На Олимпиаде в Токио два комплекта медалей разыграют скалолазы. Их вид спорта впервые в истории оказался в программе летних Игр. 3 августа пройдет квалификация у мужчин, через сутки — у женщин. А медали будут разыграны по итогам финалов. Мужской пройдет 5 августа, женский — 6 августа.
Россию в столице Японии представят Алексей Рубцов, Виктория Мешкова и Юлия Каплина. На счету Рубцова звание чемпиона мира 2009 года в одном из подвидов скалолазания боулдеринге и золото прошлогоднего чемпионата Европы в многоборье. Именно в многоборье будут идти соревнования на Олимпиаде. В интервью «Известиям» 33-летний скалолаз рассказал об акклиматизации в Токио, работе со спонсорами, обучении в Московском авиационном институте (МАИ) и любимых скалах.
«В этом возрасте надо заканчивать со спортом, а не начинать»— Быстро акклиматизировались в Токио?
— Я прилетел вечером, поспал в первую ночь 10 часов. Но перелет был без сна, поэтому 10 часов за два дня — не очень много. Под вечер становится нехорошо, но терплю, не ложусь спать, выравниваю время. Самые сложные при таких перелетах вторая и третья ночь. В любом случае за шесть дней между приездом и началом соревнований должен успеть акклиматизироваться.
— Почему остальные скалолазы летят на пять дней позже вас?
— Они летят в ночь на 1 августа. Старт у них на один день позже моего: у меня 3 августа, у них — 4-го. Я изначально отказался от такого плана и даже настаивал, что мне нужно больше дней на акклиматизацию. На мой взгляд, прилетать за два дня до старта сложно, но девочки, посовещавшись с тренерским штабом, решили так.
— У вас есть возможность возразить и прилететь раньше?
— У нас изначально был выбор. Каждый спортсмен с личным тренером мог обсудить этот план. Две наши девочки решили его принять, они исходят из своего опыта, в Азии у них не первое соревнование. Хотят стартовать через два дня после прилета — имеют право. Меня спросили, как я хочу лететь. Я ответил, что как можно раньше, и выбрал дату 26 июля, поскольку первый день заезда в Олимпийскую деревню был 27-го.
— И Федерация скалолазания России не говорила, что лишние пять дней будут им накладны в финансовом плане?
— Мне кажется, это не тот вопрос, который остро стоял. Девочки полетели позже потому, что они и их тренеры верят: это принесет им результат. Я верю, что семь дней до старта лучше, чем два. И девчонки прилетели бы со мной заранее, если бы захотели. Я сам как-то летал на столь длинное расстояние за день до соревнования и нормально выступил. Но за два — это другое, чувствуешь себя иначе, поскольку наступает как раз самый сложный период акклиматизации. Хотя в целом у каждого организм индивидуальный.
— Как попали в скалолазание? Ожидали, что это приведет вас к участию в Олимпиаде?
— Я вообще не думал об Олимпийских играх. Лазать начинал больше для развлечения, в сознательном возрасте — мне было уже 17 лет. В этом возрасте надо заканчивать со спортом, а не начинать. Начал лазать, когда в институт поступил, пошел в секцию для зачета. И как-то так завертелось, стало получаться. В первые несколько лет не воспринимал это как спорт — просто как активное хобби. Лазал в свое удовольствие. И даже после победы на чемпионате мира не планировал стать профессиональным спортсменом. Я тогда только закончил четвертый курс, учился в МАИ на айтишника, на кафедре информационных технологий факультета системы управления, информатики и электроэнергетики. Думал, закончу пятый курс и пойду работать по специальности. Но, окончив институт, работать не захотел. Подумал, что спортом заниматься легче и интересней. Вот такая у меня спортивная карьера.
А потом скалолазание стало олимпийским видом. И решил, что надо поучаствовать. Хотя изначально окончил школу с медалью и хотел быть программистом. Поступил в несколько институтов. В том числе в МИФИ, но решил, что там будет сложно, и выбрал МАИ. А в МИФИ, кстати, не было секции скалолазания — так что мог и не попасть в этот вид спорта.
— У вас сохранились навыки, полученные в МАИ?
— Умелое пользование ПК. Но это не сильно редкий навык. Просто сохранился склад ума. Технический институт навсегда оставляет в человеке какой-то образ мышления, умение систематизировать свой опыт и структурировать свою жизнь. Опыт МАИ и вообще сложного технического вуза полезен. И в спорте мне он помогает. Я уже очень взрослый спортсмен. И до сих пор живу в спорте. Мне на следующей неделе будет 33 года, в день финала на Олимпиаде. И я до сих пор в деле. Так что хорошее образование тащит. Я бы всем спортсменам рекомендовал отучиться в подобном институте. Другое дело, что это невозможно для профессионала с его тренировочным и соревновательным графиком. Я думаю, что у меня есть преимущество перед спортсменами без образования или со спортивным образованием. Преимущество хотя бы в структурировании своего тренировочного процесса и умения держать выбранную для себя жизненную позицию.
— Что подразумеваете под жизненной позицией?
— Стойкость в своем намерении. Возможность искать и находить правильные решения. У нас молодой и развивающийся спорт, и есть пробелы в методиках. Слабо налажена система непосредственно тренировок «спортсмен–тренер». Нам присылают тренировочные программы, а на тренировках не всегда кто-то есть. Не имея правильного образования и понимания жизни, можно потеряться. Поэтому нужен либо хороший тренер, либо хорошее образование. Во втором случае человек сможет сам лучше видеть для себя тренировочный процесс.
— На Олимпиаде без сопровождения будете?
— Да, я прилетел в Токио один. Меня спросили, смогу ли я полететь один, я сказал федерации, что могу справиться. Но сейчас понял, что так делать было неверно. Много нюансов возникает по ходу на месте. Меня в деревне встретил представитель ОКР и спросил: где остальные, почему летят только 1 августа? Я ответил, что они не захотели лететь раньше, а я пожелал быть в Токио 27 июля. На этом вопрос был исчерпан. Но смотрели на меня очень удивленным взглядом.
— Репутационно это выглядит не очень хорошо?
— Может быть, в команде ко мне такое уважение, что один справлюсь. Но с позиции руководства не отпустил бы в Токио одного спортсмена. Тем более на первую Олимпиаду. Я бы подумал, что лучше бы заранее кто-то из тренеров или федерации приехал, посмотрел всё, изучил. И уже потом летели спортсмены.
— У вас вообще был когда-либо личный тренер?
— Да, но она умерла в июне. От рака. Внезапно. Может быть, Светлана Геннадьевна Чистякова бы прилетела со мной в Токио. Она очень помогала в мотивационных и организационных вопросах. Не в тренировках, но по жизни.
«Я специалист в полутора дисциплинах»— Как получилось в 2009 году выиграть чемпионат мира, совмещая с учебой в МАИ?
— Тогда я не занимался этим полноценно, просто тренировался после учебы. Но, по существу, это был дворовый спорт. Точнее, не то чтобы дворовый, но сильно проще. Сейчас всё профессиональней и сложнее. А тогда человек пришел с улицы и через три с половиной года выиграл золото ЧМ. Причем на первом курсе я лазал всего два раза в неделю. Вряд ли это можно назвать большим спортом, я зеленым был. И делаю вывод, что спорт этот тогда был дворовым только потому, что после двух с половиной лет более-менее серьезных занятий такой человек, как я, мог стать чемпионом мира. Единственный плюс в том, что я не волновался. На тот чемпионат мира приехал не выигрывать. А просто посмотреть, что это такое. Там еще Рустам Гельманов стал вторым, мой партнер по тренировкам, тоже учившийся в МАИ.
— Дисциплина, в которой вы тогда победили, называется боулдерингом, с короткими подъемами. В прошлом году вы выиграли чемпионат Европы в многоборье, которое представлено на Олимпиаде. Есть шансы на медали?
— Скалолазанию МОК дал по одному комплекту медалей мужчинам и женщинам. А дисциплины у нас три (боулдеринг, на трудность и на скорость). Поэтому, чтобы никого не обижать, решили взять их все и объединить в одно. Я специалист только в одной дисциплине. Хотя скорее в полутора. Еще на трудность неплохо лазаю.
— И как в прошлом году выиграли многоборье на ЧЕ?
— Хватило. Хватило полторы дисциплины. Я выиграл свой вид. У нас в многоборье мультипликация — простое умножение результатов. В финале было восемь спортсменов. Я стал первым в боулдеринге, четвертым в трудности и пятым в скорости. Умножаем всё это, получается 20 баллов. Тот, кто занял второе место, стал четвертым в скорости, третьим в боулдеринге и вторым в трудности. Соответственно, набрал 24 балла. Третье место: 30 баллов (второй в скорости, пятый в боулдеринге и третий в трудности). Основная идея в многоборье: выиграть свою дисциплину и не сильно облажаться в двух других. Я это и сделал на ЧЕ.
— Сейчас вид спорта не такой дворовый, как в конце 2000-х годов?
— Сейчас это, конечно, серьезный вид спорта. На Олимпиаде-2024 в Париже вообще будет разыгрываться по два комплекта медалей у мужчин и женщин. А в 2028-м в Лос-Анджелесе не знаю сколько. Может, ни одного, а может, три или пять. В Америке очень развито скалолазание. Думаю, что там может быть даже больше комплектов наград, чем в Париже. Слишком там много успешных спортсменов. И сообщество огромное.
— Кроме американцев кто ваши основные конкуренты?
— В боулдеринге очень сильны японцы. В многоборье три ключевых конкурента — один японец, один австриец, один чех.
«Хочешь денег — иди в футбол или хоккей»— Скалолазание в зале на стенах имеет сходство с тем, что мы, обыватели, видим в кино или по телевизору, когда люди на природе лазают по реальным скалам?
— Это одно и то же. Я несколько месяцев в году на скалах тренируюсь. Стараюсь больше это делать, но получается максимум два месяца в году.
— Есть любимые места?
— Я очень люблю на скалах лазать в швейцарском Тичино. Скалолазание и скалы — это не то, что высоко в горах, где лежит снег и лазать невозможно. Нужно теплое место, чтобы скала была голая, без снега и сухая. Тичино — это юг Швейцарии. Там много классных районов. Я 10 лет подряд туда ездил. Иногда по два раза в год. Но из-за ковида не езжу уже два года. В Испании тоже люблю лазать. В России езжу в один район в Карелии. И еще знаю, что есть скалы в Крыму.
— На какие средства удается тренироваться и ездить по зарубежным местам?
— Есть два спонсора. Одна швейцарская компания, другая — американская.
— Как их нашли?
— Очень сложно. Трудно найти в России спонсоров. То, что у меня появилось два иностранных, — невероятное стечение благоприятных обстоятельств. Я вообще не знаю, есть ли кроме меня российские скалолазы с хорошими контрактами. У них есть спонсоры, но без зарплаты.
— Которые обеспечивают только тренировочный процесс и перелеты?
— Нет. Это те, которые им обеспечивают снаряжение. А я работаю с зарплатой. Спонсоры помогают мне быть профессиональным спортсменом, а не просто носить на себе какие-то вещи и снаряжение. Как спонсирование в мире построено? Компании платят деньги спортсменам, чтобы они развивали сообщество, продолжали существовать, заниматься своим делом и собой олицетворяли бренд. Как в нашей стране в большинстве случаев построена эта система? Тебе дают три футболки и снаряжение и просят рекламировать бренд. Считаю, это неправильно. Я мало работал с разными компаниями, сейчас у меня их две. Был достаточно успешным спортсменом, но таких спонсоров долго искал. На плохих условиях я не соглашался работать.
— А когда появились ваши иностранные спонсоры?
— Один в 2016 году, другой — в 2021-м. Часто скалолазы соглашаются с условиями наших компаний. Снаряжение, конечно, лучше, чем ничего, но в глобальном плане не очень хорошо для формирования правильной позиции по спонсированию спорта и спортсменов в перспективе. Пока соглашаешься работать без денег, их никто не даст.
— На что они живут? Деньги от национальной федерации и Центра спортивной подготовки Минспорта?
— Да, государство и федерация поддерживают. Без них у нас бы вообще не было скалолазания. Сейчас люди в мире очень профессионально занимаются этим видом спорта. И в некоторых странах имеют большой доход. Бороться с такими, не занимаясь профессионально скалолазанием, то есть без денег и средств к существованию, невозможно. Ты должен идти на работу и после работы тренироваться? Так только я смог, когда в 2009 году выиграл ЧМ. Ну и потом еще раз так же сделал, в 2015 году, когда после травмы два года не тренировался, работал на скалодроме тренером шесть дней в неделю. Потом надоело, вернулся и выиграл Кубок мира. Но так это не всегда работает. Поэтому здорово, что наше государство и федерация поддерживают скалолазов. Без этого не было бы результатов совсем.
— Скалолаз может себя обеспечить?
— Да, Минспорт нормально поддерживает, еще есть ЦСКА и региональные федерации. Поэтому часто все довольствуются снаряжением от спонсоров. Но если попросить немножко больше, может, больше и дадут. Иначе компании останутся вообще без спортсменов, а без спортсменов им тоже не выжить. У меня доход выше, существенно. Не могу раскрыть цифры, но уверенность в завтрашнем дне у меня есть. К тому же в Минспорте скалолазам нужно каждый год подтверждать своими результатами право быть на ставке. Это дополнительный стресс. Провел неудачный сезон — тебя выгоняют из команды. И остаешься без денег, поэтому надо пойти на работу. Меня два раза выгоняли из команды, когда не было результатов. Один раз их не было после травмы, когда оторвался бицепс, это было в 2019 году. И пришлось оставлять меня без обеспечения. А спонсоры не оставляют. Без них пошел бы на работу, так как надо обеспечивать семью. Поэтому спортсменам надо работать на перспективу и просить больше у спонсоров. Я могу понять Минспорт — у них не резиновый бюджет на зарплаты. И если кто-то не дает результат, его приходится выгнать из команды. А со спонсорами ты дольше и спокойней тренируешься.
— Есть обида, что футболисты и хоккеисты в этом плане живут более обеспеченно?
— Хочешь денег — иди в футбол или хоккей. Как я уже говорил, лазать начинал ради собственного удовольствия. А не из-за финансов. Начал в сознательном возрасте, уже почти имея высшее техническое образование и понимание мира. И никогда не занимался скалолазанием ради денег. Просто нравится лазать. А спонсоры мне лишь продлевают карьеру. Но даже после ее завершения не перестану лазать по выходным. Вообще виды спорта, которые добавили в олимпийскую программу, — скалолазание, скейт, серфинг — подразумевают ловлю кайфа, а деньги и награды идут уже бонусом. Некоторые спортсмены в ряде стран хорошо зарабатывают в этих видах, но деньги не основная цель.
