Чем больше политиков будет уважать, а еще лучше — любить культуру, тем меньше будет в мире политической напряженности, уверен Юрий Башмет. Народный артист СССР знает, с какими вопросами можно обращаться к императору, у кого найти поддержку и как распорядиться пенсией. Об этом он рассказал «Известиям» накануне вручения ему очередной высокой награды — на этот раз японской.
«Я был влюблен в императрицу»— Император Японии Нарухито подписал документ о вручении вам ордена Восходящего солнца III степени. Что для вас это значит?
— Очень много значит. Я горжусь этим, это большая честь. В каком-то смысле я был удивлен, поскольку знаю, японцы — долгожители и такие высокие награды там начинают вручать после 80 лет.
— А вы еще такой молодой.
— Я не молодой, конечно, но мне еще далеко до 80 (улыбается). Тут много есть нюансов. Во-первых, я более 30 раз гастролировал по Японии. То есть приезжаешь и недели две ездишь по всей стране. И так 30 раз.
А еще меня многое связывает с японскими композиторами и солистами, которые выступают с моим оркестром. Конечно, очень важно, что сам император — мой коллега, он играет на альте.
— Вы слышали, как он музицирует?
— Не только слышал, мы даже играли вместе, когда он был еще кронпринцем. А его мама — арфистка и пианистка. Причем у нее замечательное звукоизвлечение. Когда я был в ее резиденции, мы с ней сыграли одну пьесу. Но поначалу думал: а как мне лидировать с императрицей? Как себя вести? Резко?
— А вы можете быть резким?
— Солист обязан быть солистом, инициативным, но не против своего аккомпаниатора. Бывает такая чрезмерная инициатива.
Вот и я волновался первые несколько тактов, а потом понял, что она очень внимательно слушает и с ней можно музицировать, разговаривать. Императрица очень хорошо владеет инструментом, так что всё у нас получилось.
Я просто был в нее влюблен. Ей тогда было 64 года. Сплошное очарование, этикет, невероятная образованность и доброжелательность. Ей очень нравилось мое имя Юрий. По-японски это значит «лилия». А император Акихито, кстати, играл на виолончели.
— И Мстислав Ростропович даже давал ему мастер-класс.
— Ростропович говорил: «Мое время уходит, а твое приходит». Я не понял, что он имел в виду, а выяснилось, что это связано с тем, что он виолончелист и император виолончелист, а теперь я альтист и император тоже играет на альте.
Через несколько лет произошла такая история: пригласили меня в резиденцию кронпринца сыграть квинтет Моцарта для двух альтов. Мы с ним сидели рядом и солировали. Искренне и без всяких преувеличений — у него прекрасная интонация, он всё контролирует, чтобы не выйти из ансамбля.
— Он не делился с вами, почему выбрал альт, а не скрипку или виолончель?
— Любой вопрос человеку такого уровня нужно десять раз взвесить. Итальянский художник Сальватор Роза однажды сказал: «Лучше молчать, а говорить тогда, когда понимаешь, что слово будет лучше, чем молчание».
Интересный факт, супруга императора Нарухито в детстве жила в Москве. Ее отец работал в посольстве Японии в Советском Союзе. Она помнит немного русских слов, названия улиц.
«Мацуев заметил прогресс»— В Японии есть традиция, что с каждым новым императором наступает новая эра в жизни страны. Нарухито — 126-й император. С ним настала эра Рэйва. Иероглиф «рэйва» означает мир и гармонию.
— Прекрасный лозунг новой эры.
— Искусство и музыка могут сделать мир гармоничным. Но достаточно ли этого для полного счастья такой прогрессивной и технологически развитой страны, как Япония?
— Искусство требует очень много затрат, труда. И чтобы реализовались все пожелания новой эры, нужна удача, а она будет зависеть от Бога. Остановить войну одним концертом или даже десятью, можно ли? Не знаю. Но то, что культура и музыка объединяют народы, — это точно. Чем больше политиков будет уважать, а еще лучше — любить культуру, тем меньше будет в мире политической напряженности.
— Говорят, что цветы на концертах артистам дарят только в России. А как в Японии?
— Со мной произошла интересная история. Предыдущий посол Японии в России был поклонником нашего оркестра, его супруга тоже часто бывала на концертах. Так вот, после выступления люди обычно приносили цветы, а она — огромное блюдо устриц. Тогда в Москве еще не было ресторанов, где бы подавали такой деликатес. И это было невероятно.
— Когда правители музыкальны, это может поспособствовать правильным политическим решениям? И вообще, зачем культура политикам?
— Я знаю довольно многих политиков у нас и за рубежом, которые не только любят музыку, но и сами играют на инструментах. Приходит на ум бывший немецкий министр финансов Карл фон Зейер при правительстве Вайцзеккера. Он на международном конкурсе джазовых саксофонистов получил премию. Бывший президент США Билл Клинтон играл с Игорем Бутманом. Алексей Кудрин очень любит джаз. Борис Ельцин, как известно, однажды дирижировал в Берлинской филармонии. У нашего президента дети учились игре на скрипке. Да и Владимир Владимирович развивается как пианист.
— Откуда вам это известно?
— Мне Мацуев рассказал. Но я и сам слышал, когда он наигрывал чуть-чуть. Однажды перед концертом в Петербургской филармонии в артистическую влетел Денис и говорит: «Представляешь, уже и левой рукой, и правой. Такой прогресс!»
— Может быть, он дает мастер-классы президенту?
— Этого я не знаю. То, что слышали и я, и Денис, уже удивляло.
— Когда говорят о финансировании нашей культуры, чаще используют выражение «по остаточному принципу». Как вам кажется, сейчас культура поддерживается государством или всё же это сфера не первостепенной значимости?
— Чтобы говорить, я должен увидеть лист бумаги, где сказано, сколько выделено на развитие промышленности, медицину, образование, помощь голодающим, пенсионерам, как оплачиваются учителя, и тогда будет понятно, насколько меньше или нет финансируется культура.
Я должен сказать, что, когда мне на какой-то крупный проект явно не хватает денег, выделенных Министерством культуры, откликаются люди, которых называют олигархами. Среди них есть люди, любящие музыку, и они нас серьезно поддерживают. За последний год у меня было три таких проекта. Первый — концерт с юношеским симфоническим оркестром на Мамаевом кургане к 75-летию Великой Победы. Там у нас появился новый слушатель — ветеран войны Евгений Куропатов. Ему 98 лет. Он воевал в Сталинградской битве, брал в плен фельдмаршала Паулюса, а 24 июня 1945 года маршировал по Красной площади на Параде Победы. Такой герой. О нем сейчас фильм делается.
Евгений Петрович тогда сказал мне: «Вот для чего мы воевали и побеждали. Молодежный оркестр — наше будущее. Я влюблен в него. Меня он от COVID спас. Лежа в больнице, просмотрел все фильмы о вашем оркестре». Он ходит на наши концерты с цветочками. Удивительно сильная личность.
Я должен сказать, что мне пришлось окунуться в песни военных лет. Это совершенно отдельный гениальный жанр в нашей стране. В нем столько шедевров. Я знал «Катюшу», «Синий платочек», но многие песни для меня открылись вновь.
Второй проект был на Байконуре. Мы с ребятами выступали там, откуда Гагарина запускали в космос. Сильнейшее впечатление. Мощнейший эмоциональный заряд на всю жизнь.
Третий проект — концерт 22 июня на Парящем мосту в Зарядье в 4 утра. Он был посвящен 80-летию начала Великой Отечественной войны. «Реквием» Роберта Рождественского читали Евгений Миронов, Марина Неелова, Сергей Шакуров, Сергей Безруков, Александр Петров. А композитор Кузьма Бодров сочинил свой «Реквием». Представьте, 4 утра, Москва перекрыта, нет лишнего шума. Потрясающие виды на купола Кремля. Поэзия и музыка.
Это дорогой проект не только для души, он потребовал огромных затрат. Администрация президента поддерживала, Министерство культуры, и была мощная финансовая поддержка спонсоров. В нашем молодежном оркестре юноши и девушки от 11 до 22 лет. Кто-то из Челябинска, кто-то из Ростова-на-Дону, Ярославля. И все должны прилететь на выступление, где-то жить им надо, проводить репетиции, записи. Всё очень непросто и дорого. Зато вся страна видит их выступление.
«Японцы питаются от Чайковского»— Не секрет, что произведения русских композиторов, того же Чайковского, иностранцы воспроизводят со своим национальным колоритом.
— Тогда почему мы, советские, российские музыканты, едем в Германию на конкурс, играем Баха и получаем первую премию? Значит, мы лучше, чем немцы, понимаем музыку Баха? Это сложная тема.
Мой друг, знаменитый японский композитор Тору Такэмицу, дружил с Андреем Тарковским, и у него есть произведения совершенно европейские. А исполнение Чайковского фантастическим дирижером Сейджи Озава не имеет никакой специально японской окраски. Он очень хорошо чувствует нашего композитора.
— Чайковского знают во всем мире. А нужна ли популяризация японским композиторам?
— Хороший вопрос. Требуется, и мы этим занимаемся. Для фестиваля в Сочи я записал концерт Хаяши. Также для меня сочинил произведение японец Гондай — очень популярный и модный композитор. Необычная музыка, какой-то океан красочных мыслей. Особенно женщинам понравится. Мы с ним сотрудничаем.
Японцы питаются от Чайковского. А еще от Рахманинова, Прокофьева, Шостаковича, Шнитке, Губайдулиной. Русская школа — база для музыкального мышления. У немцев есть Бетховен, Бах. В Австрии — Моцарт. От истории никуда не уйдешь, потому что это основа.
— Николай Цискаридзе считает, что такой системы поиска и развития талантов, какая была в СССР и в Японии, не было нигде в мире. Эта история утрачена навсегда?
— Колино наблюдение прежде всего касалось балета. Ведь у нас мощнейшая школа. Японцы очень любят русский балет, поэтому и свой развивался. А в музыкальном образовании много негативного. И это при том, что система обучения была замечательная, со специальными музыкальными школами для особо одаренных детей.
Однако в трудные времена наши педагоги уезжали по контрактам за рубеж. Там лучше платили, а здесь надо было выживать. Вера Горностаева, ученица Нейгауза, а школу Нейгауза знает весь мир, очень много работала в Японии. И получалось, японец приезжал на конкурс Чайковского и ни в чем не проигрывал нашим ребятам.
Когда я учился в консерватории, то шел по коридору и мог встретить Ойстраха, Ростроповича, Когана, Гилельса, Третьякова, Спивакова, Кремера. Такие легенды преподавали в консерватории, и студенты подтягивались к их уровню.
— Чем ваши студенты в Японии отличаются от своих российских сверстников?
— Они очень обязательные. У нас такие тоже есть. Но если скажешь японцу, он карандашик достает, записывает и обязательно это выполнит. Худо-бедно, но не забудет.
Наш может мгновенно очень хорошо сделать, а через три дня забудет. Но не все такие. Жизнь заставляет их тоже быть более собранными и обязательными.
— Когда случилось землетрясение в Японии, а потом еще авария на атомной станции «Фукусима», очень многие отказались от поездок в эту страну. А вы поехали и дали в Токио благотворительный концерт. У вас совсем нет страха?
— Есть, конечно. Я там был не один. Да, многие не поехали. В нашем оркестре двое отпросились: один пережил чернобыльскую аварию и уже набрал ненужных лучей, второй просто испугался. Я сказал: «Кто не хочет, не надо ехать». Сам поехал.
Вы будете смеяться, уезжая в Токио, все купили счетчики Гейгера и бесконечно там мерили радиацию. Всё было вроде в норме, а когда вернулись в Москву, ехали из аэропорта, и вдруг эти счетчики зашкалили. Мы проезжали мимо какого-то института.
«Какая пенсия — не знаю»— Какое-то время назад все обсуждали пенсию народной артистки СССР Аллы Пугачевой. Стыдно, что такие маленькие деньги получают кумиры. А у народного артиста СССР Юрия Башмета какая пенсия?
— Я не знаю, какая у меня пенсия, ни разу не получал ее. Наверное, там скопились уже денежки. Думаю, пенсия зависит от того, работает пенсионер или нет. Наверное, если бы Алла Борисовна перестала выступать, получила бы за все свои награды надбавки. Но всё равно, думаю, это не огромные деньги.
— Вам какие-то надбавки полагаются?
— Очень много, потому что ордена, звания и так далее. Но я работаю еще. Много.
— Если вы решите вдруг уйти, вам есть на что жить.
— Смотря как жить и откуда уйти. Из жизни?
— На пенсию.
— Не знаю (улыбается). У нас было много переносов концертов и гастролей из-за пандемии, в том числе Япония, а еще в Италии. Надеюсь, что вирус резко сократится, и тогда будет очень много всего. У меня есть планы на лето, на осень. Да и «Декабрьские вечера» уже скоро, а там и фестиваль в Сочи в январе. И за границей довольно много всего. Было бы здоровье и желание.
— Как вы относитесь к вакцинации?
— Все эти вопросы задают друг другу и сами себе. Я переболел, но уже время прошло. Нужно делать прививку, о чем речь. Кто сомневается, не боится умереть, что ли? Леонид Рошаль говорит по телевидению, что у него достаточно много хронических заболеваний и возраст, но он сделал прививку и живет спокойно. Я ему позвоню и посоветуюсь.
