Содом и столовка: «Дау» вышел к людям

«Дау» — главный скандал отечественного кино XXI века. Слухов и сплетен о нем набралось на несколько увесистых томов. Два полнометражных фильма из проекта Ильи Хржановского, «Дау. Наташа» и «Дау. Вырождение» (ранее известный как «Дау. Дегенерация»), выложены на официальный сайт проекта, правда, для платного просмотра. «Известия» ознакомились с этими картинами и пришли к выводу, что данные об их сверхмаргинальности преувеличены.

Весь проект «Дау» (изначально задумывался как байопик о советском физике Льве Ландау) условно можно разделить на собственно фильмы и на всё, что происходило вокруг них, включая съемочный период, многолетнюю работу над материалом, инсталляцию в Париже в 2018 году, попытку получить прокатные удостоверения в Минкультуры, премьеру на Берлинале и полемику в СМИ, продолжающуюся до сих пор. Проблема была в том, что общественность слишком долго имела дело с тем, что вокруг, и у нее не было возможности составить свое мнение — все анонсированные Хржановским 700 часов контента оставались либо частично, либо полностью недоступны. Теперь можно восполнить этот пробел, тем более что сайт «Дау» анонсирует выход онлайн и остальных частей проекта.

Попробуем кратко суммировать то, что можно увидеть в двух фильмах. «Дау. Наташа» — это вход во вселенную, созданную Хржановским и целиком уместившуюся в некий секретный НИИ. 1950-е годы, буфет института. Отличное место для знакомства, сюда приходят ученые, в том числе зарубежные, здесь не только едят, но и обсуждают околонаучные вопросы. Наташа работает в буфете, ей помогает младшая официантка Ольга. Их можно назвать лучшими подругами, но они постоянно ссорятся, особенно когда выпьют. Им скучно, работу свою они ненавидят, мужчины относятся к ним потребительски. Наташа знакомится с французским ученым Люком Биже, для нее это шанс вырваться в другую жизнь. Вскоре местный кагэбэшник Ажиппо вызывает Наташу на допрос и после ряда унижений заставляет подписать соглашение о сотрудничестве и донос на Биже. Наташа в западне. Занавес.

Всё это снято в документальной манере, с большим вниманием к реквизиту и бережным отношением к звуку, имитирующему речь в многолюдных помещениях. Больше всего эта эстетика напоминает поздние работы Алексея Германа – старшего и картины его сына, Германа-младшего. Отдельные сцены сняты намеренно натуралистично, в том числе эпизоды секса, принятия ванны, пьяной драки. В целом это довольно традиционное, качественно сделанное фестивальное кино, драма о тоталитарном режиме и маленьком человеке, раздавленном репрессивным аппаратом. Но отдельные детали настораживают. Речь персонажей вполне современная, равно как и внешность женщин.

Всё это наводит на мысль, что представленный сюжет — не что иное, как рамка, за пределами которой развиваются совсем иные события. Что перед нами, возможно, реалити-шоу наподобие «Шоу Трумана» или некое мистическое пространство, как в сериале «Остаться в живых» — словом, не ляпы автора, а намеренные «флажки», призванные заинтриговать. Тем более что фабула двухчасовой «Наташи» легко вообразима в среднем ретросериале, ей трудно было бы зацепить искушенного зрителя, на что амбициозно претендует «Дау». Вряд ли бы без «рамки» фильм взяли в конкурс Берлинале, хотя сцены допроса действительно решены великолепно, правдоподобно и страшно.

«Дау. Вырождение» — последняя часть проекта, и примечательно, что его предлагают смотреть следом за «Наташей». Шестичасовая лента на Берлинале шла в параллельной секции. Нам показывают, как закончилась история НИИ. Настали новые времена, похоже, «оттепель», Наташи в буфете (и вообще в фильме) нет, там теперь другая начальница, помоложе, что наводит на печальные предположения о судьбе героини первой картины. В институте расслабленная атмосфера, танцы, песни под гитару, яркие платья, бурные романы, в том числе гомосексуальные. Пионеры ходят на экскурсии, их приводят к престарелому физику Дау, доживающему свой век памятником величию советской науки. На территории института представителями разных конфессий ведутся религиозные проповеди, отправляются ритуалы, временами довольно экзотические. В целях самопознания ученые участвуют в сеансах массового гипноза, которые заканчиваются бессознательными оргиями.

Озабоченный нравственным разложением Ажиппо призывает на помощь радикально настроенных крепышей, ультраправых патриотов, готовых на всё ради «правильных» идей. Они образуют крепкую ячейку, эпатируют и провоцируют местную публику, но до поры никого не бьют: таков приказ. Но затем поступает директива — стереть институт с лица земли, как Содом с Гоморрой.

«Рамка» здесь становится еще очевиднее. Помимо замеченных еще в «Наташе» маркеров, это те же религиозные проповеди — явно не из советского НИИ. В лаборатории института женщина зеркально имитирует поведение обезьяны, что подозрительно напоминает современный акционизм, а присутствие в этих сценах известнейшей художницы Марины Абрамович только усиливает этот акцент. Лектор делает «прогноз» о росте ничем не подкрепленного ура-патриотизма в нулевые и десятые годы XXI столетия и опасной ситуации на фоне истончения национальной идеи. Формально к этим намекам придраться куда сложнее, чем к осовремененной речи, но они считываются как публицистический пласт, который дополняет мифологический. «Вырождение» — кино куда более глубокое, чем «Наташа», сложное, требующее многоразового просмотра и осмысления, в нем много диалогов и быта — он тоже подан узнаваемо и современно.

По анонсам понятно, что многие из персонажей «Вырождения» будут героями отдельных фильмов и сериалов проекта, своего рода приквелов или спин-оффов, а авторы собираются выкладывать их в предпочтительном порядке — как главки в романе «Игра в классики»: можно смотреть в прямой хронологии или в рекомендованной — для более сильного впечатления. Вряд ли 14 фильмов охватят все 700 часов материала, вероятно, упор будет сделан на сериалы, и главным героем их станет, хочется верить, тот самый Дау, именем которого назван весь проект. И, конечно, интрига будет не в рамочном сюжете, поскольку мы уже знаем его финал.

Основные претензии к фильмам «Дау» мало связаны с их кинематографическими достоинствами. Спорят о методе. Одна сторона утверждает, что Илья Хржановский создал под Харьковом что-то вроде тоталитарной секты, нанял за копейки непрофессиональных актеров и издевался над ними. Будто бы он заставлял их не только месяцами жить в образе персонажей, как в реалити-шоу, но и придумывал им жестокие испытания. Сцены насилия тоже якобы были натуральными, возможно, актеры были жертвами. Сторонники этой теории считают, что само включение фильмов «Дау» в публичное поле безнравственно. Противники этой концепции отмечают, что все свидетельства такого рода нуждаются в доказательствах, а сами фильмы пространства для них практически не оставляют. Все сцены, даже самые жестокие, вполне обычны для современного авторского кино, не заметно, чтобы актеры подвергались реальному насилию, намеренному спаиванию и спариванию. Среди обсуждаемых эпизодов спорным может считаться разве что сомнительная шутка националистов с поросенком. Сегодня животных в кадре режут редко, хотя, скажем, в азиатском кино таких эксцессов достаточно.

Сам Илья Хржановский намеренно подбрасывает дрова в пламя спора, наслаждаясь бесплатной рекламой его исполинского кинодетища. Справедливости ради отметим, что в радикальных документальных высказываниях, например, Ульриха Зайдля или Александра Расторгуева правдоподобия в натуралистичных сценах куда больше. А в дилогии «Дау» скорее ощущается жесткий сценарий, работа с актерами, репетиции и даже ретушь отдельных моментов — их можно было бы даже просмаковать, будь это в намерениях автора. Перед нами всё же кино, не скрывающее своей природы, пожалуй, несколько менее революционное, чем можно было ожидать, зато очень длинное.