Вводить ограничение экспорта топлива из России пока не будут — это страховка на случай, если на внутреннем рынке возникнет его дефицит. Об этом в интервью «Известиям» на ПМЭФ рассказал замглавы Минэнерго Павел Сорокин. По его словам, стоимость бензина на АЗС не превысит инфляцию — демпферный механизм работает, а также созданы запасы топлива в объеме 1,7 млн т. Замминистра также сообщил, как планируется решать проблему долгов населения за газ и электроэнергию и оценил объемы догазификации в стране.
— Минэнерго предложило ограничить экспорт топлива из России на три месяца. Каким образом это повлияет на крупные нефтяные компании? Есть ли риски сокращения их доходов из-за такой меры?
— Очень важная тема. Но ее надо рассматривать шире, в контексте снабжения нефтепродуктами внутреннего рынка. Наша главная задача, чтобы рынок был полностью обеспечен и цены на нем росли не быстрее, чем темпы инфляции. Сейчас эти задачи удается выполнить благодаря тому, что компании увеличили объемы переработки. Мы сравниваем ситуацию именно с 2019-м, допандемийным годом. Сегодня, когда авиаперелетов стало заметно меньше, мы, естественно, наблюдаем большую активность в использовании автомобиля. Рост спроса на бензин на заправках находится в пределах 5%. И это требует дополнительной подстраховки. Главное, чтобы на весь сезон отпусков и всё лето у нас было достаточно топлива. Поэтому на заседании штаба у вице-премьера Александра Новака в начале года были даны рекомендации о пополнении товарных запасов до 1,7 млн т. Это распоряжение полностью выполнено.
Также были изменены настройки демпфера, что позволило улучшить экономику сегмента нефтепереработки, тем самым выведя нефтеперерабатывающие заводы из убытка. Всё это способствует сохранению нормального уровня производства. Мера, о которой вы спросили, на данном этапе подстраховочная. Пока она не требуется, так как внутренний рынок достаточно снабжен бензином. Мы ее внесли для того, чтобы иметь дополнительный инструмент регулирования.
— Недавно в Госдуме потребовали доказательства эффективности демпфера из-за постоянного роста цен на топливо России. Какие данные и статистика, на ваш взгляд, доказывают эффективность механизма?
— Самый лучший ответ здесь — это темпы роста розничных цен. В первую очередь важно, по какой цене потребитель получает товар. Посмотрите на 2019 и 2020 годы, когда демпфер работал. В 2019 году темпы роста цен на бензин были около 3%, то есть полностью соответствовали инфляции. А в 2020-м при инфляции, близкой к 5%, они также были около 3%, то есть не дотягивали до ее уровня. Если бы демпфера не было, стоимость бензина на АЗС выросла бы существенно выше. В этом году в определенный момент оптовая цена превышала розничную на 10–15%. Демпфер позволил избежать серьезного скачка цен. Эта дополнительная настройка позволит и дальше удерживать темпы роста стоимости бензина на АЗС в пределах инфляции.
Конечно, существуют и дополнительные факторы на рынке. Необходимо следить за тем, чтобы независимые автозаправочные станции имели достаточную маржинальность, чтобы они могли функционировать и снабжать население топливом. Для этого мы еженедельно проводим штабы со всеми участниками рынка, чтобы обеспечить дополнительное предложение, а также держать оптовые цены в разумных диапазонах, обеспечивать нормальное функционирования рынка.
— Сегодня много внимания уделяется искусственному интеллекту, большим данным в промышленности. Реально ли воплотить в жизнь все цифровые наработки в нефтяной отрасли?
— Однозначно да. Более того, я бы сказал, это критически важный элемент для того, чтобы отрасль могла сохранять свою конкурентоспособность. Конкуренция в мире обостряется, а качество запасов у нас, к сожалению, не улучшается. Чтобы увеличивать эффективность, несмотря на объективно растущую себестоимость, мы должны каждую копейку этой эффективности где-то находить. Цифровизация и работа с большими данными как раз такую возможность дают.
Сейчас нет эффективного механизма обмена большими данными. Да, часть этой информации — коммерческая, но частью компании могли бы обмениваться, чтобы сделать свой бизнес эффективнее. Поэтому сейчас совместно с Минцифры по поручению вице-премьера Дмитрия Чернышенко мы работаем над законом о промышленных данных. Это позволит, во-первых, ввести само понятие «промышленные данные», защитить их по принципу персональных и создать экосистему для того, чтобы компании уже могли этими данными эффективно обмениваться. Например, если говорить о запуске нефтяного месторождения, то при помощи такого обмена данными, используя искусственный интеллект, можно на два-три года ускорить срок его ввода. А два-три года для нефтяного месторождения — это космос, это кардинально меняет его оценку.
Мы начинали запускать этот процесс с «Газпромнефтью», позже активно подключилась «Роснефть», сейчас присоединяются «Россети» и «Росатом» Это не только нефтяной вопрос, это приоритет всей промышленности.
— Когда цифровая экосистема может быть сформирована полностью?
— Конкретный срок тяжело назвать, она не может быть создана в какой-то отдельной точке, она всегда эволюционирует. Наша задача сформировать юридическую обвязку и систему, где компании уже будут сами обмениваться информацией. То есть создать регуляторную платформу. Концепция соответствующего закона готова, летом будем его дорабатывать и рассчитываем осенью вынести на обсуждение в Госдуму.
— В мае Россия выполнила сделку ОПЕК+ по сокращению добычи на 100%. Есть ли риск, что наша страна в результате таких сокращений уступит другим странам свою долю в поставках нефтепродуктов?
— Актуальный вопрос, потому что рынок меняется стремительно. Что касается доли рынка, то поскольку в ограничении добычи участвуют страны, которые добывают половину всей нефти в мире, то это означает, что все сжались. При этом у стран, которые не участвовали в сделке, таких как США и Канада, добыча сжалась по естественным причинам. То есть потери доли рынка не произошло, потому что это сделали добровольно. При этом все выиграли от того, что появилась предсказуемость на рынке. Если вы вспомните апрель-май 2020 года, мы тогда находились в неделях до полного заполнения всех хранилищ, доступных в мире. А когда происходит полное заполнение хранилищ, когда в моменте стоимость нефти уходит в минус $38 за баррель, это как удар об стену. И при таком ударе неизвестно, что случится с отраслью. Поэтому такая кооперация стран в тяжелый момент — один из уникальных моментов в мировой практике за последние 10 лет.
Так что вопрос доли рынка отошел немного на второй план. Но мы мониторим ситуацию. И как только появляется возможность, как только мы видим, что рынок может принять дополнительный объем, возвращаем уровень добычи. Сейчас такие дискуссии ведутся в ежемесячном формате, и, естественно, интересы России у нас на первом месте, мы ведем постоянный диалог с компаниями и своей доли рынка не упустим.
— Сегодня активно обсуждается вопрос субсидирования железнодорожных перевозок топлива на Дальний Восток. Когда эта мера может быть принята?
— Вопрос находится в работе. Действующая налоговая политика позволяет реализовать эту меру. В частности, дальневосточная надбавка на демпфер, которая теперь будет источником для этой субсидии. Сейчас мы с Минфином проводим консультации о том, как оформить эту плавающую переменную субсидию в зависимости от цены.
— Проведена ли сегодня оценка того, какое количество населения потенциально подпадает под догазификацию? С каких регионов начнется этот процесс и каких средств потребует?
— Все регионы будут вовлечены в этот процесс. Нужно оценить темпы догазификации, какими они должны быть. Потому что дальше будет запущена заявочная кампания, люди смогут активно подавать заявки, будет проведено соответствующее информирование, чтобы понять, сколько граждан можно потенциально догазифицировать и сколько из них реально захотят этого. Согласно первоначальным оценкам, до 2 млн домохозяйств находятся в потенциальной зоне догазификации. Но эта цифра может существенно вырасти.
— Долг потребителей за газ в прошлом году вырос почти на 3% и составил 178 млрд рублей. Из них на население приходится почти половина. Похожая ситуация и по электроэнергии. Разрабатываются ли какие-то меры для решения этой проблемы?
— «Газпром» ведет работу по возврату средств, в том числе и через суды. Где-то это жизненные обстоятельства, а где-то злоупотребления и нарушение законодательства. Также рассматривается вопрос установки «умных» счетчиков — он сейчас находится на обсуждении. Очень важно не нагрузить потребителя дополнительными обременениями, но при этом обеспечить добросовестную оплату услуг.
