У каждого четвертого жителя России, который доживет до 75 лет, есть вероятность заболеть раком, констатирует замдиректора по научной работе НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина Минздрава России, член правления Российского общества клинической онкологии (RUSSCO) Алексей Трякин. Сейчас, по его словам, заболеваемость раком легкого снижается, а раком толстой кишки — увеличивается. И причина этого кроется, в частности, в образе жизни конкретного человека и трендах всего общества. В День всемирной борьбы с раком, который отмечается 4 февраля, эксперт рассказал «Известиям», что в России в последние годы стало больше препаратов от онкологии, которые уже полностью производятся у нас. Новые же разработки в основном касаются иммунотерапии как наиболее перспективного направления лечения.
«Риск заболеть раком толстой кишки растет»— Какие виды рака сейчас наиболее распространены в России?
— Наиболее частые злокачественные новообразования у нас в стране — это рак легкого, молочной железы, толстой и прямой кишки, желудка и опухоли кожи, рак предстательной железы. И в целом заболеваемость онкологическими новообразованиями будет возрастать, что естественно, потому что рак — это болезнь возраста. И чем дольше люди будут жить, тем они будут чаще доживать до своего рака.
Если посмотреть на сегодняшнюю статистику по России, то риск к 75 годам заполучить себе какое-то злокачественное образование составляет около 23–25%. То есть у каждого четвертого, если он доживет до 75 лет и не умрет от других причин, разовьется какая-то злокачественная опухоль.
По статистике, в нашей стране около 600 тыс. человек заболевают онкологическими заболеваниями ежегодно, около 60% из них излечиваются.
— Есть ли тенденция к изменению структуры заболеваемости?
— Изменение структуры хорошо видно на отдельных видах рака. И это общемировые тренды. Например, начатая борьба с курением уже привела к значительному снижению заболеваемости раком легкого. До недавнего времени он был убийцей номер один, но сейчас заболеваемость раком легкого уменьшается. Россия к антитабачной кампании подключилась немного позже, чем, например, США. Будем надеяться, что уже в ближайшие годы это отразится на уменьшении заболеваемости.
А вот риск заболеть раком толстой кишки, например, растет. Потому что мы едим много мяса, мало фруктов, недостаточно двигаемся, потребляем много сладких продуктов и всё чаще страдаем ожирением. Соответственно, заболеваемость этим видом опухоли будет только возрастать.
При этом заболеваемость раком желудка в мире уменьшается. Связано это прежде всего с инфекцией Helicobacter pylori, приводящей к раку желудка, которую сейчас успешно выявляют и лечат антибиотиками. Также мы стали меньше есть соленых продуктов, потреблять больше витаминов и овощей.
В 2023 году ВОЗ представила план по практически полной ликвидации рака шейки матки. На сегодня созданы вакцины против вируса папилломы человека, применение которых у детей позволяет предотвращать инфицирование и, как следствие, развитие рака шейки матки.
— Есть ли какие-то изменения в доступности лекарств для лечения онкологических заболеваний в России?
— Лекарственная терапия — одна из важных составляющих в лечении злокачественных новообразований. И в последнее время, несмотря на все опасения, ничего глобально в этой сфере не изменилось. Даже те компании, которые прекратили научную или маркетинговую деятельность на территории РФ, не прекратили поставлять лекарственные препараты.
На сегодня нет существенных перебоев с поставками. Нет так называемой дефектуры лекарственных препаратов — когда ты хочешь приобрести, а их по какой-то причине нет на рынке. Были кратковременные логистические трудности, которые сейчас разрешены.
Кроме того, был принят ряд дополнительных нормативных актов, которые упрощают ввоз препаратов, иногда даже не зарегистрированных на территории страны. Появление такой возможности даже расширило доступ к лекарственной терапии.
Также есть достаточно большой задел по локализации производства многих препаратов на территории России в виде выпуска биоаналогов, дженериков.
«Полностью производить всё и не нужно»
— На какой стадии импортозамещение препаратов, которые используются для лечения рака?
— Есть разные степени локализации производства. Препаратов с нулевой степенью локализации, когда всё полностью, от субстанции и до выпуска в аптеку, делается в другой стране, у нас уже меньшинство. Но и полностью всё производить только у нас, может быть, не очень и нужно. Сейчас так не делает ни одна страна мира.
Все страны идут по пути экономической выгоды. Мировые лидеры в производстве субстанций для препаратов сейчас Китай, Индия, в меньшей степени — Пакистан. И, например, западные компании используют субстанции, произведенные в этих странах. Потому что там это дешевле делать. Конечно, при этом качество находится под строгим контролем.
Есть более сложные таргетные препараты, которые действительно очень трудно заместить. И на некоторые из них не кончились патенты их правообладателей. У любого оригинального препарата есть период патентной защиты, когда никто не может начинать его воспроизводить.
Основные изобретатели лекарственных препаратов все-таки страны Западной Европы и США. Китай сейчас тоже фантастически растет, они начинают делать собственные препараты, но в ближайшие 20 лет по количеству не догонят Европу и США. Но, как я говорил, с поставками у нас проблем нет.
— То есть опасности, что онкопациенты могут остаться без лекарств, нет?
— Такая ситуация мне представляется маловероятной. Несмотря на то что большинство фармкомпаний находятся в так называемых недружественных странах, они не ушли с российского рынка с точки зрения поставки в РФ своих лекарственных препаратов. Санкции, по счастью, не затрагивают этого вопроса, так как с гуманитарной точки зрения это просто неэтично. Да, большинство компаний прекратили проводить клинические исследования в России. Доступ пациентов из России к клиническим исследованиям упал. Существенно уменьшилась образовательная активность врачей и специалистов, так как многие компании перестали вкладываться в образование врачей в нашей стране. Но лекарства продолжают поступать.
Процент локализации производства у нас действительно растет. Многие субстанции уже готовят наши компании, начинают воспроизводить сложные молекулы, про которые раньше мы и подумать не могли, что их можно делать у нас. И это хороший путь к возрождению, росту отечественной фармацевтики, потому что бизнес будет за собой подтягивать науку. У нас всегда было хорошо с идеями, но дальше их нужно подхватывать, «доводить» до практической реализации, что обычно и делает бизнес.
— С вложением средств в производство есть проблемы?
— На этом этапе у нас и в фармацевтике, и в медицинской промышленности ранее действительно такой затык происходил. И если говорить о российских препаратах, то их сейчас, конечно, не так много, как хотелось бы. Все-таки двигателем появления новых лекарств всегда становится частная фармацевтика.
По большому счету дело научного института придумать какую-то еще идею, дальше обычно ее подхватывает какой-то коммерческий партнер.
Нужно сказать, что то наследие, которое мы получили от Советского Союза, было подразваленное. И на сегодняшний момент в России есть, наверное, парочка таких игроков, по крайней мере на поле онкологии, которые действительно выходят не только с воспроизведенными биоаналогами или дженериками, а и с собственными оригинальными молекулами.
Движение вперед есть, и будем надеяться, что лет через 20 локализация многих вещей в России достигнет значительно большей степени, чем сейчас.
— Какие препараты сейчас разрабатываются и готовятся к выпуску в России?
— Разработки в основном касаются иммунотерапии как наиболее перспективного направления. Есть и цитостатические противоопухолевые препараты. Например, в онкологическом центре Блохина изобретен цитостатический препарат «Араноза», который уже вошел в клинические рекомендации. Идет разработка новых форм препарата, который применяется для лечения нейроэндокринных опухолей. В каждом из основных направлений есть какие-то такие разработки.
Кроме лекарственных препаратов Россия всегда была сильна использованием радиофармпрепаратов. Исторически сложилось, что попутно с изготовлением ядерных боеголовок изготавливались различные изотопы. До сих пор в Челябинской области эти изотопы выпускают, и на их основе делаются радиофармпрепараты, которыми можно диагностировать и лечить злокачественные новообразования. У нас в НМИЦ Блохина 15 радиофармпрепаратов синтезируются в 14 производственных лабораториях! Сейчас в России достаточно большой всплеск создания диагностических и лечебных препаратов на основе отечественных изотопов. Они уже проходят клинические исследования.
«Дремучесть населения относительно онкологии имеется»
— Насколько сильна взаимосвязь между возрастом и риском заболеть раком? Ведь он встречается и у детей тоже.
— Возраст является главным фактором развития опухолей. Да, дети болеют. И если мы посмотрим на абсолютные числа, то каждый год заболевает онкологией несколько тысяч россиян до 18 лет. Тогда как в целом по стране заболевает около 600 тыс. человек. То есть по цифрам детский рак — это редкость.
У детей опухоли возникают по совершенно другим причинам, чем у взрослых. У них тоже бывают и «взрослые» опухоли, но они другого происхождения. Очевидно, что это не связано с курением, с неправильным питанием — неправильное поведение может критически отразиться на здоровье лишь через 20–30 лет. У детей же срабатывают врожденные генетические нарушения. У нас в Блохина есть пациенты нескольких дней от роду и даже те, у кого опухоль диагностирована внутриутробно.
На прошлой неделе наши хирурги прооперировали месячного ребенка, у которого была врожденная опухоль. И причины такой ситуации либо генетические дефекты, либо дефекты закладки плода.
— Есть мнение, что сейчас рак стал молодеть. Это можно подтвердить?
— Действительно, во всем мире наблюдается тенденция к омоложению рака. Но когда говорят о раке молодых, то имеется в виду рак у людей в возрасте до 50 лет. Люди вредят себе на каждом шагу: курят, употребляют алкоголь, мало двигаются, неправильно питаются, загорают, в том числе ходят в солярии. Естественно, количество молодых больных в этой ситуации будет только возрастать.
— Какие факторы влияют на возникновение рака?
— Физическая нагрузка достоверно снижает риск развития злокачественных образований. А курение остается убийцей номер один среди внешних факторов, влияющих на риск возникновения рака.
Алкоголь. Нет безопасной дозы алкоголя. Раньше считалось, что есть безопасная доза, и только потом появляется вред. Для сердца это так. Но если говорить об онкологии, то любые дозы алкоголя уже повышают риск развития разных раков.
Питание. Употребление мяса, особенно красного, особенно переработанного, и малое употребление клетчатки тоже приводит к риску развития злокачественных опухолей.
Инсоляция. Почему-то модно быть загорелым, хотя солнечное излучение очень вредное. От него возникают опухоли кожи. Есть очень страшное заболевание меланома. Меланома кожи, так называемые родинки, которые потом перерождаются в злокачественную опухоль.
Ожирение. Это не только риск умереть досрочно от инфаркта и инсульта, но в том числе ожирение достоверно повышает риск развития очень многих опухолей.
С экологией уже более сложная история. Риск заболеть раком легкого, например, значительно выше в крупных городах, и это сейчас связывают с дизельными двигателями. Они выделяют большое количество наночастиц, которые вызывают рак легкого, но не тот, который от курения. От курения бывает плоскоклеточный рак легкого, а здесь аденокарцинома легкого. И сейчас растет именно количество случаев аденокарциномы легкого, тогда как плоскоклеточного рака падает.
— Есть ли территориальные особенности распространения тех или иных видов рака?
— В мире такое наблюдаются. Есть расовые различия, какими-то опухолями афроамериканцы болеют чаще, какими-то реже. Например, процент меланом у них меньше. Хороший пример — рак толстой кишки, или колоректальный рак. Так как он связан с «западным» типом питания, то рака толстой кишки много в США, но мало в азиатских странах и Африке. Зато рака желудка много в Японии, Китае и Южной Корее, потому что они исторически едят много соленого. И когда японцы переезжают в США и начинают питаться как американцы, у их детей риск развития рака желудка падает, но возрастает риск рака толстой кишки.
В России заболеваемость разная в зависимости от субъектов. Но это связано прежде всего со средним возрастом населения. Есть депрессивные регионы, из которых молодежь уезжает. Соответственно, там остается больше стариков. И заболеваемость, если количество случаев рака поделить на количество людей, там будет больше. Если взять, например, Крайний Север, где пожилых относительно мало, а всё остальное население — молодые вахтовики, то там онколопатологии будет меньше.
— Вокруг рака довольно много мифов. С какими вы сталкивались на практике?
— Определенная дремучесть населения относительно онкологии имеется. Главный миф: что если у меня выявят рак, то я всё равно умру, тогда зачем идти обследоваться? Только настроение портить. Многие пациенты занимают такую страусиную позицию. Бывает, что женщина прощупывает у себя рак молочной железы, может, ей даже ставят диагноз, но она не идет лечиться, пока не появляются симптомы, связанные с развитием метастазов.
Естественно, при первой-второй стадии излечиться можно с большей вероятностью, при четвертой стадии — с меньшей. Поэтому обращаюсь ко всем: если есть какое-то подозрение, что-то поменялось в вашем организме, начали худеть или чувствуете боль, появились высыпания на коже, утомляемость, анемия, сходите к врачу для исключения онкологии.
Также многие больные после назначения лечения уверены, что теперь им нельзя сладкое, молоко, мясо или витамины. Они посидели в очереди на прием с какой-нибудь осведомленной бабушкой и им такое рассказали. А всё это полнейшая ерунда. Совершенно спокойно можно питаться чем угодно.
Еще один просто чудовищный миф. Некоторые больные всерьез говорят, что если их прооперируют, то разрежут живот, туда попадет кислород и свет, из-за чего опухоль тут же начнет расти. Но своих легких у опухолей нет, они получают кислород другими путями.
— В чем причина возникновения мифов?
— Мы не видим громких позитивных примеров борьбы с раком. И часто пациенты волнуются, что их знакомые узнают о болезни, рак стигматизируется. Поэтому пообсуждать свое повышенное давление или уровень глюкозы с друзьями это нормально, но всё, что связано с онкологией, тщательно скрывается как нечто позорное. Получается, мы не видим позитивных примеров даже среди знаменитостей, они скрывают такие ситуации. А если что-то освещается, то это, как правило, четвертая стадия заболевания, когда выздороветь человек чаще всего не может. Да, современная лекарственная терапия позволяет достаточно длительное время контролировать рост опухоли и ее метастазов, иногда на протяжении многих лет. Тем не менее этот эффект терапии, к сожалению, конечен.
И актриса Анджелина Джоли сделала прекрасную вещь, я считаю. Она носительница наследственной генетической мутации, которая значительно повышает риск развития рака молочной железы и рака яичников. Один из способов предотвратить это — профилактическое удаление молочных желез с постановкой имплантов. Она могла бы сделать это тихо, никто бы не заметил. Но она сказала об этом на весь мир. Благодаря этому многие женщины, у кого в семье были случаи этих раков у близких родственников, задумались о необходимости самим провериться на наличие такой мутации. И многих женщин благодаря этому спасли от этого рака. Нужна просветительская работа, социальная реклама.
