Распространение холеры в России из-за обнаруженных двух случаев маловероятно, заявил доктор медицинских наук, профессор, завкафедрой инфекционных болезней и эпидемиологии РНИМУ имени Н.И. Пирогова Владимир Никифоров. В интервью «Известиям» он рассказал о главной опасности заболевания, способах его передачи, а также о профилактических мероприятиях.
«Опасность холеры в том, что она может прорваться в питьевую воду»— 20 июля стало известно о двух случаях холеры в Тамбовской области — у трудовых мигрантов, прилетевших из Индии. Возможна ли локальная вспышка холеры?
— Конечно, нет. Холера — это банальная кишечная инфекция с фекально-оральным механизмом заражения. Контактно-бытовой путь, то есть через грязные руки, для холеры очень малозначим: холерный вибрион живет только в воде и совершенно не терпит высыхания. Кого и как могут эти двое больных заразить? Питьевая вода у нас совершенно безопасна, есть водозаборы. То есть в воду холера от них попасть не могла.
— То есть в самолет эти люди попали, уже заболев холерой?
— Думаю, они просто из одного места летели, где и заразились. Они точно не могли друг от друга заразиться, иначе бы не заболели одновременно. Инкубационный период холеры составляет около двух суток.
— Есть ли опасность для людей, летевших с ними?
— Небольшая вероятность, конечно, существует. Я не знаю их историю болезни, но, предположим, живот расстроился у кого-то из этих больных еще в самолете. Он пошел в туалетную комнату, там все руками испачкал, после него в туалет зашел кто-то еще. Вот тут есть вероятность, хотя мы люди приличные, после туалета руки моем. Но те, кто летел с ними в самолете, должны быть сейчас на обсервации. Это вопросы санэпиднадзора. Скорее всего, все их контакты выявлены. А если во время обсервации у кого-то проявится клиническая картина — его госпитализируют. Всё. Никакой вспышки не будет.
Справка «Известий»Страшная опасность холеры в том, что она может прорваться в питьевую воду, оказаться где-то в пруду или другом водоеме со стоячей водой. Вот это будет большая неприятность.
Холера очень сильно демонизирована. У нас есть стереотип, что это что-то страшное, горы трупов и тому подобное. Но на самом деле при холере в больницу из-за тяжести состояния попадает максимум четверть больных. Только 25 людям из 100 может потребоваться какая-то патогенетическая инфузионная терапия, то есть капельница. У остальных холера может пройти на уровне урчания в животе и одно-двукратного кашицеобразного стула. Они могут заражать других, но сами в терапии нуждаться не будут.
Второе: холера идет по воде. То есть если у вас обеспечено нормальное водоснабжение, никакой серьезной эпидемии холеры быть не может. Вы изолируете больных, питьевая вода у вас бутилированная, вода в водопроводе гарантированно по ГОСТу. А если инфекция в озере, то в нем просто запретят купаться.
— Вы можете припомнить вспышки холеры в СССР и России в XX–XXI веках?
— Пожалуйста — холера в Астрахани в 1970 году, холера в Дагестане в 1994-м, холера в Одессе несколько раз была. А так завозные случаи бывают если не каждый год, то довольно часто.
«Мы боимся холеры не из-за медицинских сложностей, а из-за технических»— Летальные исходы при современном уровне медицины возможны?
— При современном адекватном грамотном лечении вероятность летального исхода — абсолютный ноль. Что мы имеем: при холере резко нарастает обезвоживание за счет потери воды и солей через понос и рвоту. Человек умирает, потеряв 10% массы тела. Но если вы больному поставите капельницу и будете компенсировать потерю, капая столько же в вену, то умереть ему не от чего. Терапия самая простая и дешевая — это просто растворы солей.
Я не помню, чтобы в России кто-либо от холеры умер. А те смерти в мире, которые есть, — это позднее оказание помощи, потому что человек в состоянии обезвоживания живет очень недолго. Начинаются гипоксические поражения органов. Механизм очень простой: вода из организма уходит, кровь сгущается и перестает проходить через капилляры. Кровообращение останавливается, начинаются некротические процессы, развивается полиорганная недостаточность. И если человек проведет несколько часов в таком состоянии, то его уже обратно не вернуть. Но у нас такая ситуация просто нереальна.
— Так почему холеру так боятся?
— Совсем не потому, что мы ее лечить не умеем, тут другое. Например, если у вас есть 100 больных гриппом, это нестрашно: лежат они дома, парацетамол принимают, чай с малиной или зверобоем пьют. А при холере 100 больных — это огромный штат врачей, это капельницы. В среднем расчет такой: на одного больного, который поступает в стационар с холерой, вам нужен 21 л инфузионных растворов в сутки.
Вы можете себе представить, два ведра прокапать человеку в вену? То есть, если у вас будет сотня больных холерой, вам на сутки работы в отделении понадобятся 2 т инфузионных растворов в вену. Это же поливальная машина! Где достать одномоментно такое количество раствора, хотя лечение и примитивно, как валенок? И вот тут у врачей волосы дыбом встанут. То есть мы боимся холеры не из-за медицинских сложностей, а из-за технических.
— На ваш взгляд, сейчас все меры приняты, чтобы не допустить распространения?
— Профилактические мероприятия, которые организовал Роспотребнадзор, абсолютно правильные. Когда у вас один больной, вы скажете: «О, как интересно, холера! Полечим». А вот когда у вас будет 100 больных, будет уже совсем неинтересно, поверьте мне.
