Большинство стран Центральной Азии позиционируют себя, как сельскохозяйственные — доля аграрного сектора в их экономиках составляет не менее 10% от ВВП. Исключение здесь составляет лишь Казахстан, где этот показатель ничтожно мал. Тем не менее, и в РК, и в других центрально-азиатских республиках на сельское хозяйство выделяются колоссальные бюджеты из госказны и берутся многомиллионные кредиты у международных финансовых институтов. И в каждой из этих стран чиновники то и дело говорят о развитии АПК и проводимых в секторе реформах. Вот только заметного положительного результата сельскохозяйственная отрасль не дает. Как же обстоят дела на самом деле?
Туркменистан. Тайна за семью печатями
Традиционно Туркменистан не предоставляет официальной статистики, а если власти республики и дают какие-то данные, то эксперты склонны скептически к ним относиться: слишком они радужные. Чего стоит только доклад вице-премьера Гадыргельды Мушшикова президенту Туркменистана в сентябре прошлого года: в то время как мировые державы подсчитывали убытки от коронакризиса и прогнозировали падение ВВП, туркменский чиновник оптимистично говорил о его росте на 5,8%.
Как бы то ни было, в открытых источниках можно найти такую информацию:
«Туркменистан является важным поставщиком сырья, особенно природного газа, нефтепродуктов и хлопка-сырца. Туркменистан стоит на втором после Узбекистана месте по объему производства хлопка среди стран бывшего Советского Союза; годовой объем производства составляет более полумиллиона тонн. Тем не менее, с момента обретения страной независимости урожайность неуклонно снижается из-за плохого полива посевов и неудовлетворительных методов управления».
На сайте USAID говорится, что эта международная организация «оказывает поддержку, направленную на сохранение рентабельности, фермерам, работающим в животноводстве и садоводческом секторе». Целью программ USAID является повышение продуктивности как в секторе молочного, так и мясного животноводства, для этого фермерам предоставляется техническое содействие в разведении более здорового и продуктивного поголовья скота. USAID организует и обучение ветеринарных специалистов, им предоставляется информация о том, как улучшить здоровье животных с помощью современных программ кормления и защиты от болезней. Большое значение также придается парниковому садоводству; USAID помогает производителям дорогостоящих овощей и фруктов, предприятиям перерабатывающей промышленности и маркетологам налаживать связи с местными и международными рынками.
В 2019 году ряд экспертов приводил следующие цифры в отношении доли сельскохозяйственной отрасли в ВВП республики — 11%. Чиновники Туркменистана, как обычно, обещали рост этой доли. Если посмотреть имеющиеся данные за 2017 год, то там и вовсе увеличение производства сельхозпродукции превышает сто процентов практически по всем показателям.
Таджикистан. Голод и продовольственная опасность
По официальным данным Министерства экономического развития и торговли Таджикистана, сельское хозяйство лидирует в структуре ВВП республики, хотя его доля за последние годы немного сократилась. Объем производства сельхозпродукции за десять месяцев прошлого года составил более 2,4 миллиарда долларов.
На сайте Минсельхоза говорится, что в стране действует 16 инвестиционных проектов в агропромышленном комплексе. Однако, их стоимость не приводится. Зато известно, что аграрный сектор и мелиорация включает 13 кредитных проектов, в том числе 10 действующих и 3 планируемых, которые направлены на восстановление и развитие сельского хозяйства, реабилитацию ирригационных систем, орошение земель и развитие отдельных секторов сельского хозяйства. Это третий показатель в экономике по объемам распределения заемных средств.
По состоянию на 1 октября 2020 года внешний долг Таджикистана достиг 3,7 миллиарда долларов, что эквивалентно 43,3% ВВП страны. И на этом власти республики не намерены останавливаться: планы по привлечению и освоению средств международных финансовых институтов — колоссальные.
Но вот какой парадокс: если верить информации на сайте Евразийского банка развития, заемщиком по данным кредитам выступает правительство, но фактическое обслуживание и возврат средств будет осуществляться хозяйствующими субъектами страны. Проще говоря, кредитное бремя ложится на плечи обычных сельхозпроизводителей. При этом около половины населения Таджикистана живут за чертой бедности. Агентство США по международному развитию в конце прошлого года сообщало, что процент женщин, которые недоедают, является непропорционально высоким, а более 30% детей в возрасте до пяти лет страдают от задержки роста.
«В рамках Глобальной инициативы Правительства США по борьбе с голодом и обеспечению продовольственной безопасности «Продовольствие во имя будущего» USAID помогает фермерам увеличить производство прибыльных, питательных сельхозкультур, а также обучает население правильному питанию. При содействии USAID тысячи фермеров получили гарантированный доступ к земле и воде впервые за последние десятилетия, а 60 ассоциаций водопользователей сегодня обеспечивают качественное орошения более 100 000 фермеров», — говорится в докладе USAID.
Несмотря на высокую долю в ВВП, сельское хозяйство не гарантирует населению продовольственной безопасности. Таджикистан страдает от хронической нехватки продовольствия, особенно среди детей в возрасте до пяти лет. И хотя в сельском хозяйстве заняты более 53% трудоспособного населения, а четверть ВВП страны формируется из этой сферы, всего лишь 7% земель Таджикистана являются орошаемыми. Примерно 70% населения страны проживает в сельских районах, где сезонная работа на хлопковых полях зачастую является единственным оплачиваемым трудом.
И вроде бы государство принимает меры по развитию АПК, но, как видим, не просто безрезультатно, а даже в ущерб простым фермерам, перекладывая на их плечи многомиллионные долги по кредитам.
Кыргызстан. Несистемная система
Изучая материалы по состоянию АПК в Кыргызской Республике, можно прийти к довольно грустному выводу: в стране есть и сельское хозяйство, и красивые отчеты Минсельхоза, и инвестиции вкладываются. А вот анализа всего происходящего в секторе никто не делает. Получается, что агропромышленный комплекс развивается сам по себе и, скорее, вопреки, а не благодаря участию государства.
Условно экспертов, которые пытаются дать оценку происходящему в АПК Кыргызстана, можно разделить на скептиков и оптимистов. Первые предпочитают апеллировать цифрами: в начале независимости КР имела долю в ВВП от сельского хозяйства от 60% до 40%. К 2000-м годам доля сельского хозяйства упала до 30-23%. В 2014 году доля сельского хозяйства в ВВП составляет уже 14,7%, в 2015 — 14%, в 2016 — 12,8%, в 2017 — 12,5%, в 2018 — 11,7% — постоянно снижаясь.
Также скептики признают: присоединение к ЕАЭС не решило проблемы экспорта сельскохозяйственной продукции из Кыргызской Республики. Причин тому несколько. Одна из них — в период бума цен на нефть 2004-2010 годов Россия и Казахстан влили крупные дотации в сельское хозяйство. Кроме того, с момента создания ЕАЭС появились нетарифные барьеры, основным орудием защиты внутренних рынков стал фитосанитарный контроль. И вроде бы Казахстан должен был предоставить КР 100 миллионов долларов на развитие сертификационных фитосанитарных служб, но что-то пошло не так.
В сентябре 2017 года вице-премьер Кыргызстана Дуйшенбек Зилалиев заявил СМИ:
«Мы решили сказать "нет" этим средствам. Другими словами, мы более не нуждаемся в них. Мы будем искать источники финансирования из бюджета или вне казны. К настоящему времени завершилось строительство большинства из 14 лабораторий, отвечающих требованиям ЕАЭС. Средства на них мы выделяем сами. До конца года многие из них будут завершены».
А уже в октябре следующего года грянула первая фитосанитарная «война»: КР ввела ограничения на ввоз яиц и мяса кур из Казахстана, а РК — ограничения на ввоз мясной продукции из Кыргызстана.
Однако эксперты-скептики находят и другие проблемы в развитии АПК республики. Например, они говорят об удивительном факте: корова холмогорской породы, дающая 32 литра молока за надой, после того как она привезена в Кыргызстан из России и эксплуатируется в условиях местного климата, начинает давать 11-10 литров молока с одного надоя. То же самое и с картофелем. Голландский сорт картофеля, который дает 25-30 тонн с одного гектара на родине, начинает давать порядка 15-12 тонн с одного гектара при формальном полном соблюдении технологии.
Почему так происходит? Скептики предполагают, что, возможно, дело в климате. А может, в продуктивности почвы. Или — в отсутствии специальных удобрений. Хотя не исключено, что дело в не полном соблюдении технологии. В общем, гадать можно долго. Но даже при всех этих огрехах случается так, что тот же картофель, выращенный не в том объеме, который ожидался, печально гниет на складах. И здесь тоже можно долго перебирать причины: плохая логистика, отсутствие экспортных возможностей или полное лунное затмение.
На самом деле, все объясняется довольно просто: сельскохозяйственная отрасль, которая должна действовать, как единая система со здоровой конкурентной средой, больше напоминает броуновское движение, когда каждый фермер — сам себе аналитик, маркетолог и логист, а министерство и вовсе как бы не при чем.
Эксперты-оптимисты с этим не то, чтобы не согласны, но считают этакими «ошибками прошлого», которые впредь точно не повторятся.
В 2017 году эксперт в области мировой экономики Сергей Киушев заявил:
«Исправить ситуацию, изменить привычный уклад может только результат плодотворной работы, которая заключается в привлечении инвестиций и правильного их освоения. За годы независимости Кыргызстан пережил несколько стадий, от стагнации, до революций, вторая вылилась еще и в гражданский конфликт. Страна в 2010 году была на волоске от начала полномасштабной гражданской войны. Благо, что нашлись идейные руководители, которые смогли предотвратить кризис. После 2010 года Кыргызстан накрыла волна преобразований, от перехода к парламентской форме правления, до политического популизма. Реальной работы по улучшению жизни обычных граждан было очень мало. И только за последние два года при президенте Сооронбае Жээнбекове мы говорим о том, что в стране наметились глобальные перемены. Правда, мало, кто был готов к подобным преобразованиям. Но лучше начинать сейчас, чем оставить все как есть».
Вот только в октябре 2020 года Жээнбеков ушел в отставку, так и не исправив «ошибок прошлого». У страны новый президент, и пока не совсем понятно — надолго ли.
Узбекистан. Развитие в долг.
Узбекистан к 2021 году намерен довести экспорт сельхозпродукции до 5 миллиардов долларов. Так говорил в январе 2019 года министр внешней торговли Жамшид Ходжаев. Он сделал акцент на том, что с 2000 года по сегодняшний день сельское хозяйство республики стабильно растет с темпом 6,6% ежегодно, что намного больше среднего показателя по миру в 2,8%.
И правда, сельское хозяйство Узбекистана является системообразующей сферой экономики, формирующей агропродовольственный рынок, продовольственную безопасность, трудовой потенциал сельских территорий. В республике действует Государственная программа развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия.
На конец 2019 года в республике насчитывалось порядка 80 тысяч фермерских и 53 тысячи дехканских хозяйств, 152 сельскохозяйственных кластера в плодоовощеводстве, 144 — в зерноводстве и 93 кластера — в хлопководстве.
Агропродовольственный сектор, включающий в себя сельское хозяйство, пищевую и легкую промышленность (текстильная, швейно-трикотажная и кожевенная отрасли), играет жизненно важную роль в экономике Узбекистана. В 2019 году его доля в ВВП страны была самой крупной — 41%, и он аккумулировал 19% всей экспортной выручки.
В АПК трудится больше человек, чем в любой другой отрасли — 27% всей рабочей силы или более 3,65 миллиона человек. Важность сельского хозяйства для Узбекистана сложно переоценить, ведь занятость в этом секторе оказывает сильное влияние на сокращение бедности: в 2019 году 9,6% населения Узбекистана (3,2 миллиона человек) находилось за чертой бедности, проживая на 3,2 доллара в день. Около 80% малообеспеченных граждан страны живет в сельской местности, и их доход практически полностью зависит от сельского хозяйства.
Однако эксперты, по большей части международные, считают, что тотальный государственный контроль и недостаточный уровень государственных инвестиций в сельское хозяйство, существовавшие до недавнего времени, значительно сократили потенциальную занятость в агропродовольственном секторе страны. В рамках системы госзаказа фермеры были обязаны заниматься монокультурным производством, выращивая хлопок и пшеницу, и продавая урожай по установленным правительством низким ценам. Эти культуры относятся к числу наименее прибыльных и в то же время являются наименее трудоемкими. В свою очередь, урожайность других сельхозкультур была ниже, ведь земли под них выделялись без учета местных условий для их выращивания.
Фермеры Узбекистана не имели точных и своевременных данных о возможностях и требованиях к продукции на экспортных рынках, климатических условиях, а также технологиях и методах ведения сельского хозяйства. Они испытывали сложности с приобретением современной сельхозтехники и оборудования, а также высококачественных семян, адаптированных к различным агроэкологическим условиям и устойчивых к изменению климата, которые выводили местные научно-исследовательские институты.
Есть и другой нюанс: особенность функционирования сельскохозяйственной отрасли состоит в том, что в качестве объекта энергетического воздействия выступают биологические объекты (почва, растения, животные). Это влияет на особенности потребления энергии. Прирост сельскохозяйственной продукции на 1% влечет за собой увеличение расхода энергоресурсов на 23%. При этом современное состояние АПК Узбекистана характеризуется достаточно негативными показателями, связанными с эффективностью использования ресурсов в отрасли.
Но все те же эксперты с энтузиазмом говорят о том, что начиная с 2017 года правительство республики проводит экономические реформы, в том числе и в агропродовольственном секторе. Благодаря им «создается основа для трансформации сектора в генератор большего по числу и качеству рабочих мест, способных повысить благополучие людей в сельской местности».
Вот только если посмотреть на информацию на сайте Агентства по реализации проектов в области АПК и продовольственного обеспечения, станет очевидно: все реформы проводятся в долг. И за кажущееся таким близким благополучие рано или поздно придется рассчитываться.
В январе 2019 года между Республикой Узбекистан и Международным фондом сельскохозяйственного развития (МФСР) было подписано соглашение о финансировании проекта «Диверсификация и модернизация сельского хозяйства». Общая стоимость проекта — 84,7 миллиона долларов, большая часть из них — кредитные средства от МФСР.
Двумя годами ранее был запущен проект «Развитие сектора животноводства в Республике Узбекистан» с общим бюджетом в 227,8 миллиона долларов, из которых 150 миллионов — заемные средства.
Более 350 миллионов кредитных долларов пошло на проект «Развитие цепочки создания добавленной стоимости в секторе плодоовощеводства». Еще 650 миллионов долларов, взятых в долг, — на «Развитие сектора плодоовощеводства».
И таких проектов с десяток. Но есть и другие, срок реализации которых уже завершен, но кредиты пока остались. С 2001 по 2014 годы Узбекистан набрал займов на развитие АПК более чем на 277 миллионов долларов.
На этом кредитная история в развитии узбекского сельского хозяйства не заканчивается: в марте прошлого года стало известно, что Всемирный банк выделит Узбекистану 500 миллионов долларов на реализацию проекта «Модернизация сельского хозяйства».
Казахстан. Самый открытый и самый коррумпированный?
Казахстан занимает второе место в мире по площади пахотных земель на душу населения, является одним из крупнейших экспортеров по зерну и муке. Около 74% территорий пригодны для ведения сельского хозяйства. В отрасли занято более 1,4 миллиона человек.
Казалось бы, прекрасные данные. Но в настоящее время доля аграрного сектора составляет около 5% годового ВВП страны. Для сравнения, аналогичный показатель в 1980 году равнялся 22,6%, а в 1990 году — 34%.
При этом в Казахстане постоянно внедряются все новые и новые механизмы то поддержки, то развития АПК. Создаются всевозможные союзы и ассоциации. В официальных релизах мы видим красивые цифры, а по факту казахстанцы покупают отечественные овощи по цене золота, предпочитают произведенную в Кыргызстане говядину и с осторожностью относятся к отечественным производителям молочной продукции.
Экономист Жанат Нургалиев и кандидат с.-х. наук Руслан Асаубаев в прошлом году провели бюджетный анализ «Эффективность использования финансовых ресурсов в Агропромышленном комплексе РК» и пришли к выводу: несмотря на то, что одним из важных мотивационных факторов для развития сельскохозяйственного производства и переработки остается вливание финансирования в виде субсидий, доступ к необходимым ресурсам пока ограничен. Это подтверждают, как сами производители, так и эксперты и международные институты.
Эксперты сообщили, что в 2019 году экспорт переработанной продукции снизился на 20,7% в сравнении с 2018 годом. Но снижается не только экспорт.
«В 2019 году привлечено 10,1 миллиона долларов иностранных инвестиций. Анализ показывает, что за четыре года поступления снижаются на 37% в год. Если в 2015 году объем прямых иностранных инвестиций был на уровне 71,5 миллиона долларов, а в 2019 году – 10,1 миллиона долларов, то за пять лет отмечается снижение в семь раз», — приводят данные авторы исследования.
При этом государство не устает вливать и бюджетные средства: оздоровление отрасли, модернизация сектора, развитие комплекса, — формулировок при субсидировании казахстанских фермеров предостаточно. Вот только зачастую реализация государственных инициатив заканчивается банально — не все бюджетные деньги доходят до адресатов.
В отличие от других стран Центральной Азии Казахстан предпочитает не скрывать грустную статистику. А на сегодня она такова, что Счетный комитет республики только и успевает находить нарушения, которые в итоге превращаются в четкое проявление коррупции.
На очередном заседании СК были подведены итоги государственного аудита промежуточной оценки реализации Государственной программы развития агропромышленного комплекса Республики Казахстан на 2017-2021 годы, а также эффективности использования средств, направленных на антикризисные меры.
«Итоги оценки реализации Госпрограммы, а также эффективности использования средств, направленных на антикризисные меры, свидетельствуют о наличии системных недостатков, отсутствии должного мониторинга и контроля со стороны администраторов республиканского и местных бюджетных программ при планировании и использовании бюджетных средств», — говорилось в официальном релизе, выпущенном в апреле прошлого года.
СК пришел к выводу, что уровень инновационной активности предприятий, работающих в сфере «Сельского, лесного и рыбного хозяйства» в 2019 году составил 8,7% и значительно ниже (от 1,6-3,7 раза) по сравнению с другими видами экономической деятельности.
Общее количество предприятий в сельском, лесном и рыбном хозяйстве в 2019 году составляло 1969 единиц, из которых лишь 8,7% или внедряли инновационные технологии.
Несмотря на снижение доли личных подсобных хозяйств (ЛПХ) в производстве валовой продукции сельского хозяйства за 5 лет (на 9,6%), их вклад все же преобладает по отношению к крупным и средним субъектам как в растениеводстве (44%), так и в животноводстве (65,8%). Это значит, что за период реализации Госпрограммы проблема преобладания производства в ЛПХ не решена, а инновационные технологии в них практически не внедряются.
Также в Счетном комитете отметили отсутствие взаимосвязи между Госпрограммой и Стратегическим планом развития РК до 2025 года в части снижения объемов теневой экономики. Из-за ненадлежащего контроля, мониторинга и необеспечения на должном уровне межведомственного взаимодействия МСХ и МИО, за период реализации Госпрограммы не достигнуты отдельные целевые индикаторы и показатели.
Были установлены нарушения законодательства при ведении бухгалтерского учета и составления финансовой отчетности в Управлении сельского хозяйства Алматинской области на сумму 4,8 миллиарда тг.
Управлениями Акмолинской, Алматинской и Карагандинской областями просубсидированы солнечные панели при несоответствии их техническим условиям на сумму 1,4 миллиарда тг.
Несмотря на утвержденные нормативы субсидирования производства сахарной свеклы фермерам (с 12 до 14 тг) акиматом Жамбылской области необоснованно осуществлен расчет исходя из 15,4 тг, то есть на сумму 0,2 миллиарда тг больше.
«Всего, по итогам государственного аудита установлены финансовые нарушения на общую сумму 2,8 миллиарда тг, неэффективное планирование составило 16,9 миллиарда тг, неэффективное использование средств на сумму 44,1 миллиарда тг и 276 процедурных нарушения», — отчитался СК.
Как видим, любые благие, казалось бы, инициативы в процессе развития АПК Казахстана банально разбиваются о пресловутый человеческий фактор. И можно долго говорить об оздоровлении или модернизации отрасли, строить амбициозные планы по покорению мирового рынка, привлекать иностранные инвестиции и выделять бюджетные миллиарды, но результат будет очевиден и, откровенно говоря, закономерен. Глобально в развитии сельского хозяйства в Казахстане не заинтересован никто: все долгосрочные перспективы меркнут на фоне желания «заработать» здесь и сейчас каждого из участников этой системы.
31 января 2021 в 05:31
