Они молчали 25 лет, несмотря на то, что спето в формате «Боцмана и Бродяги» было немало, а сам ретропроект породил множество последователей в среде рок-артистов. Но Скляр и Сукачев не стали возделывать «золотую жилу» ретро, ограничившись единственным совместным концертным альбомом, и взяли паузу длиной в четверть века. Все эти годы они, оставаясь близкими друзьями, начисто отвергали идею воссоединения дуэта. О том, какой стимул всё же нашелся для появления нового полновесного студийного альбома «Боцман и Бродяга, часть 2», музыканты рассказали «Известиям».
«Артист жив до тех пор, пока поют его песни»— Вы создали, точнее, обнародовали этот проект благодаря вашему приятелю Юсупу Бахшиеву, замолчали на годы и вот неожиданно вернулись. Зачем?
Гарик Сукачев: Всё это был крайне неожиданно и тогда, в 1995 году, и сейчас. Скажу честно: мы не думали, что кому-то в нашем исполнении нужны песни Утесова, Высоцкого, Дмитриевича, которые мы пели в гримерках для своих после наших концертов или собираясь по московской традиции на кухнях. О том, чтобы выпускать студийный альбом, и речи не было: так — сыграем четыре концерта, и всё. И вдруг такой взрыв! Тогда мы были потрясены реакцией: восторженные статьи, интервью для ТВ-каналов, нас любят и обсуждают какие-то бабушки в кринолинах и дедушки при бабочках.
Александр Ф. Скляр: Гарик тогда сказал: «Зачем нам его делать на какой-то студии? Давай возьмем восьмиканальный адаптер и просто запишем каждый концерт, а там — как будет, так и будет». Отчасти эта атмосфера передалась и нынешнему альбому, который тоже делался легко и спонтанно.
Гарик Сукачев: Все эти годы мы не искали возможности записать новый альбом. Саня мне говорил много раз: «Горыныч, давай соберемся и сделаем, полно же песен!» Я отвечал: «Ну, давай как-нибудь..» А потом у всех свои дела, планы, новый материал, каждый варится в своей истории, и не так просто найти время и сказать: «Ну, всё, пишем!»
Однажды в Татарстане на гастролях к Сане подошли люди и сказали, что очень любят эту музыку, и предложили помощь в выпуске пластинки. А я именно в этот момент стал заниматься сольной пластинкой Сергей Воронова (друг Сукачева, лидер группы CrossroadZ, — «Известия»), и времени не было совсем.
— Следом за вашим братским проектом появился альбом лидера группы «Черный обелиск» Анатолия Крупнова — «Чужие песни и несколько своих», многочастный, долгоиграющий проект «Митьковские песни», объединивший под своими знаменами артистов от Юрия Шевчука до Людмилы Гурченко, «Пионерские блатные песни» Андрей Макаревича и Алексея Козлова. Я знаю, что вам предлагали очень большие деньги за продолжение «Боцмана и Бродяги», но вы ни разу не поддались искушению. Почему?
Гарик Сукачев: На этот вопрос всегда очень трудно ответить. Не в деньгах счастье и даже не в их количестве. Ну хотя бы потому, что в середине 1990-х клубов, кроме как в Москве и Питере, почти не было. Больше скажу: в Москве их было всего пять, поэтому мы и сыграли всего пять концертов. Сейчас бы сыграли 20–25, но, важно, чтобы это было клево и здорово, а когда подобное превращается в какую-то туровую политику, что-то важное пропадает. Я же люблю, когда всё делается от души, уж так устроен.
— Когда мы с вами беседовали 25 лет назад во время выхода первого альбома, вы говорили о любви к песням времен молодости своих родителей. Возник ли за эти годы пласт песен, хотя бы отдаленно равноценный тем, что составил репертуар «Боцмана и Бродяги»?
Александр Ф. Скляр: Есть ли сейчас такие песни, которые хочет петь молодежь? У молодежи свои ритмы, другие взгляды. Это нужно, скорее всего, спросить у них: какие песни они хотели бы исполнить кроме своих. Среди тех, что написаны за эти годы новыми авторами, на мой взгляд, таких нет. Хотя бы потому, что все наши главные чувства, привязанности и ориентиры мы получаем именно в юношестве, а не в среднем возрасте.
Всё, что мы слушали на домашних посиделках, то, что пели наши родители, уже никогда и ничем не перебить. «Весна на Заречной улице» для нас с Гариком аналогов иметь не может.
Теперь пускай нынешняя молодежь скажет и ответит каким-то проектом за песни, которые так же важны для них. Нам будет интересно на это посмотреть. В репертуаре «Боцмана и Бродяги» — песни, которые мы любили на протяжении всей своей жизни, это мы и вложили в проект.
— В те годы нередко слышались негативные отзывы: дескать, как могли эти рокеры взяться за святое — за советскую песенную классику?! Готовитесь к новому этапу подобной критики?
Гарик Сукачев: Зачем обращать внимание на очевидную глупость и полемизировать с, возможно, просто одинокими людьми? С тем же успехом можно заявить: «Не ставь, сволочь, «Лебединое озеро», Чайковский давно умер! «Не трогайте Пушкина, не читайте публично его стихи!» Артист жив до тех пор, пока поют песни, которые он пел.
«Гарик сначала отнекивался и вдруг позвонил: «Я ее таки записал»— На сцене с «Боцманом и Бродягой» в те годы работали артисты, близкие вам по возрасту, стало быть — и по духу. Трудно ли объяснить вашим нынешним музыкантам суть материала, за который вы беретесь?
Гарик Сукачев: У меня есть в составе молодежь, только эта молодежь со мной играет уже десять лет. По моим ощущениям, они всё понимают с ходу. Тут надо иметь в виду: с нами рядом только те музыканты, которых мы уже признали за людей, способных понять любое наше настроение, они могут всё.
Александр Ф. Скляр: У Гарика годами выработалась абсолютно своя манера студийной записи. Приблизительно это выглядит так: всё уже записано и сделано, но приходит Гарик, слушает новыми ушами и говорит: «Нет, вот эту партию вообще всю переписываем». Я не понимаю — всё же было принято и почти сдано! Прихожу через несколько дней: «Гарик, а где та гитара?» — «Да нет, Саня, я решил, здесь нужна вот эта». И вот тут точно свой подход, в который я не лезу! Это как почерк, который нельзя подделать. Он очень специфический, но и конечный результат всегда получается крайне интересным.
— Выбор песен для новой пластинки «Боцмана и Бродяги» искрометен. Причем очевидно, что на нем есть четкие мостики, переброшенные от первого альбома к новому, и это не только очевидная «И снова месяц май».
Александр Ф. Скляр: Вы правы. «И снова май месяц», песня, которую я написал, что называется, практически влет, потому что, как у нас бывает, поймал настроение. Это конкретный ответ песне «А за окошком месяц май»: да, другие запахи, другие люди, ну а я иду по бульвару и вдруг ощущаю себя молодым.
Второй мостик — это «Привет морскому ветру», редкая песня из репертуара раннего Утесова, этакий привет «Мишке-одесситу» спустя годы. Ну и «Три танкиста», которую мы записали четверть века назад и потеряли запись. Гарик сначала отнекивался, полагая, что здесь она не годится по настроению, и почти меня в этом убедил — и вдруг позвонил: «Я ее таки записал». Я очень рад, потому что она у меня одна из любимых.
— Очень убедительно в финале звучит песня «А жизнь моя течет и катится». Можно ли именно ее считать некой квинтэссенцией альбома, максимально передающей посыл всей работы?
Гарик Сукачев: Это песня Алексея Медведева, гармониста из города Муром. Я люблю народные песни и неустанно ищу в интернете разные хоры и художественную самодеятельность. Алексей написал ее давно, и она меня совершенно потрясла. Такие песни не пишутся специально. Так не напишет профессиональный поэт и не сыграет профессиональный музыкант. Там столько этих неправильностей, которые показывают, что это сделано от души!
Она известна в мире «народников», работающих с движением «Играй, гармонь!», но я понимал, что мой мир несколько шире и позволит сделать так, чтобы как можно больше людей узнало эту песню.
Александр Ф. Скляр: В этой песне есть важные строчки: «А жизнь моя течет» — это будто специально относится к Боцману. «Течет и катится» — это точно Бродяга!
Гарик с первого дубля записал свою партию и сказал: «Я ничего не буду переписывать. Режь, убивай меня, делай что хочешь, я так никогда больше не спою, потому что мне теперь придется, слушая эту песню, самого себя учить, как ее петь».
Я приложил массу певческих усилий, чтобы построить интервал, сесть в свою тесситуру и дуэтно не перебить Гарика. То, что она спета и запечатлена с первого дубля, очень важно. Именно это придает ей особенную глубину и пронзительность. Каждый из нас в «Боцмане и Бродяге» продолжает линию человека, живущего свою единственную и уникальную жизнь. Гарик — свою, я — свою, и всё это — части нашей личной, персональной истории, которые мы объединили.
Нам всегда было очень приятно петь «дуэтно», но для того, чтобы это стало проектом, нужно затратить внутренние усилия, откинуть другие дела, собраться в студии — и сделать именно так. Так что «Боцман и Бродяга» — это часть нашей личной истории, перенесенная на дуэтную картинку.
Справка «Известий»
