Свет «Зеркала»: фестиваль в Иваново рассказал о чудиках и переменах

Авторские фильмы из 12 стран, включая Западную Европу и Америку, презентации книг о кинематографе, встречи с режиссерами и исследователями, циклы показов, посвященные малым городам, костюмам и дизайну, наконец, российская премьера фильма — победителя Канн-2023. 5 июля в Ивановской области завершился один из главных отечественных фестивалей — «Зеркало». О том, что смогли увидеть на нем зрители и насколько точным получилось отражение нашего времени, — в материале «Известий».

В этом году фестиваль проходил в 17-й раз — внушительный срок по меркам турбулентной отечественной киноиндустрии. Но, несмотря на солидный возраст смотра и верность устоявшимся традициям, он как никогда оказался открыт к переменам. Появились, например, две новые программы — «Переплетения» и «История(и) кино». Причем первая из них непосредственно вдохновлена местной спецификой. Основной город «Зеркала» Иваново — один из центров легкой промышленности. По сей день здесь работает старинная текстильная фабрика «Красная талка», основанная еще в 1870-м. Образ соединения разных нитей и стал центральным для подборки фильмов разных лет.

Мотив этот звучал не только буквально, в связи с тканями в кадре, но и метафорически — символизируя встречу разных видов искусств. Так, «Вокальные параллели» Рустама Хамдамова и «Ашик-Кериб» Сергея Параджанова — примеры причудливого синтеза кино, музыки и видеоарта (хотя и костюмы, сделанные самими режиссерами, играют в обеих лентах огромную роль); а «Золотой нитью» Софьи Горленко и «Хлопок 100%» Михаила Бородина представляют неожиданный взгляд на саму индустрию одежды, только в разных жанрах. У Горленко это фантасмагория, у Бородина — остросоциальный док, практически телерепортаж.

«История(и) кино», на первый взгляд, более традиционна по репертуару: классика советского кино, хоть и не самая известная («До свиданья, мальчики» Михаила Калика, «Чужие письма» Ильи Авербаха, недавно восстановленная «История гражданской войны» Дзиги Вертова), документалки об Олеге Янковском, Олеге Каравайчуке, Андрее Вознесенском. Но каждый показ связан с какой-либо недавно вышедшей книгой о кино. Авторы трудов и представляют картины. Так что и здесь — диалог различных видов творчества.

И все же в центре внимания на фестивале — основной международный конкурс: восемь фильмов, один из которых представляет нашу страну. Что интересно, градус экспериментальности, стремление к поиску нового киноязыка здесь оказались как раз меньше, чем во внеконкурсных подборках. Можно даже сказать, что боровшиеся за главный приз картины — вполне себе зрительное кино, а вовсе не артхаус. Вероятно, поэтому, в первую очередь, а не только из-за будоражащего элемента состязательности («кто победит?») показы конкурса проходили при полных залах и завершались отнюдь не формальными овациями.

Скажем больше: большинство лент вполне можно причислить к одному жанру — трагикомедии. И умный тонкий юмор — их сильная сторона с точки зрения выхода на массовую публику, хотя сами создатели сомневаются в прокатных перспективах. «Такое кино не доходит до кинотеатров», — посетовала Надежда Михалкова, снявшаяся в «Брайтон 4». Так или иначе, это достаточно монолитное — при всей интернациональности — коллективное художественное высказывание стояло особняком на фоне всего внеконкурсного разнообразия. Но случайно или нет, одна «ниточка» связывала многие картины из самых разных программ фестиваля.

Героями целого ряда лент оказались чудики и аутсайдеры — по-своему обаятельные, но не способные органично вписаться в социум люди. Или же однажды выпавшие из него и не имеющие сил вернуться. Таков композитор-юродивый Олег Каравайчук, герой исследования Олега Нестерова и докфильма «Последний вальс» Юлии Бобковой, таковы экстравагантные певицы на пенсии в «Вокальных параллелях» Хамдамова, выводящие оперные рулады в полуразрушенном ангаре и степях Казахстана.

Таковы и персонажи конкурсных лент «Брайтон 4», «Фремонт», «Ниша»: пытаясь справиться с нахлынувшими переменами, они прежде должны победить сами себя. Получается это не у всех.

-Ярче всего раскрыть тему удалось режиссеру Антону Ермолину и сценаристу Рамилю Хадиулину, создателям отечественной ленты «Ниша». Грузоперевозчик Слава увлечен биолокацией: после доставки мебели он проверяет комнату на отрицательную энергию, бережно собирая ее в трехлитровые банки, а на досуге ведет YouTube-канал (целых 13 подписчиков!), объясняя, как собрать из подручных средств арсенал экстрасенса. Тем временем его худо-бедно налаженная жизнь летит под откос. Жена выгоняет из дома, с работы увольняют, и только знакомый охранник относится с пониманием и дает приют в своей сторожке. Ему нужен собутыльник и слушатель, готовый поддакивать во время рассуждений о нелегитимности распада СССР.

Самое интересное в «Нише» — постепенное смещение точки зрения и манеры повествования. Поначалу мы смотрим на Славу со стороны, но в какой-то момент понимаем, что видим происходящее уже через призму его больного сознания. Однако сказать, что главный герой вызывает истинное сопереживание, было бы натяжкой.

Иное дело — афганская эмигрантка Донья из американского фильма «Фремонт», снятого иранцем Бабаком Джалали, получившем на «Зеркале» приз за лучшую режиссуру. Замкнутая, нелюдимая девушка, страдающая от бессонницы, работает на мини-фабрике по выпечке печений с предсказаниями. Ее жизнь кажется замкнутым кругом: даже в комьюнити соотечественников она чувствует себя чужой, а шансы обрести счастье стремятся к нулю. Но в случае Доньи перемены как раз оказываются благотворными: сначала ей поручают самой сочинять предсказания вместо умершей сотрудницы, а затем по совету психолога она решает воспользоваться этой возможностью, чтобы найти спутника жизни.

Фильм Джалали снят в монохроме и явно отсылает к творчеству Джима Джармуша. Но если американский мэтр рассказывал о местных аутсайдерах, иранец поднимает тему эмиграции.

Еще более акцентированно она звучит в картине «Брайтон 4» Левана Когуашвили. Отчасти этот фильм, представляющий Грузию, тоже можно считать российским: наш язык здесь появляется неоднократно, одну из ролей, как уже было сказано, сыграла Надежда Михалкова, а режиссер учился во ВГИКе. Да и история в общем-то универсальна. Бывший чемпион-борец едет в Нью-Йорк, чтобы помочь своему непутевому сыну, проигравшему в карты целое состояние. Но отнюдь не отец с сыном здесь самые харизматичные персонажи. «Брайтон 4» — тот случай, когда второплановые роли интереснее центральных. Чего стоит хотя бы герой Кахи Кавсадзе — в прошлом оперный певец, работающий на Брайтоне швейцаром в ресторане, но не способный не петь. Или дряхлая старушка-инвалид, воспылавшая плотской страстью к борцу-пенсионеру. Видимо, жюри тоже прониклось их обаянием и отметило картину специальным призом.

Ну а главная награда отправилась в Индию, режиссеру Джайшанкару Айяру за фильм «Шивамма». Жизнь его героини, бедной необразованной женщины, торгующей энергетиком, тоже непростая, и всё же она сохраняет веру в лучшее и находит в себе силы бороться.

В представленных фильмах нет политики, общих проблем планеты или масштабных тем. Мир в них сжался до частных судеб отдельных, зачастую не самых примечательных людей. Почти о каждом герое повествований можно сказать: вот гоголевский маленький человек. Но в их историях, как в зеркале (или осколках зеркала?), отражается ощущение глобальной нестабильности, перемен, которые больше не позволяют жить, как раньше, и требуют сделать шаг в неизвестность.

И в этом плане символичным представляется решение взять в конкурс в общем-то стандартную мелодраму Шарлотты Ле Бон (это режиссерский дебют известной канадско-французской актрисы) «Соколиное озеро», главные герои которой — подростки Бастьен и Хлоя, переживающие первую любовь и поначалу не вполне осознаваемое физическое влечение друг к другу.

Их неуверенность, неприспособленность к новым переживаниям и в то же время понимание, что пришло время выйти из зоны комфорта, а спокойная безмятежная жизнь осталась позади, кажется, созвучны сегодня не только героям фильмов «Зеркала», но и в каком-то смысле всему человечеству.

Церемония закрытия фестиваля прошла в зале ожидания железнодорожного вокзала Иваново, где как раз к смотру установили оборудование для показа фильмов с 35-миллиметровой пленки. Нестандартный выбор площадки объясняется, видимо, не только идеей движения, задаваемой вокзалом, но и историей здания — памятника конструктивизма. Та революционная эпоха своим динамизмом и драматизмом созвучна нашей. И по крайней мере тот факт, что, несмотря на мировую ситуацию, для финала смотра организаторам удалось получить фильм — победитель Канн-2023 («Анатомия падения» Жюстин Трие), внушает надежду, что с этого вокзала открывается путь в светлое будущее.