Министр финансов США Джанет Йеллен предложила заменить эмбарго на поставки российской нефти на ограничение прибылей, которые получает от этой торговли Россия. Такая идея уже давно предлагается чиновниками и экспертами в Европе и Северной Америке, поскольку результатами жестких санкций пока стали рекордные цены на топливо, инфляция и принуждение к экономии в недружественных России странах. Реализуема ли идея ограничения цен на нефть российского происхождения в принципе и какие механизмы могут быть для этого задействованы — в материале «Известий».
Всё дорожеНа этой неделе цены на бензин в США побили очередной рекорд, превысив в среднем по стране $5 за галлон (примерно $1,1 за литр). В отдельных штатах цена топлива достигла почти $1,5 за литр. Такие цены шокируют привыкшую в последние десятилетия к дешевому бензину Америку и создают серьезные проблемы не только для автомобилистов, но и для бизнеса. Еще более острая ситуация складывается по другую сторону Атлантического океана — Европа почти полностью зависит от импорта.
В этих обстоятельствах всё больше лиц, принимающих решения на Западе, начинают осознавать, что запреты на импорт российской нефти могут оказаться весьма поспешным решением, принятым по принципу «давайте сделаем хоть что-нибудь». Марка Brent после относительного снижения в последние месяцы сейчас достигла максимума за три месяца — $123 за баррель. А ведь собственно эмбарго, только что принятое Евросоюзом в отношении нефти из России и предусматривающее множество исключений (к примеру, Чехия, Словакия и Венгрия смогут получать российские углеводороды по трубопроводу бессрочно), еще даже не вступило в силу. Дальше вряд ли будет лучше.
Что делатьВариантов замены российских поставок в глобальном масштабе нет: у России, помимо стран ЕС, есть и другие потенциальные покупатели, что последние месяцы и показали. Можно перенаправить нефтяные потоки в другую сторону, но глобальный рынок нефти взаимосвязан, и даже небольшое сокращение добычи ведет к росту цен.
В мировом масштабе компенсировать выбывшую часть экспорта из РФ мог бы Иран, но, судя по всему, ядерная сделка, являющаяся условием снятия санкций с Тегерана, по-прежнему находится в подвешенном состоянии. Саудовская Аравия не торопится наращивать поставки слишком активно, а в США директора компаний, добывающих сланцевую нефть, в данный момент предпочитают фиксацию прибылей, а не расширение производства. Остальные страны же слишком малы как нефтедобытчики, чтобы в короткий (год или два) срок обеспечить компенсацию нескольких миллионов баррелей в сутки.
Хотя есть явные сигналы, что в сложившейся ситуации для нефтяных компаний на Западе могут быть сделаны послабления, нефтяники вовсе не горят желанием поддерживать оказавшуюся в сложной ситуации экономику. Наступление на углеводороды со стороны зеленых в последние несколько лет сыграло свою роль. Инвестиции, конечно, увеличить можно, но где гарантия, что геополитический кризис не завершится в течение нескольких месяцев и давление на добывающие корпорации не будет возобновлено?
В общем, практически всем стало ясно, что невозможно просто взять и убрать с рынка одного из трех крупнейших производителей нефти в мире, не вызвав при этом глобальный энергокризис. Напротив, из-за роста цен Россия, даже добывая и продавая меньше нефти, получает сопоставимые с прежними временами прибыли, то есть фактически вообще никак не страдает от предпринятых США и Европой шагов в этом направлении. Идеи с введением альтернатив для санкций и эмбарго быстро ушли из недр экспертного сообщества в мейнстрим. Заявление Джанет Йеллен стало еще одним «кирпичом в стене».
Возможное и вероятноеКак вообще можно ограничить прибыль той или иной страны от продажи нефти? Большого исторического опыта в применении таких мер не так уж много, поэтому Западу придется импровизировать. По словам консультанта VYGON Consulting Иван Тимонина, из нетривиальных механизмов можно вспомнить бартерную программу «Нефть в обмен на продовольствие», действовавшую в отношении Ирака. Однако и она не является прямым аналогом, поскольку инструменты, напрямую нацеленные на сокращение закупочных цен, на сегодняшний день не вводились.
По мнению президента Института энергетики и финансов Марселя Салихова, подобная идея имеет экономический смысл и широко обсуждается на Западе.
— Конкретным инструментом может быть импортная пошлина на поставки из России. К примеру, ЕС может сказать, что поставки нефти и нефтепродуктов из России разрешены, но облагаются специальной пошлиной в размере $30 за баррель. Примерами подобных инструментов могут быть антидемпинговые пошлины, которые вводятся против конкретных стран. Их мотивация иная, но смысл схожий.
— Ранее Польша предлагала установить размер пошлин на уровне 25–35% от рыночной цены, — добавил аналитик ФГ «Финам» Александр Потавин. — Кстати, согласно опросу экономистов одного из ведущих экономических институтов Германии — Ifo, тема введения пошлин на нефть и газ из России считается более эффективной альтернативой, чем эмбарго или снижение объемов импорта. Опрошенные эксперты считают, что это вынудит Россию снизить цены на экспорт энергоносителей и уменьшит доходы Кремля.
По словам Салихова, в настоящее время нефтяные компании продают нефть со скидкой $30–35 за баррель (спред Urals к Brent), поэтому, с их точки зрения, мало что изменится. Сейчас эта маржа распределяется между переработчиками нефти и трейдерами и по сути означает премию за санкционный риск. Если западные страны вводят подобную пошлину, они потенциально могут забрать эту маржу себе и использовать ее для того, чтобы снизить цены для конечных потребителей.
— Однако это чисто экономическая логика, — отметил эксперт. — С политической точки зрения логику подобного инструмента сложно объяснять. Эмбарго — запрет на поставки — понятный для широкой публики шаг. Специальная пошлина — сложный инструмент, который может неоднозначно восприниматься широкой публикой. Другое допущение заключается в том, что Россия и российские компании согласятся на подобные условия и продолжат поставки. Даже если это имеет смысл с экономической точки зрения, и с российской точки зрения есть неэкономические соображения.
— Ключевым барьером для реализации подобного сценария станет готовность или неготовность России согласиться на подобные условия, что напрямую будет зависеть от ее переговорной позиции, которая, в свою очередь, будет определяться динамикой перенаправления поставок жидких углеводородов на восток, а также балансом спроса и предложения на мировом рынке, — согласился Иван Тимонин.
