Финразведка уже приступила к исполнению указа президента о контроле за валютной выручкой экспортеров для исполнения требований по ее обязательной продаже. Об этом в интервью «Известиям» заявил директор Росфинмониторинга Юрий Чиханчин. Он также сообщил, что в 2023-м выявлено 185 тыс. операций с криптовалютой, и призвал как можно скорее ввести регулирование этой сферы. Кроме того, Юрий Чиханчин рассказал о киргизской схеме серого ввоза наличных рублей в Россию в условиях, когда внутри страны ставка на обнал выросла до 12–15%. А также о схеме легализации наркодоходов на 2,5 млрд рублей через дропперские карты и электронные кошельки.
«С Европой и США операции проводятся, хотя объемы и снизились»— Росфинмониторинг появился 1 ноября 2001 года — ровно 22 года назад. Можно сказать, сегодня у службы день рождения. По вашим оценкам, каковы главные ее достижения за этот период?
— Необходимость создания нашей службы была вызвана появлением международных стандартов, которые требовали формирования национальной антиотмывочной системы. Речь шла о создании препятствий для легализации преступных доходов в российской юрисдикции.
Сегодня эта система состоит из нескольких основных элементов: финансовые организации — первичный барьер для проникновения «грязных» денег в экономику, собственно финансовая разведка, а также министерства и ведомства, которые работают с материалами Росфинмониторинга. За эти годы принято порядка 100 законов.
В 2019 году высокую оценку нашей работе дала международная группа по борьбе с отмыванием денег — FATF (Financial Action Task Force). Тогда мы вошли в пятерку самых эффективных национальных антиотмывочных систем в мире.
— В начале этого года FATF приостановила членство России в организации. Каким образом теперь можно оценивать эффективность работы Росфинмониторинга?
— Приостановка членства России в FATF — это политизированное решение, никак не связанное с оценкой нашей реальной работы. При этом мы остаемся активным членом глобальной системы противодействия отмыванию доходов и финансированию терроризма.
Продолжаем работать на площадке Евразийской группы по противодействию легализации преступных доходов и финансированию терроризма (ЕАГ). Это одна из региональных групп по типу FATF, в которой мы председательствуем более 10 лет. В нее кроме нашей страны входят восемь государств: Беларусь, Индия, Казахстан, Китай, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан.
На ближайшем пленарном заседании ЕАГ, которое пройдет в декабре этого года в Китае, мы представим отчет о прогрессе нашей системы. После оценки международными экспертами Евразийская группа направит результаты в FATF.
Также Россия недавно стала наблюдателем в МЕНАФАТФ (Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег на Ближнем Востоке и в Северной Африке), где активно взаимодействует с партнерами на равноправной и, что важно, не политической, профессиональной основе.
— Если ретроспективно смотреть на историю развития Росфинмониторинга, насколько сложными были последние полтора года, когда работать приходилось в новых условиях?
— Изменения в мире, безусловно, коснулись нашей деятельности. Поменялись финансовые потоки: часть банков прекратила свое существование, другие прекратили взаимодействие на международных расчетных площадках. Часть бизнеса перешла из одних кредитных организаций, крупных, в другие, которые раньше ориентировались только на региональный сегмент экономики. Это порядка сотни банков.
Для ориентирования на риски новых клиентов мы стали работать с ними в формате Совета комплаенс. Этот формат государственно-частного партнерства дает очень неплохие результаты.
Нам совместно с ЦБ нужно было, с одной стороны, оказать помощь банкам, которые раньше не сталкивались с такими объемами финансовых потоков, такими крупными клиентами, с зарубежными партнерами. Здесь нам также важно, чтобы наш бизнес не был скомпрометирован: ведь предприниматель может по незнанию обратиться в «нечистый» банк в другой стране, а потом с ним не захотят работать.
Конечно, ситуацией пытался воспользоваться преступный мир, направляя денежные потоки в те банки, где система контроля не была рассчитана на столь резкое изменение обстановки. Здесь отлично показал свою работу запущенный совместно с ЦБ механизм «Знай своего клиента».
В целом финансовые организации работают очень ритмично, гибко реагируя на любые изменения. Не произошло снижения поступления информации к нам, качество ее повышается. Способствует этому и цифровизация нашей сферы деятельности.
Если говорить о географии финансовых потоков, то западные страны отошли на второй план. Впрочем, с Европой и США операции проводятся, хотя объемы и снизились. Европейские страны остаются привлекательными, просто несколько меняется маршрут движения. Может быть, это и есть одна из причин, по которой они ограничивают контакты с нами. Они не хотят раскрывать свои интересы.
Появились и новые направления — страны арабского мира, центральноазиатские и Юго-Восточной Азии. Мы наладили работу с финразведками этих государств.
— С какими именно странами вы сейчас ведете более активную работу?
— Важнейшее направление — страны СНГ. С ними мы запустили платформу — Международный центр оценки рисков, который позволяет увидеть общие риски для стран Евразийского региона. Мы сегодня знаем государства, знаем банки, куда устремились преступные деньги, а также знаем клиентов, наиболее подверженных криминалу. Это предмет проведения международных финансовых расследований.
Мы сталкиваемся со сложностями, связанными с санкционно-ограничительными мерами, которые не дают в полном объеме работать с рядом стран. Но мы решаем эту задачу, запускаем новые механизмы взаимодействия.
«Количество операций с криптовалютой за девять месяцев этого года превысило 185 тыс.»— Работа с Евразийской группой усилилась. Выявили ли вы за последние полтора года крупные схемы легализации денег на площадке этой группы?
— Были крупные дела, когда страны Евразийской группы использовались как транзитные для вывода денег. Например, так называемые киргизская и белорусская схемы. Мы не должны передвижение наличных денег между странами ограничивать, но должны разобраться, что за денежные потоки.
Кроме того, мы работаем над противодействием перемещению наркотиков и расчетам за них — совместно с другими ведомствами и организациями проводится операция «Канал». Один из крупных источников поставки наркотиков — территория Афганистана. Мы выявляем финансовые потоки и кто ими управляет.
Совместно с коллегами из стран Евразийского региона проводится большая работа по выявлению каналов финансирования терроризма. К сожалению, часть лиц, которые приехали из центральной Азии к нам, оказались вовлеченными в террористическую деятельность. Задача — выявить денежные потоки, связанные с ними, и заблокировать их, а также отследить появление новых зон риска.
Эффективное взаимодействие у нас с коллегами из Турции. Например, нам удалось выявить человека, имеющего отношение к терроризму, который уезжал в зону ИГИЛ (запрещенная в РФ организация. — «Известия»). Он пользовался чужой картой. Но мы его отследили, увидели, по какому маршруту он передвигался, и передали коллегам из Турции — они его задержали.
Что касается международных курьеров с наличностью, то благодаря работе, которую мы провели совместно с таможенными органами Евразийского региона, их стало меньше. Вместе с тем снижение связано также с появлением новых форм перемещения денежных средств, в том числе в криптовалюте.
— Какова позиция Росфинмониторинга относительно регулирования криптовалюты — вы больше склоняетесь к позиции Минфина, который выступает за ее легализацию и контроль, или ЦБ, который придерживается запрета?
— Наша главная позиция: чем быстрее будет принято решение, тем лучше. Мы уже знаем, как будем работать и если расчеты криптовалютой легализуют, и если их полностью запретят. Но нам нужно понимать правила игры.
Мы видим значительное число операций с криптовалютой — их количество увеличилось в несколько раз за год. Так, по нашим данным, количество операций с криптовалютой за девять месяцев этого года превысило 185 тыс. (в прошлом году за аналогичный период их зафиксировано 60 тыс.). Что касается объема операций, то за указанный период он вырос практически вдвое.
Криптовалютой, к сожалению, активно пользуются и наркоторговцы, и террористы, и коррупционеры. Поэтому решение о регулировании криптовалюты (по сценарию Минфина России или Банка России) нужно принимать как можно скорее.
— Как именно вы отслеживаете операции с криптовалютой?
— У нас есть инструментарий для отслеживания таких операций — «Прозрачный блокчейн».
Программный продукт запущен Росфинмониторингом совместно с ВТБ по поручению президента. Он дает возможность двигаться по цепочке — увидеть отправителя и получателя средств. Сегодня он позволяет отслеживать более 30 криптовалют. Мы создаем единую базу данных серых адресов, сейчас их зафиксировано около 19 тыс.
Эффективность продукта подтверждается тем, что он уже запускается в ряде центральноазиатских стран, интерес к нему проявляют арабские государства, африканские и латиноамериканские. Этот же продукт позволяет банкам проводить криптокомплаенс. Методологию для него мы уже проработали совместно с Банком России, и финансовые организации начинают использовать его в практической работе.
— Делаете ли вы ставку на цифровой рубль?
— Цифровой рубль — это проект, позволяющий увидеть последовательность операций, что делает расчеты прозрачными. Мы, как финансовая разведка, плотно работали с ЦБ по цифровому рублю — согласовывали механизмы запуска и контроля, его адаптацию.
«Использование дропов вызывает у нас обеспокоенность»— По какому принципу работали киргизская и белорусская схемы, которые вы упоминали?
— Расскажу про киргизскую схему. Наличные деньги перевозились в Россию из третьих стран, при этом Киргизия была транзитером, а также вывозились из России. Это нарушало финансовый баланс нашей страны, и нам нужно было разобраться, с какой целью шли эти потоки.
Часть средств для нас была понятна: это деньги, вывезенные россиянами за рубеж. Россияне уезжали за границу, обменивали там наличные рубли на местную валюту. Часть средств — это иностранная валюта, доллары и евро, которые ввозились в РФ на продажу, когда спрос на них был большой, а значит, и курс выгодный, и комиссии высокие.
Вместе с тем благодаря эффективным механизмам антиотмывочной системы схема была купирована, а ставка на обнал внутри страны выросла до 12–15%. Значит, затрудняется работа рынка теневых финансовых услуг из-за их подорожания.
Сейчас большинство этих схем ушло в сторону. Сегодня в России нет крупных теневых площадок. Есть площадки мелкие, и живут они два-три месяца, после ликвидации могут появляться снова в другом месте.
Мы понимаем, что потребность в наличности есть, в том числе в силу изменившихся экономических отношений. Для нас главное, чтобы наличка не стала жизненной средой для преступного мира. В том числе не служила для ухода от уплаты налогов.
— В прошлом году, например, вы выявили крупную схему вывода денег через онлайн-казино. Есть ли сейчас такие сферы, которые кажутся финразведке рисковыми с точки зрения вывода денег?
— Крупных схем, которые вызывали бы у нас опасения, сейчас нет. Стараемся пресекать их на ранней стадии. Но их организаторы быстро адаптируются. Так, в упомянутой схеме с онлайн-казино вместо микрофинансовых организаций появились агрегаторы такси. В основном это небольшие провайдеры этих услуг. Создаваемые с помощью таких схем разрывы транзитных цепочек перемещения денежных средств — это, наверное, ключевой тренд, который мы сейчас видим.
Актуальными остаются различные схемы обналичивания, в том числе теневой инкассации. В целом там, где концентрируются наличные денежные средства, сразу появляется криминал, который их использует.
— Видит ли Росфинмониторинг, что всё чаще россиян втягивают в дропперство?
— Использование дропов вызывают у нас обеспокоенность. Это люди, которые могут не знать, что их используют в преступных схемах. Сегодня мы сорим своими персональными данными, передаем другим людям оформленные карты, через которые потом могут проводиться криминальные операции. Также граждан привлекают через интернет — например, предлагают за определенную сумму оформить карту и затем передать ее покупателю или третьим лицам.
Самое легкое, если человек отделается ухудшением отношений с банком — например, он может получить отказ в выдаче кредита. Но его могут втянуть и в уголовное дело.
В качестве примера использования дропов приведу финансовое расследование в отношении международного преступного сообщества, связанного с масштабным производством и сбытом синтетических наркотических средств на территории России (до 500 кг в неделю). Аналитиками нашей службы совместно с правоохранительными органами было установлено более 200 банковских карт и 1600 электронных кошельков, оформленных на третьих лиц, которые использовались в многоуровневой схеме отмывания денег. Дропов организованно привозили в банк для оформления карт с последующей их передачей членам преступной группы. Сумма легализации наркодоходов, установленная расследованием, превысила 2,5 млрд рублей.
Для борьбы с дропперством используется комплекс мер. Это и повышение уровня финансовой грамотности, и освоение правил финансовой безопасности. Кроме того, банки запускают различные механизмы — например, когда операции через предполагаемые дропперские карты замораживают на определенное время.
«Денежные потоки — это кровеносная система экономики, и она должна быть здоровой»— В вашем годовом отчете вы сообщаете, что в прошлом году на 31% возросло число уголовных дел, связанных с коррупцией в области гособоронзаказа. Является ли это приоритетом работы Росфинмониторинга сейчас?
— Действительно, в прошлом году был всплеск. Причин несколько. Во-первых, финансовая составляющая увеличилась. Во-вторых, выросло количество участников исполнения гособоронзаказа. Но самое главное — это то, что мы совместно с правоохранительными органами и представителями финансовых организаций апробировали несколько методик, позволяющих выявлять на ранней стадии коррупционные признаки.
Конечно, задача мониторинга расходования бюджетных средств остается одной из самых приоритетных. У нас выстроена система контроля на всех этапах. Только в этом году в ходе межведомственной работы удалось не допустить неправомерного использования 29 млрд рублей бюджетных денег.
— В новых регионах Росфинмониторинг уже работает?
— У нас создано там управление. Это по существу и стало одним из поводов приостановления нашего членства в FATF. Акцент делаем на мониторинге и контроле за расходованием средств, которые выделяются на восстановление инфраструктуры.
— Новый порядок обязательной продажи валютной выручки экспортерами предполагает, что Росфинмониторинг будет отслеживать валютные потоки. Будет ли создана специальная система для этого?
— Появились новые механизмы расчетов в рублевых и других национальных валютах, с помощью клиринговых операций, задействуются новые страны, новые схемы. В связи с этим принято решение о том, чтобы использовать нашу систему мониторинга за финансовыми потоками, попытаться увидеть, всё ли, что представляется в отчетности, соответствует действительности.
Мы уже приступили к исполнению указа об обязательной продаже валютной выручки некоторыми экспортерами. Отрабатываем инструменты анализа и мониторинга. Мы пересмотрели вопросы взаимодействия с ЦБ и смежными ведомствами — ФНС, ФТС, а также с уполномоченными банками.
— Росфинмониторинг проводит важную просветительскую работу — например, несколько лет устраивает олимпиаду для школьников и студентов по финансовой безопасности. Какие цели вы, как финразведка, ставите перед собой при запуске этой олимпиады?
— Для меня главный показатель важности проведения олимпиады заключается в том, что школьники и студенты из разных стран просят проводить подобные мероприятия дальше.
На встрече с президентом России студент из Бразилии Аугусто Леммерц предложил Владимиру Путину и дальше расширять олимпиадное движение. Это значит, что молодым людям важно, в каком мире они будут жить — они хотят, чтобы этот мир был безопасным. Ребята понимают, что денежные потоки — это кровеносная система экономики, и она должна быть здоровой. «Инициатива Аугусто» была поддержана на самом высоком уровне.
За три года охват олимпиадного движения превысил 6 млн человек. Кроме того, следом за нами подобные национальные олимпиады начали проводить еще три страны. А на международную олимпиаду уже готовят национальные сборные.
