Настоящий полковник: «17 мгновений весны» отмечают юбилей

В августе 2023 года советский сериал по роману Юлиана Семенова «17 мгновений весны» отмечает 50-летие с даты первого выхода на экран. В преддверии юбилея «Известия» раскрывают тайны самого многосерийного фильма Татьяны Лиозновой — всего в материале их получилось ровно 17.

Легенда гласит, что, когда сериал «Семнадцать мгновений весны» показали Леониду Брежневу, он приказал своим помощникам разыскать Штирлица и присвоить ему звание Героя Советского Союза. Генеральный секретарь не мог поверить, что герой фильма — лицо вымышленное, убедить его в этом смог лишь председатель КГБ Юрий Андропов. Но, безусловно, Максим Максимович Исаев, центральный персонаж серии романов Юлиана Семенова (по одному из которых и был снят телефильм), имел прообразы в реальной жизни.

С вопросом, кто же был прототипом Штирлица, к Юлиану Семенову, конечно же, обращались не раз. Писатель отвечал уклончиво, объясняя, что использовал в романе сюжеты из практики советских разведчиков, не называя имен. Однако, если воспользоваться любимым методом Штирлица — беспристрастным логическим анализом, можно угадать по крайней мере нескольких разведчиков, которые могли в той или иной степени послужить прототипами для героя всенародно любимого сериала.

«Отличный спортсмен, чемпион Берлина по теннису», — говорится в характеристике Штирлица. Именно профессиональные занятия теннисом привели в разведку советского агента-нелегала Александра Короткова. Чекисты приметили перспективного спортсмена еще в 1920-х, он прошел соответствующую подготовку, в совершенстве выучил немецкий. В 1930-х он вместе со своей группой выполнял специальные поручения во Франции, а с 1940 года — в Германии. Он годами ускользал от гитлеровской контрразведки, поддерживая бесперебойную связь с центром для участников знаменитой «Красной капеллы». Говорят, что именно Коротков в марте 1941 года одним из первых сообщил Москве о дате начала войны.

Еще один возможный прототип Штирлица, как и полковник Исаев, служил прямо в логове врага — в Главном управлении РСХА. Правда, звание у него было пониже — гауптштурмфюрер, что соответствовало армейскому капитану (Штирлиц был штандартенфюрером, то есть полковником). Вилли Леман был немцем, предложившим свои услуги советской разведке по идейным соображениям, — он считал, что фашизм ведет Германию к катастрофе. Полноватого пожилого Лемана в IV отделе РСХА, больше известном как гестапо, называли «дядюшкой Вилли» — за добродушный и спокойный характер. 19 июня Леман связался с советским командованием, чтобы сообщить о предстоящем через три дня нападении Германии. А еще через несколько месяцев Лемана арестовали. Леман был казнен через считаные дни после ареста, однако о причинах публично не сообщалось, чтобы сохранить репутацию РСХА. Имя Лемана включили в списки «погибших за рейх», и лишь годы спустя жена и дети узнали о его истинной судьбе.

В 1990-х пресса сообщила публике еще об одном возможном прототипе Штирлица. Имя разведчика Исая Исаевича Борового кажется слишком созвучно русскому псевдониму персонажа Юлиана Семенова — Максим Максимович Исаев, — чтобы считать это простым совпадением. Однако Семенов, начавший писать книгу в 1970 году, с Боровым точно не встречался и нельзя с уверенностью сказать, знал ли вообще о его существовании. Известно о нем немного: его дело по большей части остается засекреченным. Известно лишь, что он жил в Германии с 1920-х годов, работал в ведомстве Гиммлера, был вхож в высшие кабинеты рейха, одновременно будучи одним из руководителей советской разведсети в Европе.

Оберштурмфюрер СС Хайнц Фельфе служил, как и Штирлиц, в ведомстве Шелленберга, и, как говорят, пошел на контакт с советской разведкой, поскольку не простил англичанам и американцам жестоких бомбежек своего родного Дрездена. Уже после войны Фельфе много лет работал на советскую разведку в спецслужбах ФРГ. О его ценности как агента говорит хотя бы тот факт, что, когда Фельфе был разоблачен и арестован, Советский Союз согласился обменять его на два десятка арестованных шпионов Запада. После обмена Фельфе был награжден орденами Красной Звезды и Боевого Красного знамени, а также знаком «Почетный сотрудник госбезопасности». Он поселился в пригороде Берлина, жил тихой частной жизнью. По слухам, в 1971-м, когда съемочная группа «17 мгновений весны» приезжала в Берлин, он стал негласным консультантом Татьяны Лиозновой. Впрочем, его фамилия в титрах не значится: разведчики, даже отставные, любят тишину.

Главным консультантом картины по личному указанию председателя КГБ Андропова стал его заместитель, генерал-полковник Семен Цвигун. При этом Андропов запретил Цвигуну работать со съемочной группой под собственной фамилией, поэтому в титрах он указан как «С. К. Мишин». Псевдоним себе Цвигун придумал сам, по имени своего сына — Михаила. Позднее в интервью Татьяна Лиознова отмечала, что работать с генералом КГБ, вопреки опасениям, оказалось не так сложно. Он хвалил особенно понравившиеся эпизоды, разъяснял технические тонкости, а свои замечания обычно формулировал в виде корректных рекомендаций.

Цвигун, однако, из-за занятости на службе не мог слишком часто появляться на съемочной площадке. Между тем условия работы требовали, чтобы консультант отсматривал основную часть материала. Поэтому, по просьбе Лиозновой, Цвигун подобрал для себя «заместителя по кино», который мог работать со съемочной группой на регулярной основе. Им оказался полковник Георгий Пипия. Поначалу, как признавался впоследствии сам Пипия, поручение не доставило ему никакой радости: он писал докторскую диссертацию, да и основной работы для него никто не отменял. Но впоследствии он искренне увлекся работой в кино. Именно Пипия, в частности, договорился с Высшей пограничной школой о том, чтобы ее курсанты снимались в массовке картины.

В титрах Пипия значился как Г. В. Колх: этот псевдоним он взял себе по историческому названию своей родной Грузии — Колхиды. Впоследствии Пипия, получивший звание генерал-майора, консультировал другую знаменитую военную картину — трилогию «Фронт за линией фронта», «Фронт в тылу врага» и «Фронт без флангов».

Полный список консультантов «17 мгновений весны» получился довольно длинным. Есть среди них немало людей с уникальными судьбами. Одна из них — Анна Камаева-Филоненко, разведчица-нелегал, прототип радистки Кэт. Окончившая разведшколу в 1938 году, Анна работала радисткой в группе Павла Судоплатова, несколько раз забрасывалась в немецкий тыл, к партизанам. В конце 1940-х она вышла замуж за разведчика-диверсанта Михаила Филоненко. Вместе с мужем они с конца 1940-х годов вели нелегальную деятельность под прикрытием в Южной Америке. Во время командировки Анна родила двоих детей. Лишь в 1960-х, когда семья вернулась в СССР, дети с удивлением узнали, что их родители и они сами — русские и граждане СССР. Кстати, во время съемок Анну не раз спрашивали: как ей удалось не раскрыть себя во время родов? Разведчица с улыбкой отвечала, что кричала не по-русски.

Интересная история кроется и за еще одной фамилией консультанта фильма, значившегося в титрах как Х. А. Браун. Хайнц Адольфович Браун родился в Германии в 1918 году, в годы войны был обер-лейтенантом вермахта, воевал в Африке в составе армии Роммеля. После ранения и госпиталя был послан на восточный фронт, дослужился до капитанского звания, в 1945 году оказался в плену, а в 1950-х, освободившись, остался в Советском Союзе. В СССР Хайнц Браун работал в Комитете по телевидению и радиовещанию, был диктором иностранного вещания на Западную Германию. Вскоре у него появилась еще одна работа — он выступал консультантом художественных фильмов по форме вермахта и СС, параллельно снимаясь в кино, как правило, в ролях немецких офицеров. В «17 мгновениях весны» он выступил и как консультант, и в маленькой роли пограничного офицера, который проверяет у Штирлица и Кэт документы при выезде в Швейцарию. Браун продолжал работать в кино до начала 1990-х, последний фильмом с его участием — «Униженные и оскорбленные» — вышел в 1991 году. Там Браун снялся в эпизодической роли немца-доктора.

Сейчас уже сложно представить в роли Штирлица кого-либо, кроме Вячеслава Тихонова. Но Татьяна Лиознова утвердила его на роль не сразу. Поначалу главным кандидатом был Арчил Гомиашвили. Лиознова, по слухам, сумела перетянуть на свою сторону даже Юлиана Семенова. Но и это не помогло: худсовет «Мосфильма» решительно зарубил предложенную кандидатуру: грузинский актер в роли советского разведчика, маскирующегося под немца, был слишком спорным выбором. Обиженный Гомиашвили принял вместо этого предложение сниматься в «12 стульях» у Леонида Гайдая.

На главную роль Лиознова рассматривала также Иннокентия Смоктуновского, Олега Стриженова и Юрия Соломина. По мнению режиссера, Тихонов уступал каждому из них своей слишком уж картинной красотой и положительным образом. Для роли разведчика-нелегала, считала Лиознова, требуется некое второе дно, внутренний надлом, читающийся в том числе и в лице. Однако все кандидаты были заняты — кто в кино, кто в театре, — Тихонов же был свободен и активно убеждал режиссера взять именно его. Впоследствии Татьяна Лиознова признала свою неправоту: сдержанная манера игры актера оказалась идеально подходящей для образа.

Неожиданно много сложностей возникло при выборе кандидатки на совсем небольшую роль жены Штирлица. Ее очень хотела сыграть Светлана Светличная. Актриса, отобранная на роль Габи, предлагала, чтобы супругу разведчика и безответно влюбленную в него немку играла одна и та же актриса, но с разными прическами и макияжем, — по ее мнению, это показало бы, что Штирлицу нравится определенный типаж женщин. Но, к разочарованию Светличной, режиссер на это не пошла. Лиознова мечтала снять в роли супруги разведчика очень популярную в то время эстрадную певицу из Ленинграда Марию Пахоменко, но та отказалась из-за плотного гастрольного графика. В итоге роль досталась актрисе театра Вахтангова Элеоноре Шашковой, нечасто появлявшейся на телеэкранах. Маленькая молчаливая роль сделала ее знаменитой, особенно среди реальных профессионалов разведки. В 2002 году Шашкову поздравила с 65-летием Служба внешней разведки России, назвав ее «образцом жены разведчика».

Особенно сложно было подобрать актеров на роли нацистов. Так, сыграть Гитлера поначалу предложили Леониду Куравлеву, но пробы с ним не удались. Как признавался позже сам Куравлев, всё в нем противилось этой роли. В итоге ему досталась роль эсэсовца Айсмана. Приглашали сыграть Гитлера и Леонида Броневого: в гриме актер был удивительно похож на фюрера. Но, по рассказам, его жена категорически запретила ему даже думать об этом. В итоге Гитлером в картине стал актер из ГДР Фриц Диц, который ранее уже появлялся в образе главного нациста в эпопее «Освобождение».

На роль Мюллера Лиознова изначально пригласила Всеволода Санаева, но тот с негодованием отверг это предложение, заявив, что, будучи секретарем партбюро «Мосфильма», категорически не согласен играть фашиста. Арчил Гомиашвили как-то упоминал, что сыграть шефа гестапо предлагали и ему, чтобы сгладить отказ отдать ему роль Штирлица, — но он, конечно, не согласился. Тогда Лиознова и ввела в съемочную группу Леонида Броневого — еще на «гитлеровских» пробах оказалось, что немецкий мундир сидит на нем отлично.

«17 мгновений весны» могли стать последней работой в кино для великой Фаины Раневской: именно под нее режиссер дополнила сценарий эпизодом с фрау Заурих — партнершей Штирлица по шахматной игре. Однако Раневская заявила, что роль слишком мелкая и что в ней совершенно нечего играть. В итоге роль пожилой немки досталась «королеве маленьких ролей», актрисе театра имени Гоголя Эмилии Мильтон. Правда, как оказалось, Мильтон никогда в жизни не играла в шахматы и на съемочной площадке впервые взяла в руки шахматные фигуры. Тем не менее образ получился вполне убедительным.

Съемки «17 мгновений весны» не всегда проходили гладко. Так, Леониду Броневому художники по костюмам сшили мундир на пару размеров меньше нужного, и воротник постоянно врезался ему в шею. Из-за этого актер постоянно оттягивал ворот и нервно дергал шеей. Увидев это, Татьяна Лиознова пришла в восторг и предложила оставить этот жест, придававший персонажу дополнительный штрих.

Заминка вышла и со сценой, где Штирлиц выкладывает фигурки из спичек и рисует шаржи на нацистских бонз. Вячеслав Тихонов не любил признаваться в том, что еще в юности сделал себе на кисти татуировку «Слава», и поэтому всегда старался, чтобы его кисти не попадали в кадр. Даже Андрея Болконского он играл не снимая белых перчаток. На крупных планах татуировка просвечивала сквозь все слои грима, поэтому режиссер решила не рисковать: в кадре снимали руки художника-постановщика картины Феликса Ростоцкого. Кстати, он же писал шифровки и телеграммы за профессора Плейшнера: у Евгения Евстигнеева был ужасно неразборчивый почерк, а режиссеру требовалось, чтобы текст читался с экрана сразу.

Сцена убийства провокатора Клауса, по первоначальной задумке, должна была сниматься в Берлине. Однако неожиданно выездная комиссия, которую все члены съемочной группы должны были пройти перед выездом за рубеж, наотрез отказалась отпускать исполнителя роли Клауса Льва Дурова в ГДР. Уж очень неудачно пошутил актер с членами комиссии. На вопрос о том, что изображено на флаге СССР, ответил: череп и кости! Из-за этого Дуров стал невыездным, а сцену пришлось снимать в ближнем Подмосковье — в парке усадьбы Архангельское-Тюриково на Челобитьевском шоссе. Там же прогуливались Штирлиц с фрау Заурих. По неожиданному совпадению, именно на Челобитьевском шоссе располагался один из факультетов Академии внешней разведки. А пруд, по слухам, надолго стал достопримечательностью среди местных мальчишек, которые всё пытались выудить оттуда выброшенный Штирлицем пистолет.

А знаменитая сцена, в которой Штирлиц, выйдя из машины, разговаривает с собакой, и вовсе стала чистой импровизацией. Ее снимали на одной из берлинских улиц. Во время съемок собака, которую в этот момент выгуливал местный бюргер, неожиданно сорвалась с поводка и подбежала к актеру. Тихонову ничего не оставалось, кроме как импровизировать на ходу. И хотя Татьяна Лиознова не любила актерской самодеятельности в кадре, тут даже она пришла в восторг, решив непременно сохранить сцену именно в таком виде.