В воскресенье вооруженный человек захватил заложников в отделении одного из банков в Астане. Он угрожал убить заложников и требовал перевести все активы банка детям-инвалидам, малоимущим и нуждающимся. Триллер продолжался около двух часов: в 15 часов МВД сообщило о захвате, в 17 часов террорист был захвачен, а заложники освобождены.
По данным банка, в захваченном отделении были 7 женщин и один мужчина – все его работники.
Так насколько сильно закредитовано население Казахстана?
В мае Первое кредитное бюро подготовило интересный аналитический отчет. Согласно ему суммы займов остаются примерно на одном уровне. При этом медианный размер потребительского беззалогового кредита держится ниже уровней 2021 года, хотя цены за это время выросли значительно. То есть размер реального кредита сокращается.
Доля кредитов с просрочкой платежей в 90 и более дней (это показатель NPL90+) составляет 13,5 % на 1 апреля 2023 года. Это не так много, как кажется.
Среднестатистический заемщик на начало 2023 года имел задолженность в размере 3 месячных заработных плат, в 2022 году — 3,2 зарплат, в 2021 году — 3,3 зарплат, а в 2020 году — 3,5 зарплат. Еще один показатель того, что реальная кредитная нагрузка сокращается.
Средняя задолженность 90 % заемщиков за 2022 год выросла на 7,4 %, или 43 тысячи тенге. Но на 2% заёмщиков - это 147 тысяч человек - приходится почти 17 % суммы всех кредитов. А половину портфеля взяли 10 % заёмщиков.
Вывод: кредитов население Казахстана набрало много, но по своим силам. А если не учитывать «ядро» заемщиков, на которых приходится половина всех кредитов, то картина меняется полностью. Почему в Казахстане так любят банки и не любят "банкротов"
Другой аналитик видит другую картину. Действующие займы имеют более 7,5 млн человек. Это двое из каждых трех трудоспособных граждан страны. При этом 1,5 млн человек имеют просрочку платежей по текущим займам в 90 и более дней. Общий объем кредитов с просрочкой платежей в 90 и более дней на 1 апреля 2023 года по беззалоговым потребительским кредитам превышает 1 трлн тенге (за год вырос на 257,3 млрд тенге). Треть от этой суммы приходится на займы, выданные до 2019 года. То есть нагрузка есть, и она продолжает давить на этих людей.
- Я не считаю, что казахстанцы закредитованы, - уверен финансовый эксперт Андрей Чеботарев. - По удельному весу кредитов мы в 2 раза меньше России. Во-вторых, у нас очень большая разница в размерах кредитов: у нас есть потребительские займы на 3,5 млрд тенге, у нас 10 % заемщиков имеют потребительские займы на сумму свыше 5 млн тенге, и они делают рост по этой статистике. У остальных 90 % заемщиков сосредоточено около половины всех кредитов. Они не выросли. То же самое касается NLP (просрочка по кредитам). У нас есть проблема, что банки кредитуют непонятно кого и непонятно как: одни не могут давать деньги, другие не должны брать. Кто все это раскручивает? Политики. Тема выгодная. Это не особенность Казахстана. Если у человека есть возможность не платить свои долги, он им воспользуется: никто не любит отдавать долги. Это нормально, что многие не хотят платить, рассматривают любую такую возможность, и есть политики, которые на этом играют. Они есть везде - и в Европе, и у нас.
Есть простой показатель уровня кредитной нагрузки на человека: пересчитать его долг в месячных доходах. У нас две трети потребительских займов составляют 2 средние зарплаты. То есть человек может их погасить очень легко, уверен эксперт. Почти половина кредитов – это средняя зарплата. Другое дело - у нас в отчетах АФР и Нацбанка не разделены рассрочки и кредиты.
- Я понимаю, что МСФО рассрочка и кредит - это одно и то же, и они идут по одной статье. Но мы должны знать, что люди берут рассрочку не из-за того, что они не могут платить. Наоборот, они умеют платить. Какой смысл платить всю сумму сейчас, если я могу разбить цену за товар на 12 платежей и получать плюс от депозита за эти 12 месяцев? Поэтому я считаю, что большое количество рассрочек связано с тем, что люди у нас умные и финансово культурные.
Есть другой показатель: по итогам 1 квартала 2023 года оказалось, что объем кредитов населению превысил объем кредитов бизнесу. Экономика Казахстана остается базарной: что происходит
Один из экономистов, пожелавший остаться неизвестным, отметил, что это соотношение вполне нормальное. Даже здоровое. Вот, посмотрите, во Франции точно так же: население взяло кредитов больше, чем бизнес. Все хорошо.
Так работают либеральные школы экономики: выдернем один факт из контекста и сравним с таким же, вроде похожим.
А как на самом деле?
Сначала сравните уровень заработной платы своей и такого же француза, который работает на вашей позиции и по вашей специальности. Скорее всего, если ваша зарплата будет 250 тысяч тенге, тоу него - примерно 2 тысячи евро. Вы платите 35-40 % налогов, француз – от 30-35 %. Опять-таки при условии, что вы женатый человек с 2-3 детьми, живете в квартире, купленной по ипотеке, копите на образование детей, помогаете родителям и откладываете деньги на инвестиции. Сразу понятно, что налоговая система Франции сильно сложнее нашей и сравнение уже не корректно. У нас за помощь родителям налоги не скашивают.
Но самое главное – история. Франция живет при капитализме 250 лет, а опыт буржуазных отношений в стране - более 500 лет точно. И она просто богаче Казахстана. Поэтому - да, сравнение идеальное, но некорректное.
Почему идеальное? Потому, что в любой экономике основа – семьи. Вернее, домохозяйство. Все крутится вокруг домохозяйства. Оно потребляет еду, одежду, воду, тепло и электроэнергию. Оно же дает рабочую силу и отдает сбережения на инвестиции.
Но Казахстан не успел построить идеальную экономику. Мы живем в ней только 30 лет. И за это время мы научились только тратить, но не копить. А для этого надо брать кредиты снова и снова. Чем банки, все банки, эффективно занимаются. Это не их вина. Но они олицетворяют собой картину мира, где правят деньги. Это больше претензия к Национальному банку и АФР (Агентству по регулированию и развитию финансового рынка), которые пока выстраивают только коммерческую сторону финансов, которая точно приносит прибыль.
Мы не развиты, потому что нет ни одного института, который бы представлял интересы простого человека. У нас нет трастовых фондов, которые могли бы использовать деньги на пользу общества. Нет инвестиционных фондов, где скапливаются деньги множества людей. У нас одна инвестиционная компания на страну – ЕНПФ, и им управляет Национальный банк. Нет кредитных кооперативов, которые могут помогать людям. Но есть банки и микрокредитные организации, которые могут дать кредит под процент.
Поэтому, когда представители этого мира говорят, что население Казахстана не закредитовано – это правда. Они в это верят. Но есть другая точка зрения. Она говорит, что Национальный банк и правительство мало делают для нормального развития инвестиционного рынка. Такова наша модель экономики. Им удобнее играть не по правилам с одним большим игроком – ЕНПФ (размер его активов сейчас сопоставим с бюджетом страны), чем по жестким правилам с мелкими. В итоге все это выливается в кредитные истерики и рост цен на жилье, так как «бетон» в такой ситуации остается чуть ли не единственной надежной тихой гаванью для человека с деньгами, но без связей.
