«От Конкурса Чайковского невозможно избавиться, сдвинуть его с пьедестала»

В июне 2023 года в Москве и Санкт-Петербурге пройдет XVII Международный конкурс имени П. И. Чайковского. О том, кто из российских музыкантов вступит в соревнование, как относиться к тому факту, что Конкурс Чайковского исключили из Всемирной федерации международных музыкальных конкурсов, не утрачен ли интерес иностранных импресарио и менеджеров к талантливым российским музыкантам и музей какого композитора необходим Москве, «Известиям» рассказал председатель жюри Всероссийского конкурса пианистов, профессор Московской консерватории Владимир Овчинников.

— Можно ли сказать, что команда российских пианистов, которые будут претендовать на участие в Конкурсе Чайковского, уже собрана — это финалисты Всероссийского конкурса в Красноярске?

— Да. Они взяли хороший старт и находятся практически на пике своих сегодняшних возможностей. Всероссийский конкурс, прошедший в декабре, и спустя несколько месяцев Конкурс Чайковского — это правильная система отбора.

— Лауреат первой премии Константин Хачикян уже получил право участвовать в Конкурсе Чайковского. Остальные финалисты должны будут пройти отборочный тур?

— Так сложилось еще с советского времени. Скорее всего, они представят ту же программу, так что у них большая вероятность попадания в основную часть конкурса.

— Большинство участников Всероссийского конкурса — из Москвы и Санкт-Петербурга. Для успешного старта по-прежнему обязательно жить и учиться в столицах?

— Во время предварительного отбора мы слушали ребят из всех регионов, так что это не только Всероссийский конкурс, но и фестиваль всей страны. Что касается Москвы и Петербурга, то именно там открылись первые российские консерватории, исторически сложилась наша исполнительская школа, ставшая серьезной корневой системой для всей страны. Педагоги многих конкурсантов из регионов либо учились в столичных консерваториях, либо оканчивали там аспирантуру.

Но я не могу сказать, что доминирует только столичная молодежь. На Первом Всероссийском конкурсе первую премию получила Елена Лось из Казани, ученица Евгения Михайлова. На этом конкурсе мне очень понравились ребята, которых привез один из членов нашего жюри Сергей Осипенко, известный педагог из Ростова-на-Дону. Это Арина Антоносян (она выиграла вторую премию) и Михаил Кан. Оба яркие, интересные, непохожие друг на друга пианисты.

Я довольно близко был знаком с Дмитрием Хворостовским и очень рад тому, что конкурс состоялся в Красноярске, в институте его имени. Команда «Росконцерта» вместе с волонтерами из института всё очень здорово подготовила и провела. Была очень хорошая, теплая, творческая атмосфера. Публика принимала замечательно, особенно в финале, когда конкурсанты играли с госоркестром в Большом зале Красноярской филармонии.

— Как показал себя Евгений Марунь, участник из Красноярска?

— К сожалению, ему не хватило сценической харизмы. Недостаточно хорошо играть, надо играть артистично. Возможно, у него еще просто недостаточно сценического опыта.

— Что обеспечило победу Константину Хачикяну?

— У него очень деликатная манера исполнения, что мне импонирует, и он очень свободно и раскрепощенно чувствует себя на сцене. Я слышал его и на других конкурсах. Как пианист он убеждает.

— Ваши коллеги по жюри того же мнения?

— Мы выставляли баллы и, честно говоря, ни о ком специально не беседовали. Даже я, председатель, не имел возможности посмотреть, кто что ставит, но, судя по финальному результату, баллы были объективные. Самое главное для этих ребят — продолжать расти, развиваться. Надеюсь, что у них будет возможность выступать на серьезных больших сценах.

— Есть ли сегодня молодые пианисты, желающие строить карьеру, не участвуя в конкурсах?

— Есть ребята интересные, но достаточно, может быть, своеобразные: у них свой взгляд. Кто-то здорово играет современную музыку, которая не превалирует на конкурсах. Кто-то увлекается барочной музыкой или какой-то национальной школой, французской например. Конкурсы, где необходимо показать владение всеми стилями и формами, играть и мелкие произведения, и концерты, действительно не для них.

Другое дело, что нужна программа или организация, способная раскрутить этих артистов. Если такая найдется, можно делать интересные программы, заранее обдумав их подачу.

Знаю по своей практике: публика слушает гораздо заинтересованнее, если я что-то, пусть немного, рассказываю о музыке, которая прозвучит. Слово перед концертом всегда располагает зал, достаточно вспомнить Геннадия Николаевича Рождественского. Свои выступления он предварял очень интересными пояснениями, и внимание к тому, что он потом делал с оркестром, было мощным.

— Что вы думаете о конкурсах для юных музыкантов? Только что отметил 30-летие юношеский Конкурс Чайковского, в марте стартует новый юношеский Конкурс Рахманинова.

— К этим конкурсам отношусь очень трогательно. Талантливые дети всегда радуют своей непосредственностью, безыскусностью, естественным отношением к процессу игры, к сцене, к самой музыке. Наблюдать за их развитием очень интересно, тем более что следил я и за ребятами на телеконкурсе «Щелкунчик», хотя никогда не имел к нему отношения. Это немного шоу, но очень творческое, красивое, предновогоднее.

Конкурс Рахманинова только начинает свой путь, и важно, что он проводится в Великом Новгороде, на родине Сергея Васильевича. Для города это не только возможность принять большое событие, но также привлечь в эти красивейшие места любителей музыки и просто туристов.

— Как повлияет на взрослый Конкурс Чайковского исключение из Всемирной федерации международных музыкальных конкурсов?

— То, что Конкурс Чайковского исключили из федерации, прежде всего оплеуха самой федерации. Конкурс имеет такой вес и значение, что какими-либо способами избавляться от него, мягко говоря, несерьезно.

Какие могут быть последствия? Может быть, будет меньше информации о событиях культурной и музыкальной жизни России. Возможно, меньше участников из-за рубежа приедет. Но Конкурс Чайковского, как и самого Петра Ильича, трудно сдвинуть с пьедестала. Отношение к нему как к крупнейшему музыкальному событию никак не изменилось у нормальных людей, я уже не говорю про музыкантов.

— Наш конкурс — самодостаточная величина?

— Я так считаю. Его история и традиции — это золотые страницы музыкальной культуры. Лауреаты конкурса получили мировую славу, большинство из них представляют нашу русскую музыкальную школу.

Цель любого конкурса — выявление наиболее талантливых музыкантов, и в этом у нашего конкурса нет конкурентов, тем более что его организация и проведение были всегда на высочайшем уровне.

Ничто не отменит талантливую молодежь, которую конкурс, как букет роскошных цветов, всегда собирал и будет собирать. День приходит, ночь наступает — есть законы, которые действуют вне зависимости от политической конъюнктуры. Таков и Конкурс Чайковского.

— Наши музыканты продолжают принимать участие в конкурсах за пределами России?

— И не только принимать, но и побеждать. Ольга Давнис выиграла в июле 2022-го первую премию на Конкурсе Баха в Лейпциге. Даже на клиберновском конкурсе (Конкурс имени Вана Клиберна в Техасе, США. — «Известия») наша участница Анна Генюшене получила премию. Могут быть негативные проявления по отношению к русским музыкантам, но приглашения им продолжают присылать. Интерес к нашей музыкальной культуре нигде не пропадает и никак не касается политических событий.

— Как обстоит дело с гастролями на Западе? Все ли пути перекрыты?

— Ситуация везде напряженная и сложная. Быть или не быть выступлению зачастую зависит от концертных залов, которые берут или не берут исполнителей в свой график работы. Тем не менее отношения никто не рвет. Импресарио и менеджеры по-прежнему интересуются нашими талантливыми музыкантами. Я это знаю даже по своим студентам. Этот процесс трудно остановить какими-либо внешними факторами или приказами. Наши исполнители продолжают выступать.

— При этом от них могут потребовать отречения от России, осуждения действий своей страны.

— Как реагировать на эти требования — выбор самих артистов. Настало время, когда нужно серьезно определиться в своей позиции — и гражданской, и человеческой. Некоторые музыканты уехали, многие остались, и здесь уже нужно честно, положа руку на сердце, для себя определить: кто ты есть, где ты живешь, каких ценностей придерживаешься.

— Но, кажется, космополитическое «я — гражданин мира» более привычно для представителей искусства?

— Оно более типично, я бы сказал, для постоянно гастролирующих музыкантов. Но всегда были и есть замечательные исполнители с очень серьезной гражданской позицией. Чем более цельной является натура артиста, тем он более крепок, серьезен.

Для меня эталоном музыканта, гражданина, человека служит Сергей Васильевич Рахманинов. О его честности и порядочности должны быть написаны тома. Его музыка и весь исполнительский облик говорят о том же.

— Какое место в вашем творчестве занимает его музыка?

— Рахманинов — очень непростой с пианистической точки зрения. Не так легко подойти, подобраться к исполнению его произведений. Но пытаться стоит, настолько его музыка глубокая, проникновенная и открытая одновременно.

Я помню ее со своих ранних лет. В Центральной музыкальной школе Анна Даниловна Артоболевская давала мне пьесы-фантазии. «Баркарола», самая знаменитая до-диез-минорная прелюдия, «Элегия» — это все из детства. Музыка, на которой мы выросли.

Однажды после какого-то удачного экзамена Анна Даниловна подарила мне «Шесть музыкальных моментов» Рахманинова и написала на этих нотах очень теплые слова. Два из «Моментов» я еще в школьные годы выучил.

Потом были конкурсы, на которых я уже играл серьезную Вторую сонату. Знакомый виолончелист меня сподвиг выучить сонату виолончельную, совершенно гениальную и безумно красивую. Конкурс в Лидсе я выиграл со Вторым концертом Рахманинова.

Сейчас, уже в свои седые годы, я люблю, понимаю и знаю Рахманинова лучше, чем Моцарта, Бетховена или любую другую классику западных композиторов. Рахманинов со мной всегда.

— Событий в его именной год запланировано множество: фестивали, конкурсы, концерты. Но, может быть, чего-то, на ваш взгляд, не хватает?

— Думаю, не хватает государственного музея в Москве, которая была родным для него городом, такого как музеи Скрябина, Прокофьева и других известных личностей. В свое время Денис Мацуев был одним из инициаторов того, чтобы «Сенар» в Швейцарии (имение Рахманиновых., — «Известия») был приобретен нашей страной.

Но умер Александр Рахманинов, внук Сергея Васильевича, который поддерживал эту идею, и теперь «Сенар» — частное владение. А был бы, конечно, большой вклад в увековечивание памяти Рахманинова, если бы Россия приобрела «Сенар» и там бы сейчас проходили фестивали, концерты.

— Что вы исполните в Год Рахманинова?

— 13 апреля запланирован концерт в Большом зале консерватории. Буду играть рахманиновскую программу. В первом отделении — Соната № 1, во втором — обработки, транскрипции романсов. Уже сейчас начинаю серьезно готовиться.

— Концерты будут с вашим словом?

— Еще не решил окончательно, но думаю, что это может быть.

— Собираетесь гастролировать?

— Гастролей совсем немного. Но рабочий тонус сохраняется, так как концерты по России никто не отменял, тем более что идет Год Рахманинова, а Сергей Васильевич требует к себе очень серьезного отношения. И я с удовольствием продолжаю заниматься тем делом, которому учился всю жизнь.