Эскизы, фотографии, афиши. Балетные костюмы, когда-то жившие буйной экспрессивной жизнью на тренированных телах танцовщиков, а ныне спокойно стоящие за витриной. Огромная видеопроекция записи репетиций — мы видим артистов за балетным станком и слышим голос хореографа, мягко, но с железной волей их направляющего. И высокие прозрачные конструкции, символ восхождения. В Шереметевском дворце, он же Музей музыки и филиал петербургского Театрального музея, открылась выставка в честь 45-летия Театра балета Бориса Эйфмана. «Известия» оценили юбилейную экспозицию.
Щедрин feat. «Земляне»Дворец, музейную основу которого составляют музыкальные инструменты, — пространство академическое, если не сказать — чопорное. Выставка и соответствует его духу, ведь балет тоже искусство академическое и иерархичное, и вместе с тем контрастирует: ведь балет Бориса Эйфмана стал символом свободы, вызова, больших страстей. Приехавший на открытие губернатор Санкт-Петербурга Александр Беглов заметил, что Эйфман, в 1977 году поставивший в Ленинграде «Только любовь», первый спектакль для собственной труппы, всегда ставил перед собой высочайшие планки и с годами покорил не только этот город, но и весь мир. Кто бы мог подумать в конце 1970-х, что у молодого хореографа окажется такое упорство и такая «длинная воля». Результат известен — свой театр, труппа, Академия балета, уникальный балетный квартал в Петербурге.
— Не скажу, что эта выставка создавалась просто, — рассказал «Известиям» Борис Эйфман. — Нам пришлось расстаться с художником, который начинал работу над экспозицией. Но благодаря директору музея Наталье Метелице с трудностями справились. Выставка называется «Только любовь» и потому, что с этого балета мы отсчитываем свою историю, и потому, что эти слова стали девизом моей жизни. Это был балет о поисках любви на музыку Родиона Щедрина, рок-группа «Земляне» стояла на сцене и играла, это было ново для хореографического спектакля того времени. «Только любовью» достигается свобода и преодолевается земное притяжение.
Фундамент выставки — скрупулезная «разверстка» почти полувековой истории коллектива: идя по экспозиции, зритель читает на стенах ежегодную хронику. В таком-то году были созданы такие-то спектакли, состоялись гастроли, события. Поражаешься, какой перенасыщенной жизнью жил балет Эйфмана в разные годы. Хроника сопровождается фотографиями и цитатами критиков или артистов: тут Алла Осипенко, Джон Марковский, Валерий Михайловский, Елена Кузьмина и многие другие.
В потоке названий и имен не теряется из вида то, что ключевые балеты Эйфмана были поставлены по масштабным прозаическим вещам: «Идиот» и «Мастер и Маргарита», «Анна Каренина» и «Братья Карамазовы». Последнее на данный момент название — «Чайка. Балетная история», 2022 год, а после него на стене еще много пространства: художник выставки подчеркнул, что у коллектива большая перспектива.
Театр vs музейСобственно экспонатов — предметов, перед которыми можно остановиться, рассмотреть, — немного. Несколько эскизов Вячеслава Окунева, несколько костюмов — из «Братьев Карамазовых», «Красной Жизели», «Чайковский. PRO et CONTRA», из недавнего спектакля «Страсти по Мольеру, или Маска Дон Жуана». Эйфман работал с такими крупными художниками, как Марина Азизян, Зиновий Марголин, Ирина Чередникова, и другими, и можно пожалеть, что это отражено здесь только в словах и фотографиях. Но, видимо, организаторам не так важно было представить историю в вещах, важней было на основе избранных предметов создать у зрителя образ театра динамичного, экспрессивного, рассчитанного не на элитарного зрителя, а на широкую аудиторию, несущего в том числе популяризаторскую миссию.
— Предупреждая вопрос о том, почему здесь нет костюмов 1970-х или 1980-х годов, скажу, что театр и музей — вещи несовместные, — объяснила директор Театрального музея Наталья Метелица. — Используя костюмы в текущем репертуаре, театр не думает о том, чтобы сохранить их для истории, и это нормально. Они нередко перешиваются, переходят из одной постановки в другую. С другой стороны, мы отобрали те костюмы, которые наиболее выразительны при близком рассмотрении. В принципе, ведь балетный костюм рассчитан на взгляд издалека.
Выразительные средства выставки — энергичные, броские, резко овладеваюшие вниманием — резонируют с природой театра Бориса Эйфмана. Важной деталью оформления становятся прозрачные конструкции. Расставленные вокруг роскошных дворцовых, они образуют спираль, символ вечного движения, в которое Борис Эйфман и его театр, раз втянувшись, уже не останавливаются.
