Письменное явление: «Большую книгу» получил Леонид Юзефович

В столичном Доме Пашкова 9 декабря прошла церемония вручения крупнейшей отечественной литературной премии «Большая книга». Среди цвета приставленного к награде писательского «генералитета» призов удостоились признанный мастер исторической романитстики Леонид Юзефович за стерео-роман в письмах «Филоэллин», Майя Кучерская за биографию Николая Лескова «Прозеванный гений» и лауреат «Книги года» Виктор Ремизов с панорамным романом о сталинских стройках «Вечная мерзлота». Без наград остались не менее именитые Евгений Водолазкин, Михаил Гиголашвили и Оксана Васякина.

В отличии от прежнего сезона, вкраплявшего взрывные имена (в шорт-листе тогда оказалась чуть ли не половина экспериментальной серии питерского издателя Вадима Левенталя), нынешний можно определить как умеренно-респектабельный мейнстрим, состоящий (по секрету) почти из одних литературных «генералов». Среди таких номинаций и виртуозный стерео-роман в письмах «Филоэллин» от автора культовых документально-художественных байопиков («Самодержец пустыни», «Зимняя дорога», «Журавли и карлики», «Казароза») Леонида Юзефовича.

Как это часто бывает с новинками «живых классиков», в поле критического анализа попала, в основном, сюжетная канва романа — греческие повстанцы воюют против Османской империи и их поддерживает русская корона. Немногие заметили, что эта книга — шкатулка с двойным дном: главную роль в этой метасюжетной коллизии играет выдуманный Григорий Мосцепанов, неудачливый отставной штабс-капитан, вздорный психопат, фантазер, одержимый идеей всеобщей справедливости и разжалованный в ябедники. Именно он сыграет в этой схватке роль капитана Тушина.

Любопытно, что сам автор определяет своих героев как провинциальных мечтателей с глобальными замыслами. Такими же в сущности были эсперантисты из романа «Казароза», Пепеляев и Строд из «Зимней дороги» и даже, при всем его злодействе, барон Унгерн из «Самодержца пустыни».

— Мосцепанов ближе к Пьеру Безухову — в тот момент, когда он решил убить Наполеона и убеждает себя, что это антихрист. Примерно так же сумасшедший в рассказе Гаршина «Красный цветок» видит в обычном растении из больничного сада сосредоточение мирового зла. А что его вмешательство в войну оказывается решающим для ее исхода — это награда, которую я ему дал за идеализм и веру в свою миссию. В жизни, конечно, так почти не бывает, — рассказал победитель «Большой книги» «Известиям».

Почетное серебро завоевала Майя Кучерская с очень своевременной биографией «Прозеваенный гений» и возвращенным в пожарном порядке Лесковым, который, как видно из заглавия, умудрился сразу всем «не угодить» — ни современникам, видевшим в его наивных героях лишенную даже наметок на психологизм пародию, ни советскому литературоведению, ограничившемуся «Левшой» и «Тупейным художником».

Как рассказал «Известиям», член экспертного совета «Большой книги», литературовед Михаил Бутов, необходимость в биографии Лескова назрела давно и не была связана с недавним юбилеем (в феврале исполнилось 190 лет со дня рождения)

— В сравнении с титанами и по инерции Николай Лесков продолжает считаться автором второго ряда, хотя я знаю, что всё больше людей называют его одним из важнейших классических писателей. Майя Кучерская создала этот необходимый новый взгляд, сумев выдержать благородную дистанцию — она не устраняется от скандальных сторон его творчества и биографии, но и не делает на них акцента.

Эксперт отметил и значимость третьей номинации — награждения Виктора Ремизова и его романа «Вечная мерзлота», отмеченного «Книгой года».

— Я был одним из первых читателей романа, когда он еще не имел книжной формы, — рассказал Михаил Бутов «Известиям», — сразу же возникло ощущение сильного текста с судьбами, историей, их глубинной внутренней связью.

Собеседник подчеркнул, что вступая на территорию лагерной прозы, а фабула Виктора Ремизова разворачивается на фоне строительства Великой Сталинской Магистрали в низовьях Енисея, очень важно иметь свой авторский голос. И писателю это удалось.

Победителем в номинации «Читательское голосование» вполне ожидаемо стала Наринэ Абгарян с «попыткой написать смешную книжку о похоронах» — притчевым черным драмеди «Симон», где многочисленные возлюбленные донжуана из Бердска, уже изрядно постаревшие и пообтрепавшиеся, проводят ревизию «даров», оставшихся после «чего бы там ни было по любви» на его поминках в присутствии ворчливой жены.

Второй приз читательских симпатий достался Алексею Поляринову за роман о сектантстве и дисфункциональных семьях «Риф», третий — Марине Степновой за рукодельной выделки ретро-сагу «Сад», смешавшую актуальную фем-повестку, революционные настроения и босхианский сад наслаждений. Согласно ее сюжету, от экстатического соития давно охладевших друг к другу супругов, навеянного истомой цветущего сада, рождается бездушная, но чертовски притягательная вольнодумка Тата. Он из тех, кто впоследствии сотрет с лица земли весь этот мир «старосветских помещиков» и бросит умирать в одиночестве безнадежно больную мать.

Среди не отмеченных призами номинаций оказался Евгений Водолазкин с мета-романом «Оправдание острова», возводящим изящную модель всей европейской цивилизации в условно-герметическом пространстве клочка суши в океане псевдоисторических камланий. А также сформировавший литературную матрицу «десятых» и ожививший многократно похороненный в те годы русский роман Михаил Гиголашвили. Выдвинутый на премию плутовской «Кока» стал долгожданным продолжением декадансного нуара о наркотрафике в Грузии «девяностых» «Чертово колесо», взорвавшем когда-то рынок и умы.

Незамеченным, к большому сожалению, остался и сочетающий эстетскую утонченность Умберто Эко и декадансную разнузданность Жозефенa Палaданa роман ученика Мамлеева Юрия Буйды «Сады Виверны». Условно отнесенный к жанру метафизического реализма текст разворачивается в трех эпохах: период возникновения итальянского барокко, канун Французской революции и российская эпоха «достоевских мальчиков», набирающая градус после смерти классика и до революции. Времена, когда «беснуется Эрос истории».

Также в финал «Большой книги» вышли Владимир Паперный с глубоким семейным портретом на фоне эпохи «Архив Шульца», Дмитрий Бавильский с дневником путешествия по Италии «Желание быть городом» — нетипичным травелогом, открывающим мир посредством искусства и отсылающим к традиции сентиментального путешествия Лоренса Стерна и Карамзина, и поэтесса Оксана Васякина с прозаическим дебютом «Рана».

Как рассказал «Известиям» Михаил Бутов, «Васякина — это образец фем-письма, отражающего один из самых животрепещущих нот сегодняшнего дня — откровенность на разрыв, травму, рану».

— Дело, конечно, не в самой исповедальности, а в том, что Васякина сумела вывести этот разговор из гетто личных переживаний в реестр общезначимости. Возможно, это поможет достучаться до сердец, — подытожил эксперт.

Остается отметить и ставшую традицией театрализованность церемонии крупнейшей из отечественных литпремий. Впрочем, театр на этот раз подменили иммерсивным диджитал-роликом, где за спиной у сидящих на сцене номинантов воет сирена — «война закончилась», а меж рядами разгуливают артисты, читающие «Дневники писателя» нашего двухсотлетнего юбиляра — Федора Михайловича Достоевского.