«Больше года мы живем в ощущении легкого апокалипсиса»

Ковидные реалии напоминают лихие 1990-е; новая экранизация «Дозоров» возможна, но без сценариста Лукьяненко; скепсис недовольных понятен, но съемки игрового фильма в космосе — это здорово. Самый популярный российский фантаст выпустил новый роман — sci-fi-детектив «Семь дней до Мегиддо» о Москве недалекого будущего, где стали явью все наши страхи, однако жизнь продолжается. «Известия» поговорили с Сергеем Лукьяненко о героях-одиночках, юбилее мультфильма «Тайна третьей планеты» и о том, почему финальную книгу о Дозорах так сложно закончить.

— В книге «Семь дней до Мегиддо» отразились ваши наблюдения, как мир адаптировался к постковидным реалиям?

— В какой-то мере. Уже больше года мы все живем в ощущении легкого апокалипсиса, но стараемся адаптироваться. Мне это напомнило, как ни странно, 1990-е годы. Рушится привычный мир, в одночасье исчезает страна, всё стремительно меняется, ничего не понятно — а люди как-то живут. И мне подумалось, что, какой бы апокалипсис ни произошел — страшная болезнь, нашествие инопланетян, — на этом фоне сохранится обычная человеческая жизнь. Об этом и стал писать.

— В конце книги, как обычно у вас, проставлены даты написания — январь-февраль 2021-го. Получается, роман был написан так же, как и читается, залпом?

— Абсолютно точно. Я сел писать, по-моему, 5 января, сразу после новогодних праздников. Решил наконец закончить последний «дозорный» роман. Открыл файл, посмотрел и понял: сейчас его писать не хочу. А хочу сделать что-то совершенно новое. И засел за новую книгу, которая и стала называться «Семь дней до Мегиддо». Я долго мучился с названием — перебрал один, другой, третий варианты, но в итоге остановился на этом. Но сам роман писался залпом — практически по одной главе в день. Фактически 30 глав я одолел за полтора месяца.

— Сразу тогда уточню про книгу «Вечный Дозор», финальную часть саги об Антоне Городецком. Всё в порядке? Она в силе, но просто отложена?

— Временно отложена, но я буду над ней работать в этом году. И, дай Бог, закончу. Дело в том, что после «Семи дней...» я написал уже второй роман этого цикла об Измененных. И тоже где-то за два месяца. Он называется «Три дня Индиго». А сейчас я работаю над третьим романом, заключительным — «Месяц за Рубиконом». Эту законченную трилогию я хочу выпустить полностью в этом году.

Авторы часто пишут неспешно. Сколько уже лет мы ждем продолжения «Игры престолов» Джорджа Мартина! Но читатели достаточно справедливо обижаются на большие интервалы: «Вот уже год прошел, два — я и забыл, о чем шла речь». Их можно понять. Когда история быстро рассказывается до конца — это, конечно, лучше.

Тем более трилогия про Измененных, можно сказать, пишется сама. И мне это нравится. Значит, текст живой. В общем, первая книга уже вышла, вторая точно появится в этом году. Третья — или, надеюсь, перед Новым годом, или, если не получится, в январе. Во всяком случае, готова она будет осенью.

— Соответственно, сразу после третьей книги дойдет очередь и до «Дозора»?

— Да, наверное, с этого месяца я уже начну работать над «Вечным Дозором». На самом деле книга на четверть уже написана. Если всё пойдет нормально, не будет никаких форс-мажорных ситуаций и творческих кризисов — а я постараюсь, чтобы их не было, — то закончу ее в этом году. К ноябрю-декабрю, но закончу. А выйдет она, наверное, в мае. Вряд ли ее будут долго мариновать.

Так что для меня 2021-й — достаточно урожайный год. «Семь дней до Мегиддо» — это уже третья книжка с начала января. Потом выйдет как минимум одна, максимум — две. Честно говоря, издатели хватаются за голову. Говорят, что выпускать пять книг в год — это тяжело. Одна книжка как бы садится на другую, и они мешают друг другу продаваться. Но, мне кажется, я давно не работал плодотворно, и надо немножко перенасытить рынок. Показать, что я продолжаю писать, а не занимаюсь только сценариями или чем-то подобным.

— Что происходит с экранизациями? Известно, что проданы права на зомби-цикл «Кваzи». И с новой адаптацией «Дозоров» есть какие-то подвижки.

— Что касается «Кваzи», то права у немецкого продюсера, и процесс идет. По моей последней информации, фильм снимут в России, но ориентирован он будет в первую очередь на западный рынок. Я надеюсь, что всё сложится.

По «Дозорам» — да, есть определенные планы, есть движение, но ничего конкретного пока сказать не могу. Есть опцион (который, надеюсь, скоро завершится полноценным процессом покупки) и на новый роман «Семь дней до Мегиддо». И я этому очень рад. На мой взгляд, книжка идеально подходит для экранизации. Может получиться очень хороший сериал, с большим потенциалом и на нашем рынке, и за рубежом.

— Вы участвуете как сценарист в этих проектах?

— Скорее как консультант. Я очень долго занимался сценаристикой, и мне это в конце концов надоело. Работаешь, стараешься, тебя хвалят, хлопают по плечу, а потом в какой-то момент говорят: всё, что уже одобрено несколько раз, надо переделать. В этом мало собственно творчества. Да и уродовать свое детище очень трудно. Пусть это теперь делает кто-то другой. (Смеется.)

Кроме того, из-за сценарной работы я крайне неактивно работал в книжном направлении. У меня выходила примерно книжка в год. А это на самом деле не моя продуктивность — что я и демонстрирую в этом году. (Смеется.) Я предпочту писать по три-четыре романа, пока они пишутся, чем писать по 20 серий, которые никто не увидит.

— Вернемся тогда к новому роману. Постапокалипсис — жанр очень популярный, но для вас новый. Сложно было найти необычный заход?

— Действительно, раньше я не то чтобы часто работал в жанре постапокалипсиса. Конечно, был цикл про зомби — романы «Кваzи» и «Кайноzой», но он со своей спецификой. А здесь я решил поступить так: сознательно собрал все элементы жанра, которые существуют, но попытался рассказать историю совершенно по-новому, как никто не делал. Открою маленькую тайну: действие в цикле очень активно развивается. Если в первой книге герои почти не покидают пределов Садового кольца, то во второй их ждут более далекие путешествия. А в третьей — совсем уж далекие (не буду спойлерить). Иными словами, от локальных событий цикл перейдет к глобальным приключениям.

— Не могу не спросить. Одна из главных локаций первой книги — Гнездо инопланетян — неожиданно расположилась в здании Министерства культуры. Почему там?

— Хочется ответить словами из фильма «День выборов»: «Ради того всё и писалось». (Смеется.) Я еще в самом начале работы поселил Гнездо в Министерстве культуры. В самом здании бывать, конечно, приходилось, но адрес не запомнился — маршруты, район я стал проверять потом. И только в тот момент оценил весь юмор ситуации. Это же Малый Гнездниковский переулок! А рядом — жилой комплекс «Гнездо»! (Смеется.) Вообще, мне нравятся такие совпадения — когда вымысел так внезапно проникает в жизнь.

А почему именно Минкульт — культура у нас становится очень своеобразной, есть ощущение если не апокалипсиса, то какого-то разрушения устоев. Поэтому оплот новой цивилизации захотелось поместить именно туда. К тому же там интересные помещения и большой простор для фантазии. Я с огромным удовольствием придумывал какие-то детали интерьера. Мне очень нравится, когда в сцене первого боя со стены падает портрет Мусоргского, и композитор хмуро взирает на происходящее: «Мол, я и не такое повидал». (Смеется.)

— Что обращает на себя внимание в книге — насколько же разобщено человечество. Как мы уже понимаем, в жизни, вопреки сценариям голливудских фильмов-катастроф, пандемия не помирила планету. А что будет у вас в следующих книгах цикла — окажутся ли люди способны на коллективные действия?

— Сложный вопрос. Дело в том, что я задумал этот цикл как молодежную историю — и поэтому индивидуалистскую. Вообще, это характерно для российской фантастики — один герой в фокусе. Герой-одиночка, спасающий мир и себя. Мне такой персонаж лично очень нравится, он не совсем типичный, поскольку всё время подчеркивает: я в стороне от глобальных процессов, я хочу отвечать за себя и за тех, кого люблю, но не более. Конечно, жизнь заставляет его принимать серьезные решения и брать на себя всё большую ответственность, но изначально его позиция именно такова. Кроме того, он просто не в курсе, что происходит в большом мире. Там, может быть, и есть какие-то коллективные усилия.

— Недавно у вас вышел роман «Предел», продолжение космического цикла об элитном содружестве цивилизаций — что-то вроде «Большой семерки», но в будущем. Грубо говоря, в этой серии как бы воспроизводится современная внешнеполитическая реальность, но в межгалактическом масштабе. А можно ли в наши дни придумать реалистичный, но при этом более благополучный образ будущего?

— На самом деле в цикле «Порог»/«Предел», наверное, самый оптимистичный взгляд на будущее Земли, который у меня был. Если разбираться, это ведь очень хороший мир. Да, границы между странами еще не окончательно стерты, есть какие-то противоречия, но в целом это очень дружелюбная реальность, без войн и значительных конфликтов. А вокруг него раскинулась довольно жестокая Вселенная. И для меня эти книги — в первую очередь попытка исследовать природу агрессии и войны: почему мы воюем, почему убиваем друг друга и есть ли выход из этого круга. Совсем же бесконфликтный мир — каким был Мир Полудня братьев Стругацких — конечно, прекрасен, но в него не очень верится. По-моему, сами Стругацкие в конце концов перестали в него верить.

— А нет ли у вас ностальгии по тому светлому будущему — коммунизму, ставшему реальностью, — из книг Кира Булычева и Стругацких?

— Ностальгия, конечно же, есть. Мир, описанный в книгах Булычева и Стругацких, был красивым, добрым, и в нем хотелось жить. Скажу честно: я в него искренне верил до тех пор, пока сами авторы — и Булычев, и Стругацкие — от своих миров не отреклись и не стали проклинать коммунизм. Точнее, даже так: я не могу сказать, что перестал совсем верить в идеальное общество. А вот нашим писателям-фантастам — да, верить перестал. Теперь я верю только в свои миры. (Смеется.) Пускай они и не такие красивые, как мир Полудня или мир, где жила Алиса Селезнева.

— Вы уже понимаете, как закончите этот цикл — «Порог»/«Предел»? Возможен ли там позитивный финал?

— Третья книга точно будет — цикл изначально задумывался как трилогия, — но пока я даже не знаю названия. Может быть, «Пробой» — ну, что-то на «п» точно. (Смеется.) И я еще не знаю, как всё закончится. Этот мир еще открытый, незавершенный для меня самого. Вот в цикле про Измененных я финал уже знаю. И в ненаписанной пока «дозорной» книге я полностью знаю всю историю. Именно это, наверное, немного меня тормозит: писать книгу, которую уже написал мысленно в голове, сложно. Так что насчет цикла «Порог»/«Предел» я еще думаю.

— В этом году — 40 лет мультфильму «Тайна третьей планеты». Вы помните, когда посмотрели его впервые?

— Я посмотрел его еще в детстве в кинотеатре. И остался в полном восторге. Как любой ребенок, который обожает фантастику (а я обожал ее с раннего детства), я мечтал о фантастическом кино. И вот когда у нас сняли настоящий, полнометражный, фантастический… Да еще по Киру Булычеву! Конечно, это был восторг. Фильм смотрелся и пересматривался многократно. Более того: когда «Тайна третьей планеты» уже сошла с экранов, находились энтузиасты, которые отслеживали сеансы в маленьких кинотеатрах на окраине и ездили туда, чтобы посмотреть ее еще раз.

Да, сегодня можно говорить: как-то наивно, как-то просто нарисовано. Но в ту пору, когда вышла «Тайна третьей планеты», мы были не слишком избалованы полнометражной фантастической анимацией. Так что претензия могла быть лишь одна — мало! «Вот бы еще мульт, а лучше — два». К тому же и книжки Булычева прочитать было крайне сложно. Их даже в библиотеках не было. Конкретно «Путешествие Алисы», по которому снят фильм, я тогда не читал, и сравнивать мне было не с чем.

— Сам Кир Булычев считал, что популярность как детскому писателю ему принесли именно экранизации — «Тайна третьей планеты» и сериал «Гостья из будущего». А в вашей биографии он в каком качестве сначала появился?

— Скорее всего, именно как детский писатель. По-моему, я начал читать его еще в газете «Пионерская правда». Там много раз публиковались повести про Алису. В жутком сокращении, но читать можно было всё равно. И все ждали от номера к номеру, когда выйдет очередной фрагмент. А потом, естественно, я ловил всеми возможными способами отдельные издания — «Девочку с Земли» и все последующие.

Да, и параллельно я совершенно спокойно воспринимал Булычева как взрослого фантаста. Мне еще в детстве доводилось читать и «гуслярский» цикл, и про доктора Павлыша, и другие вещи. Было четкое понимание, что для детей он пишет в одной манере, а для взрослых — иначе, где-то жестче, с большим хулиганством, может быть. То же самое можно сказать и про Роберта Хайнлайна, у которого есть и вполне подростковые приключенческие вещи — например, «Имею скафандр — готов путешествовать», и взрослые книги, на грани политкорректности, где нарушаются всевозможные табу.

Но из всех булычевских произведений цикл про Алису, конечно, был самым любимым.

— В последнее время стал популярен космический туризм. Буквально на днях совершили полеты миллиардеры Ричард Брэнсон и Джефф Безос. А вы бы хотели отправиться в космос — если бы представилась возможность?

— С удовольствием. Я люблю космос, люблю летать — хотя бы в качестве пассажира самолета. И какого-то чрезмерного страха, наверное, не испытал бы. В то же время, честно говоря, даже если бы у меня были лишние деньги на это достаточно дорогое удовольствие, меня бы вряд ли пропустили по медицинским показаниям. Все-таки не самый молодой возраст, не самая лучшая физическая форма. Я писатель — и вполне могу себе этот полет представить. (Смеется.) Но я рад за тех, кто может себе его позволить в реальности.

— Сегодня активно обсуждают фильм «Вызов», часть которого будет снята в космосе. Режиссер Клим Шипенко и актриса Юлия Пересильд уже готовятся к полету. Довольны не все, в том числе возмущаются и космонавты: мол, лишняя трата денег. А как вы считаете, потенциальный эффект такого фильма выше издержек?

— Для меня — да. Это же шикарный рекламный ход для фильма. Понятно, что современные технологии позволяют нарисовать любой космос. Но честно признаем: само знание, что это реальные съемки, производит впечатление. Да, дорого, но это большие деньги по человеческим меркам. А на фоне бюджета фильма — особенно западного, фантастического — уже и не такие большие.

Конечно, многое будет зависеть от сценария (особенно от сценария! В российском кино эта проблема стоит остро). От того, как будет снято. Как сыграно. И я понимаю космонавтов, которые недовольны. Их чувства закономерны. Но это всё делается не для того, чтобы как-то принизить их подвиг, размыть героизм профессии, а с целью популяризации космонавтики как таковой. Мне кажется, это здорово.

— Благодаря космическому туризму и другим новостям отрасли космос как будто становится всё ближе. Как считаете: если пандемия не смогла, то, может быть, космическая перспектива в состоянии помочь человечеству стать более мирным и сплоченным?

— Какие-то конфликты неизбежны всё равно. Но если мы перенесем их с этого топтания (бодания!) на месте в космос и будем соревноваться там (и соревноваться не количеством авианосцев, а в том, кто первым построит базу на Луне или долетит до Марса) — всё это в любом случае направит энергию человечества в более мирное русло.

Космос осваивать надо. Хотя бы по той причине, что он есть. Человек так устроен, что нам необходима экспансия. Если ее нет, то всё закисает. И вместо того, чтобы серьезно развиваться, мы придумываем новую модель айфона, бессмысленно сжигаем электричество на майнинге криптовалют или, не дай Бог, смотрим/делаем ролики в TikTok. Нужна сложная цель. Нужен интересный, понятный вызов. Космос — как раз такое большое приключение.