Отчаянные морепродукты: почему мир сошел с ума от сериала «Игра в кальмара»

Южнокорейский веб-сериал «Игра в кальмара» вышел на сервисе Netflix 17 сентября и неожиданно возглавил рейтинги популярности более чем в 90 странах мира. В секрете успеха диковатой истории про розыгрыш $40 млн среди 456 неудачников разбиралась критик Лидия Маслова — специально для «Известий».

Вышедший на Netflix корейский сериал «Игра в кальмара» предлагает для начала небольшой социокультурный экскурс в историю детских игр, популярных у маленьких корейцев несколько десятков лет назад. В черно-белом прологе зрителя посвящают в нюансы оригинальной подвижной игры на свежем воздухе, в которой дети делятся на защитников начерченной на земле условной фигуры «кальмара» и нападающих, которым надо доскакать на одной ноге до головы кальмара, чтобы получить возможность встать на обе ноги и звание «тайного инспектора».

В последней, девятой серии первого сезона уже взрослый, 47-летний герой пояснит: «Из всех детских игр тех времен эта требовала наибольшей силы и жестокости». Но до этого ему предстоит сыграть еще в несколько игр, требующих изрядной отмороженности, в компании еще 455 человек, оказавшихся по разным причинам без средств к существованию. Последним шансом для них становится организованная какими-то темными личностями массовая игра на выживание, где с каждым погибшим участником увеличивается сумма денежного приза, предназначенного победителю (или победителям — вопрос о том, сколько их может быть, в правилах не оговаривается).

Секрет привлекательности «Игры в кальмара» примерно такой же, как и у гладиаторских боев или банки с пауками: основная целевая аудитория сериала — те, кто получает удовольствие, видя, как другие живые существа убивают друг друга. Таких, увы, в социуме всё больше: успех корейского эпоса — лишнее тому свидетельство. Правда, настоящее месиво в «Игре в кальмара» начинается примерно с третьей серии, а до этого приходится погрузиться в подробности жизни участников, которых всех объединяет неумение выстроить здоровые, гармоничные отношения с деньгами. Возможно, еще и этой тематикой, близкой огромному количеству людей не только в Корее, объясняется популярность сериала, в финале которого один мудрый персонаж говорит одну умную вещь: «Что общего между тем, у кого денег нет, и тем, у кого денег слишком много? И тем, и другим жизнь не мила». И действительно, слишком богатым, которые могут позволить себе всё, в конце концов всё приедается. Именно жажда новых развлечений толкает их на бесчеловечные эксперименты над бедняками, попавшими в жернова закредитованности.

В начале «гладиаторских» игр дается небольшая справка о том, сколько миллионов или миллиардов вон задолжали основные персонажи, прежде всего главный герой. 10 лет назад его уволили при реструктуризации из автомобильной компании, и с тех пор он так и не вернул себе финансовую стабильность. В первой же серии он крадет кредитную карточку у старушки-матери и идет на скачки. Эта центральная фигура вызывает смешанные чувства: жалости, но и легкого презрения. К тому же у исполнителя главной роли (Ли Чон Чжэ) довольно специфическая манера игры: разные оттенки сложных переживаний (в том числе самых сентиментальных — сыновних и отцовских) он старается передать одним приемом, смешно выпучивая глаза.

Это выделяет его среди других действующих лиц, скорее придерживающихся реалистической и трагической манеры (за исключением одного женского персонажа, подсыпающего истерического гротеска), однако нарушает общую пафосную атмосферу. Когда видишь крупные планы впавшего в отчаяние героя, закрадывается подозрение, что ты смотришь комедию, а не серьезную «дораму», в своих рассуждениях о проклятых денежных вопросах порой пытающуюся допрыгнуть чуть ли не до уровня Достоевского. Почти мармеладовские пассажи о том, каково бедному человеку, которому некуда пойти, так или иначе проскакивают в печальных разговорах разных персонажей в минуты затишья между играми.

Главная интрига сериала заключается в попытках персонажей угадать или вычислить, какое изуверское задание им дадут в следующем раунде. Кроме «Игры в кальмара», тут перечислено множество детских забав: оригами, конструктор, классики, городки, догонялки, жмурки и даже девчачьи «резиночка», «веревочка» и «кис-мяу». Но, возможно, до них руки дойдут в следующем сезоне, а в первом, кроме собственно «кальмара», использовано еще пять игр. Самая тривиальная вроде бы — перетягивание каната, на которую авторы попытались нарастить немного психологии. У команды главного героя, в которой собрались женщины, старики и доходяги, казалось бы, нет шансов победить противников-амбалов, но ситуацию спасает мудрый старичок, старейший участник игрищ под номером 001, дающий своей команде дельный совет, несмотря на опухоль в голове.

Еще толще психологический слой в следующем испытании. Это приблизительный аналог игры в «марблс», то есть шарики, где задание дается максимально расплывчато: разделившись на пары, надо любым способом, кроме насильственного, выцыганить у партнера выделенные 20 шариков. Тут уж участникам удается продемонстрировать не только подлое коварство, но и самоотверженность. Да и вообще, чем меньше остается игроков (которых организаторы шоу не держат за людей, а воспринимают как лошадей на скачках), тем больше они склонны проявлять какой-никакой гуманизм. Как гласит старинное социологическое наблюдение, в большой толпе человек больше склонен вести себя по-свински, чем в узком кругу, где его сдерживают эмоциональные привязанности и понятия о приличиях, а уж когда остается совсем один, то имеет все шансы превратиться в святого.

Нечто подобное и правда происходит в конце первого сезона «Игры в кальмара», подталкивающего к оптимистичной мысли о том, что даже самые бешеные деньги не могут начисто вытравить из отчаявшегося человека всё человеческое, и, несмотря на проклятые финансовые вопросы, человек по природе скорее склонен помогать другим, чем безжалостно перегрызать им глотки, расчищая путь к кормушке. Таков основной message, мораль басни, размазанная на половину последней серии в томительных диалогах у смертного одра.

Эта скорбная мизансцена — такая же дань сериальной стилистике, как прорехи в логике повествования, сюжетные «сюрпризы» вроде давно не видевшихся и внезапно встретившихся в нештатной ситуации братьев или воскрешения погибших персонажей, а также побочная линия с торговлей органами, пока болтающаяся в воздухе. Однако самая примитивная бытовая логика требует всё-таки хоть какого-то объяснения одновременной гибели нескольких сотен людей или хотя бы утилизации их останков, так что во втором сезоне идея разобрать выбывших игроков на запчасти вполне может оказаться плодотворной.