Для казахстанского футбола 25 апреля – особая дата. В этот день 18 лет назад он был принят в УЕФА, то есть перешел из Азии в Европу, что расценивается многими как едва ли не главное его достижение за все годы независимости. Однако сегодня, по прошествии почти двух десятилетий, впору задаться вопросом: стал ли наш футбол европейским не только по прописке, но и по сути? И ответ на него, скорее всего, будет отрицательным.
От эйфории к безнадеге
… Года три назад известный бизнесмен Зейнулла Какимжанов предложил пользователям «Фейсбука» проголосовать за один из двух вариантов: первый – вернуть казахстанский футбол в Азию; второй – сохранить членство в УЕФА, Сторонники первого пути оказались в меньшинстве, но проиграли немного – 42 процента против 58. Возможно, за прошедшее с тех пор время этот разрыв сократился. Скажу только за себя: если тогда я почти безоговорочно считал переход в Европу благом, то в последнее время меня все больше стали одолевать сомнения.
Поводом для упомянутого поста в «Фейсбуке» послужило сообщение о том, что ФИФА планирует увеличить количество команд-участниц решающей стадии ЧМ с 32-х до 40. Это побудило автора написать: «Если Казахстан вернется в Азиатскую конфедерацию, то шансы выйти в финальную часть чемпионата мира по футболу 2026 года серьезно вырастут. Выход же из Европы (имелся в виду выход в решающий раунд ЧМ через европейскую квалификационную кампанию – прим. авт.) вряд ли возможен ранее, чем через 12-16 лет». Спустя три месяца руководство ФИФА действительно приняло решение увеличить количество команд-участниц финального турнира ЧМ-2026, причем не до 40, а до 48. Соответственно азиатская квота возросла с нынешних 4,5 (четыре сборные отбираются напрямую, а пятая играет стыковые матчи с представителями других конфедераций) сразу до 8, или почти вдвое.
В текущем рейтинге ФИФА Казахстан занимает лишь 118-ю строчку (делит ее с Гвинеей-Бисау и Сьерра-Леоне), располагаясь ниже, чем два десятка азиатских стран. Однако люди, хотя бы немного разбирающиеся в футболе, отдают себе отчет в том, что этот рейтинг, мягко говоря, не вполне отражает реальный расклад сил: вряд ли наша сборная слабее, скажем, чем вьетнамская (94-е место), кыргызская (96-е) или палестинская (103-е) и целый ряд других. Да, полтора года назад ФИФА сделала систему ранжирования более справедливой (теперь учитывается и сила соперников, с которыми приходится играть), но порядок начисления «базовых» очков мало изменился, а набирать их в Азии, понятное дело, куда легче, нежели в Европе.
Поэтому возьмем в качестве ориентира сборную Узбекистана, которая, возможно, и посильнее, чем наша, но в общем-то сопоставима по классу. В континентальном отборочном турнире к ЧМ-2014 она стала 5-й, а спустя четыре года поделила 7-8 места. В розыгрыше Кубка Азии (аналог чемпионата Европы, тоже проводится раз в четырехлетие) в 2015-м узбеки дошли до 1/4 финала, где в дополнительное время проиграли южным корейцам, а в 2019-м прекратили борьбу в 1/8 финала, уступив лишь в серии пенальти австралийцам. Между тем, команды Южной Кореи и Австралии – неизменные участники всех последних чемпионатов мира. Иначе говоря, Узбекистан – реальный претендент на то, чтобы попасть в число восьми участников решающей стадии ЧМ-2026 от Желтого континента. Кстати, даже сборная Кыргызстана на прошлогоднем Кубке Азии едва не вышла в четвертьфинал, или в «топ-8», – в овертайме драматичного матча с хозяевами турнира футболистами ОАЭ при счете 2:2 она пропустила гол с пенальти.
Словом, в Азии национальная команда Казахстана тоже могла бы бороться за решение серьезных задач: выход в финальную стадию чемпионата мира, в решающий раунд континентального Кубка. Во всяком случае, она не была бы мальчиком для битья, роль которого уготована ей сейчас в европейском футболе. Да, мы бы понимали, что уровень конкуренции на Желтом континенте совершенно другой, что не столько мы сильны, сколько слабы – относительно опять же Европы – соперники. Но так уж устроена у нас массовая болельщицкая психология: постоянные поражения (пусть даже от грандов) вгоняют в депрессию, в состояние безнадеги, а победы (пусть даже над не самыми сильными) вдохновляют и рождают самые смелые мечты.
Вспомните ощущение, близкое к эйфории, когда наши футболисты, участвуя в азиатской квалификации к ЧМ-1998, добрались до ее решающего раунда, то есть попали в «топ-10», а там отобрали очки у японцев (на тот момент 1-е место в континентальном рейтинге), южных корейцев (3-е), разгромили дома команду ОАЭ (7-е). А год спустя наша юношеская сборная (U-19) пробилась от Азии в финальный турнир мирового первенства! Сегодня на что-то подобное мы даже надеяться не смеем…
На казенном содержании
Впрочем, результаты сборных – далеко не единственный и даже, возможно, не главный разочаровывающий момент, связанный с пребыванием Казахстана в УЕФА. Адекватные любители футбола еще в 2002-м прекрасно понимали, что успехи, если и придут, то очень нескоро, а тех, кто был настроен слишком оптимистично, надолго остудил первый же после перехода из Азии в Европу отборочный цикл (к ЧМ-2006), который наша национальная сборная завершила, набрав лишь 1 очко из 36 возможных. От смены прописки мы в большей степени ожидали другого – «европеизации» казахстанского футбола. Этот процесс, как мы надеялись, затронет все его уровни, от детского до профессионального, и все его составляющие – механизм финансирования, менеджмент, систему взращивания игроков, организацию работы клубов и т.д.
Что такое европейский футбол в лучших его проявлениях? Это самодостаточная и самоокупаемая отрасль, в экономическом плане автономная от государства, живущая и развивающаяся за счет генерирования собственных доходов – от продажи прав на телетрансляции, рекламы, реализации билетов и абонементов, трансфера игроков… По сути, это особый вид шоу-бизнеса, в котором задействован сугубо частный капитал, и потому никто в Англии, Испании, Германии и других странах Евросоюза не возмущается огромными (в миллионы и даже в десятки миллионов евро в год) заработками футболистов – как никому не приходит в голову ставить под сомнение обоснованность доходов «звездных» певцов и киноактеров.
А что казахстанский футбол? Приблизился ли он хотя бы ненамного в этом плане к европейскому? Нет. Скорее, еще больше отдалился, поскольку его зависимость от государственного финансирования за эти два десятилетия лишь усилилась и стала, можно сказать, тотальной. Приведу пример. В 1998-м кызылординский «Кайсар» поставил перед собой задачу пробиться в азиатские клубные турниры, для чего требовалось либо стать призером чемпионата страны, либо выиграть Кубок РК. С этой целью клуб пригласил добрую треть игроков национальной сборной (тех самых, кто выступал в упомянутой отборочной кампании к ЧМ-1998), а его годовой бюджет составил около одного миллиона долларов – рекордная по тем временам цифра. Прошло двадцать лет, и в 2019-м на решение аналогичных задач областной акимат выделил «Кайсару» уже более восьми миллионов долларов (3 миллиарда тенге). Как говорится, почувствуйте разницу. Во столько же раз, а то и больше, увеличились после перехода в УЕФА бюджеты многих других отечественных клубов. Если в начале «нулевых» годов в казахстанской премьер-лиге (КПЛ) ежегодно вращалось 10-15 миллионов долларов, то сегодня эта сумма перевалила за 100 миллионов «зелеными».
Кто-то скажет, что в Европе тоже наблюдался бурный рост инвестиций в «игру миллионов». Но, во-первых, там это были частные вложения, а во-вторых, именно благодаря им и вышла на качественно новый уровень футбольная индустрия, которая стала мощной, разветвленной и высокодоходной. У нас же клубам выделялись государственные средства, которые к тому же просто проедались: они шли только на содержание игроков, тренеров и раздутых управленческих штатов. Инвестиций ни в развитие, ни в «раскрутку» футбола практически не было.
Время и деньги – на ветер…
С момента перехода Казахстана в УЕФА государство выделило (через местные бюджеты и ФНБ «Самрук-Казына») на спорт номер 1 в общей сложности почти полтора миллиарда долларов. Но, по сути, они выброшены на ветер, поскольку никаких видимых результатов от этих вложений нет.
Чемпионат страны, несмотря на появление в нем дорогостоящих футболистов, не стал интереснее и зрелищнее: посещаемость игр, скорее, упала, чем возросла (в прошлом году, согласно официальным данным, каждый матч КПЛ собирал в среднем 3730 болельщиков – один из самых низких показателей в Европе), телевидение не проявляет к нему интереса. Кстати, в сезоне-2019 первенство Казахстана вообще исчезло с телеэкранов. А ведь только через ТВ можно «раскрутить» его, привлечь рекламодателей, спонсоров. Словом, наши так называемые футбольные менеджеры не сумели создать «продукт», который был бы востребован охочей до зрелищ публикой. Да и какой смысл им стараться, проявлять креатив и инициативу, если можно получать от государства – либо напрямую (в клубах), либо опосредованно (в Казахстанской федерации футбола) – большие зарплаты вне зависимости от результатов работы?
За прошедшие годы в нашей стране так и не было создано ни нормальной футбольной инфраструктуры, ни сколько-нибудь стройной системы подготовки резерва. В этом плане мы серьезно проигрываем даже Грузии и Армении, располагающим куда более скромными финансовыми возможностями. И уж тем более Казахстан не выдерживает никакого сравнения с такими странами, как Бельгия и целый ряд других, где благодаря повышенному вниманию, которое уделяется детско-юношескому футболу, появились сильные национальные сборные и где клубы получают немалые доходы от продажи перспективных игроков.
Возможно, руководители федерации скажут, что, мол, достижения есть, и приведут в качестве аргумента улучшение позиций Казахстана в таблице коэффициентов УЕФА, которая отражает результаты, показанные в европейских клубных турнирах. Действительно, нынешнее 24-е место среди 55 стран – хороший показатель. Но давайте копнем чуть глубже. За последние пять сезонов, которые и пошли в зачет нынешней таблицы, казахстанские клубы заработали 19,250 балла, и 14,750 из них, или более чем три четверти, пришлись на долю «Астаны». Суммарный вклад всех остальных – 4,500. Примерно столько же набрали Гибралтар и Черногория, занимающие в таблице коэффициентов 49-е и 50-е места.
Вывод: если бы не «Астана», то Казахстан и здесь плелся бы в хвосте. А, между тем, клуб из Нур-Султана на протяжении всего пятилетия ежегодно получал от ФНБ «Самрук-Казына» по 30 миллионов долларов и больше. Иначе говоря, имел очень приличный, даже по европейским меркам, бюджет, что позволяло ему приобретать и содержать высокооплачиваемых «легионеров». Для сравнения: голландский АЗ «Алкмаар», которому «Астана» минувшей осенью дважды проиграла на групповой стадии Лиги Европы с разгромным счетом (0:6 и 0:5), располагает 24 миллионами евро в год. Бюджет сербского «Партизана» (ему «Астана» тоже оба раза уступила – 1:2 и 1:4) вдвое меньше, чем у «флагмана» казахстанского футбола. А те соперники, над которыми одерживают победы наши клубы, большей частью имеют гораздо менее скромные финансовые возможности и представляют слабые национальные чемпионаты. В общем, по большому счету, гордиться нечем.
Резюмируя, можно сказать, что почти два десятилетия, проведенные казахстанским футболом в составе УЕФА, оказались потраченными впустую. Как и огромные финансовые ресурсы, выделенные ему из государственной казны. И в чем тогда был смысл перехода из Азии в Европу?
Как бы парадоксально это ни прозвучало, но оздоровить казахстанский футбол может… эпидемия коронавируса. Вызванный ею социально-экономический кризис заставит снять с бюджетной иглы все то, что не является для страны и ее населения приоритетным. И в числе первых под секвестр должны попасть расходы на профессиональный футбол. Только лишившись государственного финансирования, клубы, если они хотят сохраниться, будут вынуждены начать переход к европейскому формату организации футбольного хозяйства.
