычный, в общем-то, путь советского режиссера. Но в Соловьеве было что-то, не дававшееся ему слиться с толпой коллег — в отличие от большинства в своем поколении он не шел в фарватере «шестидесятников», с их уже не казавшейся столь искренней романтикой «комиссаров в пыльных шлемах». Он смотрел совсем в другую сторону. И, как героиня еще не снятой «Ассы» Алика, видел в компромиссе не предательство и не глупость, а дикость. Эстет и интеллектуал, Соловьев мог простить и стерпеть, наверное, многое — но никак не дикарство.
Его часто называли молодежным режиссером — и действительно, почти все его фильмы так или иначе связаны с темой юности. Больше того, «Асса» в 1987 году стала для многих тогдашних подростков первым сигналом, что в стране реально что-то меняется. Что отныне и у них есть свой голос — не официозный комсомольский «речекряк», а живой, рок-н-ролльный голос человека. «Перемен требуют наши сердца!» — именно тогда, в «Ассе», песня «Кино» впервые прозвучала на всю страну и стала негласным гимном перемен. Цой, Гребенщиков и Сергей Бугаев-Африка, именно после «Ассы» ставшие знаковыми фигурами не только для относительно немногочисленных поклонников советского андерграунда, но для всей молодежи страны.
Сергей «Африка» Бугаев, музыкант, актер, режиссер:
Мы с ним готовили спектакль, буквально 15-го я собирался быть в Москве и планировал обсудить с ним, но, к сожалению, уже не сможем сделать эту постановку... Уход Сергея Соловьева — огромная утрата. Он сделал очень много для русского искусства. Мы работали вместе над фильмом «Асса». Наше поколение молодых подпольщиков — Цоя, Курехина, Гребенщикова, Новикова — было в глубоком подполье, и этот человек протянул нам руку на свой страх и риск. Он проявил тогда свои героические качества.
У него было пожизненное стремление к свободе творчества. И это нас сблизило. Фильм «Асса» получился манифестом сразу двух поколений: Соловьева–Говорухина и нашего.
Я с вами сейчас говорю, а у самого слезы накатывают, что человека больше не увидишь. У него была своя улыбка, свои особые реакции на какие-то вещи... Вдобавок это был уникальный человек в отношении оценки окружающих. На первом месте у него был творческий потенциал. Соловьев — 100-процентный художник.
В том, что, образно говоря, дал эфир этим голосам улыбчивый бородач за 40, в прошлом член ЦК ВЛКСМ (по его собственным словам, впрочем, не знавший даже, где это самое ЦК находилось), человек, в общем-то, немолодой — по тогдашним меркам, — была, конечно, некоторая ирония. Но уникальность Соловьева и состояла в том, что он каким-то странным внутренним чутьем умел улавливать тонкие флюиды, распространявшиеся в довольно душной атмосфере советского быта и бытия еще в 1970-е.
Уже первый фильм 26-летнего выпускника ВГИКа — экранизация пьесы Горького «Егор Булычов и другие» привлекла к себе внимание многих ценителей кино — заезженная, казалось бы, пьеса пролетарского писателя внезапно обернулась опытом экзистенциального исследования, превратившись из социальной драмы в иносказание. Видимо, именно поэтому картину продержали два года на «полке». За это время Соловьев успел снять еще одну экранизацию — пушкинского «Станционного смотрителя», — и эта достаточно традиционная работа принесла ему признание в Европе (приз Венецианского фестиваля телевизионных фильмов). Собственно, «Смотритель» стал, пожалуй, и первым опытом режиссера в молодежной тематике.
Валерий Баринов, актер:
Сергей Соловьев очень не любил повторяться, он всегда искал что-то новое. Он был по-настоящему творческим человеком — это касалось его восприятия мира, событий, людей. У него был взгляд художника на все — даже на самые бытовые вещи. Я много общался с ним на фестивалях, мы были симпатичны друг другу, снимался у него в фильме «Асса-2» — играл графа Л.Н.Т. Меня потрясло, насколько ответственно и даже дотошно он подходил к моей, в общем-то, эпизодической роли.
Уход Соловьева — это огромная потеря. Из профессии кинорежиссера уходят личности, уходят индивидуальности, крайне мало стало кино, о котором можно сказать — это искусство. Сегодня всё подчинено механистическому, ориентированному на коммерческий успех подбору — актеров, художественных средств, даже публики, которая почему-то определяет тематику и репертуар. Сергей Соловьев принадлежал к плеяде замечательных отечественных мастеров. Соловьев, Абдрашитов, Тарковский — они воспринимали кино как искусство и служили искусству.
Последовавшие за тем «100 дней после детства», изысканная артхаусная драма, полностью перевернули представления о «детском» кино в СССР и сегодня не потеряли актуальности — впрочем, как может потерять актуальность тема первой любви, раскрытая Соловьевым с невероятным тактом и целомудрием, счастливо избежав ханжества и фальши, столь часто присущих фильмам «до 16». Картина стала началом трилогии, продолженной «Спасателем» и завершенной «Наследницей по прямой» — все эти фильмы сегодня стали настоящей классикой отечественного кино.
Андрей Межулис, актер:
Есть разные режиссеры — хорошие, не очень, средние. Есть добрые и недобрые. Сергей Александрович был добрым, он относился ко всему, что происходит на съемочной площадке, как к своему детищу, со всеми был приветлив, но особенно с актерами, для нас он не скупился на комплименты. Помню, на съемках фильма «Одноклассники», где я играл олигарха, долго выстраивался крупный план — я в кадре, свет, камера. Он на меня пристально посмотрел, потом говорит: «Нет, Андрей, я не твой режиссер». Я весь сжался, думаю, что-то не так делаю, спрашиваю — что не так? Он отвечает — «Все хорошо ты делаешь, но твой режиссер Висконти». Жалею, что у меня не получилось сняться у него в «Анне Карениной», в роли Вронского. Чудовищная новость про его уход.
Впрочем, сам автор не очень-то жаловал приставший к нему ярлык «молодежного» режиссера. «Мне на самом деле на тему молодежи наплевать. Честное слово, если бы со стариками что-то живое наметилось, я бы с удовольствием снял бы что-то про стариков. Просто молодежь на меня неизменно производила впечатление людей живых и настоящих. Не замученных стилем жизни и пропагандой», — признавался он в интервью «Известиям».
Сам Соловьев к началу 1980-х был уже общепризнанным мэтром — его приглашали в жюри международных кинофестивалей, на родине его фильмы становились хитами в прокате. Но фильм, которому суждено было стать для него главным, был еще впереди. «Асса» произвела революцию не только в кинопрокате, став первым шагом по превращению его в полноценный шоу-бизнес, — когда до того премьеры фильмов сопровождались у нас рок-концертами, скандалами (первый секретарь Московского горкома Ельцин, по слухам, распорядился не давать «добро» на сомнительные мероприятия — и Соловьев дошел до самого Горбачева) и почти полноценной шумихой в прессе? Революция случилась и в умах — многие зрители, особенно старшего поколения, выходили из зала в недоумении: что за песни? Что за странные люди на экране? При чем, в конце концов, Павел I?
Алексей Герман-младший, режиссер:
Соловьев был уникальным явлением для нашей культуры, он умудрялся находиться на стыке авторского и зрительского кино, которое знали, цитировали, которое стало отражением времени, как дилогия «Асса». Он был многолетним и близким другом моих родителей, твердым и очень порядочным человеком с трагической судьбой, которую он переносил стоически, — смерть сына, потом долгая болезнь.
С Соловьевым ушла эпоха, уносящая великих режиссеров, сначала 60-х, 70-х, а теперь уже 80-х. Перестройку нельзя представить без него — он наиболее точно запечатлел смятенное время и смятенных людей.
«Асса» и ломала привычку к линейному неторопливому повествованию, и рушила гласные и негласные запреты на изображение в кино реальностей позднесоветского мира и быта (от нарождавшейся мафии до милицейского произвола), и выводила в большой мир диковинный московский концептуализм (арт-объекты в комнате Бананана были созданы группой «Гнездо»). Для немногих счастливцев, которым удалось добыть билет на премьеру в московском ДК МЭЛЗ 1 апреля 1988-го, и многих просто зрителей, валивших в обычные районные кинотеатры увидеть «настоящих» БГ и Цоя (а потом пытавшихся выяснить — что же это за Ник Кейв, «певец мой самый любимейший»), «Асса» стала, по сути, воплощением того странного и чудного (с возможностью обоих вариантов ударения) времени, вошедшего в историю страны под именем «перестройка». Которое, будем надеяться, никогда уже не повторится — ни трагедией, ни фарсом.
«Для меня на сегодняшний день существуют только два не скомпрометировавших себя общественных института — искусство и Писание Божие», — говорил Соловьев в 60 лет. Для многих, наверно, это признание тогда прозвучало парадоксом — или капризом знаменитого режиссера. Но и впрямь: всю свою жизнь Соловьев служил искусству без единого взыскания со стороны муз. В его фильмографии не найти проходную работу — пусть и не каждую из его поздних картин можно назвать удачной, но фальшивок среди них нет ни одной. А если, как заметил некогда кто-то, искусство есть разговор человека с божественным — то трудно будет опровергнуть слова великого режиссера. Сегодня неторопливая беседа Сергея Александровича перешла на иной, нематериальный уровень. Нам же будет недоставать его слов и образов.
