Капли дождя и электроник-рок. Аркадина в красном и Заречная в космическом. А еще видео нон-стоп, взрыв на озере и треп со зрителями. В МХТ имени Чехова режиссер Оскарас Коршуновас поставил «Чайку», пятую по счету в истории театра. «Известия» вникли в замысел литовского режиссера.
Чехов назвал «Чайку» комедией, чем озадачил театроведов и обеспечил головную боль постановщикам. Какая же это комедия, если с персонажами, говоря по-современному, полный трындец? Треплев дважды покушается на самоубийство, второй раз удачно. Заречную не пускают в родной дом. Маша забывает про голодного ребеночка. У Медведенко 23 рубля жалованья на всё про всё... Относительно благополучны только Аркадина с Тригориным, хотя и у них в шкафах свои скелеты. Словом, комического — ноль, но для хорошего режиссера слово драматурга — закон. Коршуновас — режиссер не только хороший, а с выдумкой, поэтому авторскую мысль развил и углубил. Получилась не просто комедия, а веселый стеб с плясками. И главное — все живы-здоровы.
Треплев вроде бы идет стреляться, даже какой-то хлопок раздается, но — сразу темнота, конец спектакля. Финальная фраза Дорна — «Уведите куда-нибудь Ирину Николаевну, Константин Гаврилович застрелился» — отсутствует. Может, и правда, склянка с эфиром лопнула, как привирает у Чехова Дорн. Вообще, вмешательств в авторский текст предостаточно. В основном актерская отсебятина, чтобы было поживеe, а то Чехов какой-то старомодный. Аркадина, например, рассуждает про зарплату в театре. С чего вдруг? А с того, что спектакль о театре как жизни и жизни как театре. Границы между ними может и не быть.
Входишь в зал, а там актеры гуляют. Костюмы, макияж — всё, как у зрителей. Прошлись по сцене, спустились в зал. Дальше — больше: интерактив прирастает пиаром. «Не отключайте ваши мобильные, — кричат со сцены. — Реклама в Москве очень дорогая, а нам хочется, чтобы о нашем спектакле узнало как можно больше народа. Хэштег у нас очень простой!»
В хэштеге чайка соседствует с коршуном, а это хищник покрупнее, так что исход борьбы ясен. Теснит он, голубчик, чеховскую птицу, но, повторюсь, делает это весело и интерактивно. Вот уселись усадебные жители в ожидании Костиной пьесы. Аккурат напротив зала. Молчат минуту, две, три. Зрители нервничают, аплодируют, шикают. «Серой пахнет!» — сообщают. То есть как бы тоже ждут и тоже играют. Сбацать рок-н-ролл под «Продиджи» с Аркадиной и Треплевым (мать с сыном отмечают представление про мировую душу), правда, не удается — на сцену не то что забраться, смотреть страшно: всё куда-то несется, гремит, скрипит, полыхает, сверкает. После затишья — снова гремит, с темпоритмом у режиссера всё в порядке. И взаимопонимание с актерами тоже достигнуто. В лучших их достижениях налицо стеб и драйв.
Дарья Мороз (Аркадина) великолепно играет великолепную стерву. Можно помещать в витрину и выставлять на тематической выставке «Чайка.Перезагрузка» (развернута в фойе). Туда же просится неврастеничка-оторва Маша (Светлана Устинова), вальяжный Шамраев (Евгений Сытый) и вездесущий Медведенко (Павел Ворожцов). Игорь Верник (Тригорин) обилием суетливых движений напоминает Корзухина, сыгранного им недавно в «Беге». Но оно понятно: и тот подлец, и этот. Про Треплева (Кузьма Котрелев) и Нину (Паулина Андреева) сказать пока нечего. Первого вспоминаешь с камерой — ходит и снимает всё, что попадется, включая собственные зрачки. Вторая стильно носит стильный прикид. Особняком стоят работы заслуженных мхатовцев во главе с ветераном Станиславом Любшиным (Сорин). Его персонажу, а также Полине Андреевне (Евгения Добровольская) и Дорну (Станислав Дужников) вопреки эстетике режиссера тянет посочувствовать.
Оскарас Коршуновас однажды высказался в том духе, что русские уж очень мучаются на сцене. А театр — это не трудно, а легко, интуитивно и импровизационно. Вроде бы не поспоришь, но вот какая незадача возникает: если режиссер с актерами не помучаются, то и зритель уйдет ни с чем. Ну хэштег запостили, про серу крикнули. Что еще? Ах да, декорация. Вот за нее большое спасибо. Стеклянная стена, отделяющая дом от озера, водная гладь, силуэт Тригорина с удочкой, капли дождя — это атмосферно и по-чеховски.
