В филиале Центра Помпиду, расположенном в городе Меце, открылась одна из главных выставок французского арт-сезона, «Лицом к Арчимбольдо», посвященная знаменитому итальянскому живописцу XVI столетия. Масштабная экспозиция примечательна тем, что вместе с хрестоматийными картинами мэтра на ней представлены 250 работ 130 художников — начиная с античных времен до авторов сегодняшних инсталляций и перформансов, которые вели и продолжают вести диалог с Джузеппе Арчимбольдо. «Известия» оценили перекличку времен и стилей.
Нос грушейВ числе представленных в Меце мастеров — Альбрехт Дюрер, Франческо Гварди, Густав Курбе, Огюст Роден, Пабло Пикассо, Джорджо де Кирико, Рене Магритт, Марсель Дюшен, Фрэнсис Бэкон, современные авангардисты. К вернисажу выпущен масштабный каталог, над которым трудилось более 90 искусствоведов, критиков, кураторов и живописцев.
До наших дней дошло примерно два десятка портретов кисти Арчимбольдо — аллегорические композиции из цветов, фруктов, овощей, растений, животных, рыб, морских продуктов, птиц и даже книг, винных бочек, пушек и пистолетов. Груша у него становилась носом или подбородком, гриб — ртом или ухом, колосья — бровями или бородой.
Многое в его картинах остается загадочным — нам порой очень непонятна символика гротескных портретов, скомпонованных из изображений фауны и флоры. Писал он и времена года, и четыре стихии — землю, воздух, воду и огонь. Еще одна серия посвящена ремеслам — «Повар», «Юрист», «Виночерпий» и «Библиотекарь». В «Весне» портрет словно соткан из тысячи цветов, которые действительно существуют в природе.
— Как бы там ни было, творчество Арчимбольдо созвучно нашей эпохе, — сказала «Известиями» директор Центра Помпиду-Мец Кьяра Паризи. — Для нас актуален его посыл о единстве человека с природой, с растительным и животным миром, который перекликается с нынешними экологическими проблемами.
На своей родине в Милане Джузеппе вместе с отцом трудился над созданием витражей для собора, гобеленов и фресок, эскизы которых представлены в Центре Помпиду-Мец. В 26 лет он отправился в Вену, где предложил свои услуги Габсбургскому двору. Быстро сделал себе имя и оказался придворным художником вначале Фердинанда I, потом его сына Максимилиана II и затем, перебравшись в Прагу, императора Рудольфа II — того самого, которого в «Мастере и Маргарите» в сцене на балу Коровьев называет чародеем и алхимиком.
Молодой мастер понравился Рудольфу II, который в окружении астрологов и мистиков занимался оккультными науками, искал философский камень. Венцом успеха Арчимбольдо стал знаменитый портрет монарха в облике древнеиталийского бога плодородия Вертумна — символа мудрого правления императора, процветания, изобилия и благополучия державы и ее верноподданных.
— Арчимбольдо служил трем императорам Габсбургского дома, которые очень ценили художника и считались с его мнением, — продолжила Кьяра Паризи. — Он был важной фигурой в их окружении. Можно сказать, что живописец занимался политикой, отдав свой талант на службу монархии.
Маньерист, кубист, поп-артистКак и другие мастера Возрождения, великий выдумщик и новатор Арчимбольдо не ограничивался рамками станковой живописи. При Габсбургском дворе художник-царедворец выступал и в роли постановщика: устраивал парады и праздники, рыцарские турниры, ставил спектакли на мифологические сюжеты, руководил инженерными работами и даже режиссировал коронации и свадьбы. Наконец, он заведовал кунсткамерой императора, пополнял ее раритетами. Отслужив у Габсбургов четверть века и получив дворянский титул пфальцграфа, Арчимбольдо вернулся в Милан.
Забытого после смерти в течение четырех веков Арчимбольдо первым вернул из небытия главный идеолог сюрреалистов Андре Бретон. Его сподвижники Сальвадор Дали, Макс Эрнст, Марсель Дюшан и другие объявили его своим предтечей. Впоследствии проницательные эксперты заметили его близость к кубистам, абстракционистам, а также к поп-артовцам, концептуалистам и постмодернистам.
— Картину «Библиотекарь» мог бы написать сюрреалист Джорджо де Кирико или даже современный художник, — отметил в беседе с «Известиями» куратор экспозиции искусствовед Анн Орват,
Первая его ретроспектива «Эффект Арчимбольдо: трансформация лица с XVI по XX век» прошла в венецианском Палаццо Грасси в 1987 году. Еще одна состоялась в Вене 10 лет спустя. В «Истории уродства» Умберто Эко относит его к итальянским маньеристам, которым свойственно «стремление к странному, экстравагантному и бесформенному». По мнению известного шведского искусствоведа Понтуса Хультена, Арчимбольдо отражал на картинах свое миропонимание, согласно которому человек состоит из тех же элементов, что и окружающий его мир.
— Своими работами он предвосхитил будущие течения, которые сменяли друг друга в новейшую эпоху, — подчеркнула Кьяра Паризи. — Арчимбольдо и весь итальянский маньеризм XVI века стали источником авангарда в разных его ипостасях вплоть до современности.
Радикальные эпигоны итальянца пускались во все тяжкие. Так, в Париже в 60-е годы минувшего века возникло эфемерное течение Food Art («Пища как искусство»), которое позиционировало себя в рамках арт-группы «Новый реализм». Его адепты использовали продукты и готовые блюда в своих гастрономических инсталляциях и перформансах. Канадка Яна Стрербак скроила для экспозиции платье из кусков протухшего мяса. Кулинарные хеппенинги устраивали в парижском ресторане, где собирались известные художники — Ив Кляйн, Арман, Ники де Сен-Фалль. В меню дразнил аппетит эпатажный «Обед каннибала» с яствами, имитирующими части человеческого тела. К сожалению, неизвестно, какие из них пользовались наибольшим спросом у публики.
Первая выставка Джузеппе Арчимбольдо в России должна была пройти в ГМИИ им. А.С. Пушкина в Москве еще в прошлом году, но из-за пандемии ее пришлось отложить.
