Милен Демонжо победила COVID-19, она любит одиночество, готовится завершить съемки комедии с Жераром Депардье и собирается устроить сабантуй на свой 85-летний юбилей. Об этом знаменитая актриса, звезда «Трех мушкетеров» и «Фантомаса» рассказала в эксклюзивном интервью «Известиям».
— Правда, что вас привезли в больницу умирающей?
— Так оно и было. В Париже я снималась в фильме Тома Жилу MDR, это аббревиатура, которая на языке молодежи значит «умереть от смеха», а у людей пожилых — «дом престарелых». Когда грянул карантин, работу пришлось прекратить. Я поехала домой на свою ферму в коммуне Шато-Гонтье, что на западе Франции. Чувствовала себя неважно, всё тело ломило. Вначале думала, что у меня сильный грипп, мерила температуру, которая оставалась нормальной — 36,6. Потом стало еще хуже, взяла другой градусник, он показал 39,5. Сразу позвонила моему кардиологу, который предупредил: «Не делай глупостей, немедленно набери скорую помощь!» По телефону мне задали кучу вопросов, прислали машину и доставили в больницу ближайшего на тот момент города Лаваля.
— И там вас сразу оглушили вердиктом?
— «Бонжур, мадам!» — сказал врач на следующее утро. Осмотрел и вздохнул: «В вашем случае я настроен чрезвычайно пессимистично». И получил в ответ от меня: «А я нет. Поживем — увидим. Мой час еще не пробил!» Врачи думали, что я не протяну и недели. Меня нельзя было ни подключить к аппарату ИВЛ, ни ввести в кому — боялись, что не выдержу. Тогда решили воспользоваться инструкцией доктора Дидье Рауля, который лечил пациентов хлорохином вкупе с несколькими антибиотиками — какими, не помню. Именно он меня спас!
— За вашу жизнь героически боролся весь медперсонал?
— Я провела в больнице три недели. Вначале они не знали, что я актриса, и думали, что имеют дело с 84-летней дамой, которая отдает Богу душу. Думаю, что в провинции меня лечили лучше, чем лечили бы в Париже. За мной потрясающе ухаживали медсестры — три днем и три ночью. Я была поражена, когда узнала, как им мало платят — это позор! Всеобщее возмущение власти услышали, только когда президент Макрон посетил одну парижскую больницу, где его атаковала медсестра. Она возмущалась тяжелыми условиями работы и низкой зарплатой. Макрон пообещал всё сделать. Пока это слова. Подождем дел. Жалованье медицинским работникам платят из наших налогов — значит, это зависит и от нас.
— Но вы сами от природы оптимист и боец? Никогда не опускаете руки?
— Это моя русская черта (мать актрисы Клавдия Трубникова — уроженка Харькова. — «Известия»). Я привыкла сражаться до конца и никогда не сдаваться. Собственно говоря, мои разные проблемы начались несколько лет назад. Вначале я стала жертвой мошенника-банкира, который меня буквально ограбил. Распереживалась и, видимо, от стресса заболела раком. Однако продолжала играть в театре в известной пьесе Альберта Гурнея «Любовные письма». Вылечилась. Затем у меня обнаружили другой вид рака, который ничего общего не имел с первым. Началась химиотерапия, которую я в конце концов решила прекратить, поскольку почувствовала себя хуже. Не зря говорят «Бог любит троицу»! Вот троицу и получила, подцепив коронавирус.
— Тем временем вокруг доктора Рауля и его протокола лечения не затихают дискуссии. Одни называют его гением, другие — шарлатаном. Так или иначе, он вас спас?
— Сейчас его поливают грязью, но именно эта лекарственная схема меня спасла. Удивляет, что врачи и ученые постоянно спорят друг с другом. Для одних хлорохин — хорошее лекарство, другие считают его плохим и опасным. На мой взгляд, это связано с тем, что производство хлорохина ничего не стоит. Поэтому фармацевтической промышленности выпускать его неинтересно. Для них гораздо выгоднее найти вакцину. Лично я вакцины терпеть не могу и всегда выступаю против них.
— Разве в больнице не было страшно?
— Никогда. Сказала себе: «Я отсюда непременно выберусь. Живой». Гнала плохие мысли, которые убивают. Раньше всех уходят люди, которые быстро сдаются. То, что я спаслась, — это, конечно, чудо! Теперь зараза мне больше не грозит. Больше ничего не боюсь, в отличие от других. Сейчас постепенно восстанавливаюсь, прихожу в себя. Это небыстрый процесс. Я излечилась от вируса, но это еще не значит, что всё позади. Вернулась на свою ферму. Пока быстро устаю, порой теряю равновесие. Мне еще тяжело ходить — помогает трость. В любом случае, жизнь прекрасна! Хотя мое сердце постепенно сдает, но голова в полном порядке. Она чувствует себя если не 16-летней, то 30-летней.
— Как сейчас проводите время?
— Вместе со мной на ферме живут девять кошек, лошадь, другая живность — словом, всё, что мне надо. От самоизоляции не страдаю — скорее наоборот. Со мной мои книги, фильмы, альбомы — читаю, смотрю, слушаю. Дома всё привожу в порядок.
— А книги вашего свекра Жоржа Сименона читаете?
— Пока нет. Но недавно обнаружила здесь на книжной полке его роман, который непременно перечитаю.
— Не страдаете от одиночества?
— Никогда. Это не про меня. В одиночестве чувствую себя в своей тарелке. Когда же мне становится скучно или не по себе, звоню друзьям, их у меня много.
— Когда собираетесь вернуться на съемки фильма MDR?
— Несколько дней назад режиссер Тома Жилу сказал мне, что хотел бы возобновить съемки 4 июня. Но мой врач считает, что это немного рановато. Придется подождать. Так или иначе, половина ленты отснята. Это очень смешная и трогательная комедия — история человека, который должен был либо сесть в тюрьму на три месяца, либо в качестве альтернативы заняться общественно полезными работами. Он, разумеется, выбирает последнее и идет отбывать повинность в дом престарелых. Там он знакомится со стариками, которых играем я и Жерар Депардье. У нас сразу возникает взаимная симпатия.
— Как вам работается с Депардье?
— Он выдающийся актер и, как все великие, милейший человек. Таким же был и только что умерший Мишель Пикколи. Играть с ними — это мечта!
— 29 сентября у вас юбилейная дата. Как будете ее отмечать?
— Собираюсь устроить гигантский сабантуй — пир на весь мир!
Справка «Известий»
