Единственный спринтер в истории советской и российской мужской легкой атлетики, выигравший медали чемпионата мира в барьерном беге на 110 м, Сергей Шубенков продолжает свою карьеру, несмотря на многолетний бан международных стартов для наших спортсменов. В июне уроженец Барнаула уверенно победил на Неделе легкой атлетики и «Мемориале братьев Знаменских». В перерыве между этими стартами Шубенков дал большое интервью «Спорт-Экспрессу» и «Известиям», в котором объяснил свою мотивацию, оценил возможность поехать на Олимпиаду-2024 в Париж и рассказал и проблемах с личными спонсорами.
«Идеально характеризовала Неделю легкой атлетики дыра в заборе»— Сергей, в начале июня в Москве прошла Неделя легкой атлетики. Ты много историй про нее рассказывал...
— Но могу еще.
— Как вообще оценишь это мероприятие? Из десяточки сколько баллов?
— В прошлом году было восемь. А сейчас баллов шесть.
— Где два балла потерялись?
— На самом деле, классные соревнования, отличная задумка...
— Спасибо федерации?
— Да-да, разумеется, и департаменту спорта Москвы, денег много дали, звезд пригласили. Видно, что старались. Но в мелочах не всё получилось, и их накопилось много. Ощущение, что забег на Никольской провели и успокоились. Хотя он должен был стать точкой входа — смотрите, товарищи сограждане, мы у Красной площади, у нас Бузова, Губерниев, дорого-богато. Классный спорт. В этом же идея была.
— Главной идеей была сама Бузова, разве нет?
— Получилось, что так. Заманили ею, народ на нее и пришел. На фигуристок, у них есть болельщики, которые всегда на них ходят, где бы ни появлялись. А на легкую атлетику — всё равно. Мы уже у себя пообсуждали — если бы добавили коллабораций, взаимодействий с легкоатлетами, было бы поживее. Но в целом турки, кубинцы же приехали? Значит, шоу получилось.
— А на какую коллаборацию с Бузовой ты готов? Спеть?
— Да на любую (смеется). Получилось, что она прямой наводкой прошла на сцену сквозь наши шатры, спела и таким же путем обратно и уехала. Фигуристки — то же самое, пришли сами по себе. Свита никого к ним не подпустила поговорить, пообщаться. Не было взаимодействия, как мне показалось.
Что касается других дней — они проводились на южном ядре «Лужников» вместо северного. Там ни нормальной разминки, ни трибун. Говорили, что всё в жертву телекартинке. Но так понимаю, картинка получалась красивой не всегда. В итоге неудобно было всем. Висит огромная вывеска «Спортсменам — сюда», но мне сказали, надо обойти полностью весь стадион и в другой вход, дохожу, говорят — разминка с другой стороны, я иду весь путь обратно, во вход для спортсменов до 23 лет. Спрашиваю, где туалет? Отвечают — вон там, но обратно мы тебя не пустим. Я прогуляюсь пять минут, не горит. Но почему так надо было делать, когда можно удобнее? Всё для спортсменов и зрителей, как говорится.
С трибуны ничего не видно. Сектор для высоты — подойти нельзя, смотрим из-за двух заборов. Между ними стоять тоже нельзя. Трибуна на одной стороне, прямая для коротких забегов — на другой. И так далее. Америкосы всегда бегут в ту сторону, которую им нравится. Они могут бежать даже с финиша на старт, против шерсти, если их ветер не устраивает, и это никого не удивляет. Меня это дико раздражает — но все результаты засекут, посчитают. У нас даже если ветер 6 м в физиономию дует — никто не будет поворачивать. После всех этих мелочей я не понял, кому удобно вообще было?
— Иногда после прогулок складывается впечатление, что у нас страна заборов.
— Но в прошлом году такого не было! Про страну заборов я в целом соглашусь, но в последнее время тенденция эта перебарывается, если руководитель адекватный. Можно их победить. Хотя сейчас подумал — у нас в Барнауле на одном стадионе построили забор и перестали пускать. Вообще идеально характеризовала Неделю легкой атлетики дыра в заборе в разминочной зоне. Большинство спортсменов и тренеров ходило через эту дырку.
— Это было окно возможностей!
— И им пользовались все (смеется). Турки пришли большой компанией, не нашли входа — пролезли через нее. В 15 м стоял охранник, но он следил за теми, кто проходил мимо него, через обычный вход! И ничего не мог сделать — у него своя зона ответственности. Раньше от гостиницы был трансфер, теперь на метро гоняйте сами.
— Ты еще мигалку попроси, как футболистам на чемпионате мира.
— Я не говорю, что проблема — проехать 20 минут по красной ветке и 10 минут пройти пешком. Но это про отношение. Альтернатив же не предложили. У меня с этим проблем нет, на метро даже удобнее. Но это еще одна мелочь, по которой не докрутили. Поэтому шесть (смеется).
«Заставили приставать на улицах, спрашивать, кто я. Получилось весело»— Вопрос после историй выше — почему ты этим всем занимаешься? Со стороны кажется, вы, легкоатлеты, боретесь с ветряными мельницами. Пытаетесь популяризировать спорт здесь, пробиться на международные соревнования — и со всех сторон игнор. Зачем? Не легче ли всё бросить уже?
— Я просто получаю удовольствие, да и мне глобально заняться в жизни нечем (смеется). Рано или поздно переключиться придется, наверняка есть варианты, но это история не на год. И даже без соревнований и спонсоров — не знаю, где я столько заработаю. У меня мое дело получается хорошо и нравится.
Насчет международных выступлений я уже смирился. Машу [Ласицкене] чуть на дольше хватило. Я бороться перестал году в 2021-м. После решения в 2022-м, что наших нигде не будет, и протестовать не стал. Сказали сразу — точно нет, и заранее. Так намного удобнее жить. Борьба сейчас бессмысленна. За что бороться?
— Если с World Athletics всё понятно, то за Олимпиаду. Или в МОК ты не веришь? Вдруг Баху и Франции понадобятся русские.
— Надежда, может, и есть. Я просто не думаю, что буду бороться при негативном сценарии. Наблюдать — ну да.
— У тебя сейчас клуб — ЦСКА, так что шансов действительно немного. Неужели у российского спортсмена сейчас вообще никаких альтернативных спонсоров не прослеживается?
— Есть альтернативные силовые структуры (смеется). За Уралом вот «Динамо» более популярно.
— Собери полную коллекцию, как говорится.
— Ну это всё шутки. Да, «железный занавес» рухнул, пришли западные компании. Но даже когда всё было хорошо, я не понимал, зачем это нужно им? Видимо, они делали, как везде в мире, по инерции. Спорт это потихоньку толкало вперед. В Москве это двигалось быстрее, были беговые события, но... Но какой им с этого профит? Я так и не понял. Ладно, им виднее.
— Получается, ты себя не считаешь популярным?
— Nike и так должны покупать, мне казалось. Но раз банкет за свой счет нам устраивали, то спасибо.
— Но та же Бузова или звезда шоу-бизнеса перспективнее?
— Меня тут в проекте «О спорт, ты жив» заставили приставать на улицах, спрашивать, кто я. Получилось весело, не буду спойлерить. Нет, я согласен, что по идее капиталистический спорт так и должен действовать. Есть частные компании, они должны обкатывать свои технологии, чтобы развивать их и продавать. Самое наглядное — автоспорт. Машины, участвующие в чемпионатах, — в том числе результат научно-конструкторских изысканий. Есть люди, которые кроссовки делают, это очень технологичный продукт. Тоже обкатывают. Но кто у нас делает кроссовки? «Спортмастер» с Demix. На него вся надежда, значит. Хотя профессиональный сегмент они редко трогают.
— Глобально заверну, но все-таки — ты не думал, почему спорт у нас за 30 лет так и не стал частью культуры и капиталистическим? По сути из успешных примеров развития разве что бои можно привести, которые реально зарабатывают.
— И то UFC импортная история. А если задуматься, наши виды спорта — это что? Хоккей с мячом, самбо. Из топовых. Да мы не одни такие, где спорт непопулярен. Спорт существует так, как он должен существовать, только в некоторых странах Европы, Северной Америке, Китае, Японии. Все. То есть схема работает там, где денег и так много, можно и на спорт потратить. Спорт — история, на которую ты только тратишь. Прямой прибыли с большинства из них ты не получишь. Вот компании и работают — аудиторию привлечь, технологии обкатать. Топовые виды у нас еще работают. Футбол, хоккей, бои, фигурка. Но все остальные, о которых вспоминают раз в четыре года, как мой, без государственного финансирования никак. Причем уже объявлено, что государство будет из спорта уходить (в мае об этом заявил глава комитета Госдумы по физкультуре, спорту, туризму и делам молодежи Михаил Дегтярев. — «Известия»). Постепенно, к 2030-му, но всё же.
— Учитывая обстоятельства, это вряд ли произойдет, хотя и у государства приоритеты меняются. Если про легкую атлетику говорить — пациент скорее жив или мертв?
— Скорее мертв, конечно. Что-то где-то шевелится, но держится всё на неравнодушных людях старой закалки. А они не вечны. Им на смену приходят единицы, у нас новых тренеров из тех, кто моложе меня, — я знаю двоих. Это кто за последние пять лет пришел. Кадры решают всё, а здесь кадрам делать нечего, где их взять?
— Ну рынок сейчас не вывезет.
— Не знаю тогда, как. В какой-нибудь Индонезии спорт тоже непопулярен. Так и будем жить.
«Меня засосало в политический водоворот на изломе истории»— Соблазна поменять гражданство в таких обстоятельствах никогда не было?
— Нет. А предложение было ровно одно, и я не смог его всерьез воспринять. Обменялись шутками. После чемпионата мира в Пекине, на котором я выиграл, через пару недель приезжаю на Бриллиантовую лигу, ко мне подходит мужчина в возрасте и говорит: «Смотрел, значит, чемпионат мира, красиво выиграл, Сергей. Слушай, а не хочешь переехать в Штаты потренироваться? У нас возможности, все дела».
— А в куртке какой сборной был тренер?
— Про куртку не помню, но американец. Но ты понимаешь — я уже чемпион мира, что мне там ловить? Если я смог стать лучшим, имея то, что имел. Но я ответил: «Ух ты, классно! А можно я с собой тренера возьму?» На что мне ответили, мол, ну он же наверняка человек в возрасте, у него семья, он же точно не захочет, правда? В лес ехать — дерево с собой везти. Тут я понял, что мне очень нужно время подумать (смеется).
— А если выбирать страну пожить, были фавориты?
— Возможностей переезда у меня было предостаточно, это правда. Позывы сильные в вузе были, когда я начал ездить по Европе, посмотрел на Италию, Францию — красиво, погода хорошая. Если в профессиональном плане — то надо было в США ехать. Начал языки учить. Вот почему английский знаю хорошо.
Но глобально — да, здорово приехать посмотреть, но разницы в жизни нет. Так же все пашут как не в себя, работы море. Ты переедешь туда не отдыхать, а работать, причем, возможно, больше. А если можешь работать, то паши здесь и будет всё намного лучше. В Барнауле я остался сознательно, плюсы перевешивают минусы. Погода, конечно, днище. На неделе 38, сейчас 15. Скоро снег обещают. Но мне здесь нравится. А так из классных мест север Франции понравился, Нормандия очень живописна. А если женщины красивые — то Финляндия. После России, конечно. Это в «Гриффинах», кажется, была шутка, что у нас собраны самые красивые и самые некрасивые женщины в мире, промежуточных вариантов нет.
— Если двигаться от женщин к менее приятным темам — допустим, звонит тебе Бах в Zoom перед Олимпиадой и спрашивает — что про ЦСКА скажешь, про СВО?
— Когда нам объявили, что мы все на допинге и вот вам нейтральный статус — это одна история. Мы с этим были не согласны, но чтобы от той истории дистанцироваться, условия принимали, пусть и драконовские. Но теперь, когда началась операция, началось бегство компаний... Я удивился вообще, что все побежали. А как же прибыли? Они ж капиталисты! Оказалось, не совсем. Но это объясняется — видимо, российский рынок для них капля в море. Да и убежали не все.
Но получается, что спонсор остается один — клуб. Да, он связан с армией. Но он всю карьеру меня поддерживал, и когда не получалось в том числе. Отказаться от него для меня неприемлемо. Эти ушли, от тех откажись. От государственной поддержки тоже откажись — «Россия же плохая!». Я не могу сказать, что мне всё происходящее нравится. Мы, спортсмены, попали серьезно. Прекрасно, а жрать-то мне что? Окей, год я готовлюсь сам без зарплаты, без экипировки, медицины, чтобы что? Съездить на Олимпиаду разок? Коэ (Президент World Athletics.) меня всё равно не допустит. Поменять гражданство? Матвей Волков поменял гражданство на белорусское — его снова не допустили.
— Номерок того тренера не остался?
— Он тоже не дурак, мне уже 33 года, кому я там такой красивый нужен, с результатом 13,40? Есть у нас другие «поменяторы», но по пальцам руки — Завьялова за Гулиева вышла и в Турции, Сардана Трофимова — в Киргизии, еще одна девушка в Израиль уехала, но тоже вроде бы по делам семейным. Смена гражданства на бумаге выглядит хорошим вариантом, но так не будет — чтобы я просто получил паспорт и остался в Барнауле тренироваться. Это сложная история и крайняя мера.
— Один звонок — и тебя на стадион в Барнауле не пустят.
— В принципе да, хоть это всё теория. Не могу сказать, что плотно слежу за новостями, но главный вывод — меня засосало в политический водоворот на изломе истории. Мне лишь повезло, что я там, где я есть, а не на передовой или в Шебекино. Есть люди, которым везет намного меньше. Сделать с этим что-то невозможно. Я уже с момента отстранений понял, что самое важное — продолжать работать, делать то, что ты умеешь. В моем случае — лучше всех в стране, иногда в мире. И надеяться, что пока это кому-то нужно. Ты же позвонил за интервью, значит, нужно. Присутствует какое-то смирение. Маша [Ласицкене] сказала, что международная карьера закончена. Я пока что не знаю. Может, более оптимистичен или пока в стадии отрицания нахожусь, поэтому не говорю. Но в целом я с ней согласен.
— Это уже с февраля прошлого года стало понятно?
— Тогда я неделю-другую просто в себя приходил. Сначала понял, что для более эффективного прихода в себя надо убегать из всяких соцсетей. Стало попроще. И если поразмыслить... Надеялся, конечно, что как-нибудь закончится через полгодика. Но если приводить исторические аналогии, то похоже, как мир колыхало перед Первой мировой войной. Понятно, быстро это не рассосется. Это может длиться несколько лет. Да и вообще у многих по миру чешутся руки. Причем я оптимист по жизни.
Вряд ли нынешняя ситуация нужна большинству людей, но значит, кому-то нужна. Остается надеяться только, что ядерные ракеты не полетят.
— Может, это заложено природой — периодически нужны выплески внутривидовой агрессии.
— Не согласен. Я больше за законы рынка и экономики. И если две организации конкурируют, то одна должна уничтожить другую. Либо, если конкуренция продлится до момента полного истощения обеих, то договорятся и поделят сферы влияния.
«Может, юридический диплом свой откопать»— Ты же левых взглядов, насколько помню? Получается, СССР — хорошая страна?
— Прекрасная (смеется). Нет, если серьезно, то с кем ни говорю, главный аргумент — уверенность в завтрашнем дне. Понимаешь, что с голоду не умрешь, если работаешь, всё будет хорошо. Было сильно спокойнее. Да, не было интернета, понимаю. В PlayStation 5 в СССР не играли.
— Проблема, наверное, в том, что даже если бы приставку изобрели при СССР, она бы просто не дошла.
— Да! Я понимаю, это ужасно. Но если выбирать между айфоном и уверенностью в будущем детей — однозначно второе. Возможно, люди забыли, что в нынешнем мире как-то выживать надо. Выросло поколение, которое не знает, что — утрирую — в семиметровой квартире не просто можно жить — там несколько семей поместиться могут.
— Хорошо, из десяточки сколько СССР поставим?
— Тут я уйду от ответа, я же там не жил. Понимаю, чего людям не хватало. Когда базовые потребности удовлетворены, появляются новые, хочется более изысканного досуга, интересных шмоток. А этого как-то не смогли организовать. Ну и все экономические предпосылки были.
— Видно, что тебе в отличие от многих спортсменов интересен не только спорт, любое интервью с Шубенковым глубоко по определению. Есть понимание, что делать после спорта?
— Идей так много, что их нет (смеется). Много что интересно, разве что к медиа я как раз охладел. Мне пока сложно думать о том, чтобы тренировать. Меня даже бросает в такие дебри, что, может, действительно не оставаться в спорте, а юридический диплом свой откопать. Не зря придумали понятие зоны комфорта, придется ее покинуть.
— Ты сейчас счастлив?
— Так... Прикольный вопрос. Я даже не ожидал, что не смогу быстро ответить «да». Потому что хочется ответить «скорее да». Слово «скорее», наверное, относится больше к профессиональной жизни, спортивной. Хочется не просто бегать, а быстро, а где взять скорость, не понимаю. Просто тренироваться — не работает. Но приезжая на международные соревнования в условную Венгрию, я сразу снимаю полторы десятки. Просто благодаря атмосфере, конкуренции, красивым видам вокруг. Этого не хватает.