Что связывает сады Боболи с Достоевским, как лучше развесить полотна великих мастеров и возможно ли найти в Италии неизвестное доселе полотно одного из великих русских живописцев. Об этом, а также об обновлении фондов, итальянском наследии Демидовых, NFT, недоступном для рядовых посетителей, директор галереи Уффици Айке Шмидт рассказал «Известиям» после открытия в Палаццо Питти Музея русской иконы.
Всё началось с Медичи— Как возникла идея открыть Музей русской иконы, в котором представлены 78 уникальных экспонатов конца XVI – середины XVIII века?
— Галерея Уффици располагает самым большим собранием русских икон на Западе. Первые из них попали в коллекцию Медичи в конце XVI века — почти наверняка, это были дипломатические дары. Затем ее пополнили многие другие иконы, которые привезли во Флоренцию из России в первую половину XVIII века. В 1761 году впервые была проведена инвентаризация икон, что свидетельствует о большом интересе флорентийских герцогов к русской культуре, искусству и религии. Нашу коллекцию отличает от собраний других музеев то, что иконы в основном среднего и малого размера. Путешественники брали их с собой в дорогу, в том числе когда отправлялись в Италию. Большинство из них написано в традиционной манере, но в некоторых видно влияние итальянского искусства.
Я хотел бы сказать еще о двух моментах в истории Палаццо Питти, связанных с Россией. В 1860-е годы Федор Достоевский жил во Флоренции в доме напротив нашего здания (на доме установлена мемориальная доска. — «Известия»), он заканчивал тогда роман «Идиот». Писатель посещал Палаццо Питти, гулял почти каждый день в прилегающих к нему садах Боболи.
Наконец, в Питти находятся некоторые произведения искусства, переданные семьей Демидовых, они в XIX столетии владели во Флоренции дворцом и загородной резиденцией. В Палатинской галерее Питти находится портрет Анатолия Демидова (кисти Карла Брюллова. — «Известия»). Это еще одно подтверждение тесных исторических и культурных связей, которые на протяжении нескольких веков связывают Россию и Италию.
— От пандемии сильно пострадали музеи всего мира. Сегодня худшие времена позади?
— Мы все на это надеемся. Последний локдаун в Италии завершился в апреле прошлого года. К нам постепенно возвращается публика, хотя ее не так много, как в допандемийные времена. Во время эпидемии мы внимательно изучили, что в Уффици работает хорошо, а что не очень. Проблема всей Флоренции заключается в огромном наплыве туристов во время высокого сезона. Поэтому мы разработали проект Uffizi Diffusi («Распространение Уффици»).
Его цель заключается в том, чтобы некоторые произведения нашей коллекции, прежде всего находящиеся в запасниках, предоставить небольшим музеям маленьких городков Тосканы. Они заинтересуют как туристов, так и местных жителей. Мы выбираем картины, которые непосредственно связаны с местной историей. Скажем, в том городке родился сам художник, или он изобразил его вид, или работа была изначально написана для местной церкви. Таким образом итальянские и иностранные туристы смогут лучше познакомиться с красотами, достопримечательностями и искусством всей Тосканы.
Революция для Микеланджело— «Айке Шмидт совершает революцию в Уффици», — объявила недавно французская газета Les Echos. Глава Ассоциации «Друзья Уффици» Лиза Мэри Браун утверждает, что вы возрождаете знаменитый музей, посвященный Ренессансу. В чем суть ваших преобразований?
— Уффици занимается сейчас своей реновацией. Многие бывшие офисные помещения и хранилища мы переделываем для выставочных пространств. Но это не революция, а скорее эволюция. «Революцией» можно считать то, что мы экспонируем картины с применением новейших достижений. Я имею в виду не цифровые технологии, а использование антибликового стекла для специальных рам, с помощью которых внутри ее поддерживается постоянные температура и уровень влажности. Такие стекла позволяют публике рассматривать картины с близкого расстояния (не активируя при этом сигнализацию. — «Известия»).
Кроме того, мы полностью поменяли развеску полотен великих мастеров — от раннего до позднего Ренессанса: Боттичелли, Рафаэля, Леонардо да Винчи, Микеланджело и других. Мы продолжаем эту работу и сейчас готовим 14 новых залов, где покажем автопортреты.
Это особая часть коллекции Уффици, которая включает работы русских художников. Она оставалась в основном неизвестной, потому что главным образом хранилась в запасниках и лишь некоторые демонстрировались в коридоре Вазари (соединяет через реку Арно два флорентийских Палаццо: Веккьо и Питти. — «Известия»), а он был доступен лишь немногим.
В меню — Караваджо и Веласкес— Насколько я понимаю, вы стремитесь объединить в своих стенах старых мастеров и современное искусство. Но публика идет в Уффици восхищаться Тицианом и Караваджо, а не современными артефактами и инсталляциями?
— Мы ни в коей мере не мешаем тем, кто приходит смотреть только великие шедевры минувших веков, но хотим, чтобы у них одновременно появилась возможность увидеть и что-то другое. Открывая Уффици для современных художников, мы тщательно подходим к этому эксперименту. Речи не идет о создании специальных галерей для «контемпорари арт». Мы хотим показать, что современные живописцы часто черпают вдохновение у старых мастеров. Это сразу понять трудно и требует внимательного подхода. Наименее интересная форма заимствования — простое копирование искусства прошлого. А вот, скажем, абстракционисты переводят классические картины и скульптуры на совершенно другой изобразительный язык.
— Другой ваш популярный проект — Uffizi da mangiare( «Уффици на блюде»). Кулинарные кудесники Тосканы находят гастрономические темы в полотнах Караваджо, Веласкеса, Креспи, де Кирико и на их основе создают собственные шедевры?
— В этом проекте все рецепты заимствованы из картин Уффици. Вы можете посмотреть гастрономический перформанс на нашем веб-сайте в исполнении лучших кулинаров Тосканы. Вы можете у них учиться и во время застолья с семьей и с друзьями обсуждать искусство и гастрономию, а это неисчерпаемый сюжет для живописи.
— Британец Эндлесс стал первым стрит-художником, который преподнес Уффици свой автопортрет. Вы приняли его работу. А если русский авангардист предложит Уффици в дар свою картину, она пополнит вашу коллекцию?
— Мы всегда рады получать такие дары, но просим художников присылать вначале не сами картины, а их фотографии. Мы обсуждаем каждую работу на заседании комитета экспертов и решаем, принимать ее или нет. Заранее предупреждаю: отбор у нас очень строгий и за редким исключением мы почти всегда отказываемся. Наше собрание автопортретов имеет трехсотлетнюю историю, в нее вошли только самые выдающиеся произведения в этом жанре. У нас уже есть больше 20 автопортретов русских художников XIX и ХХ веков, и мы рассматриваем возможность пополнить коллекцию другими автопортретами.
«Ищем работы русских живописцев»— Среди русских автопортретов — Кипренский, Айвазовский, Кустодиев, Шагал и наш современник Борис Заборов, который в прошлом году умер в Париже. Не считая икон и автопортретов, в Уффици нет других русских картин?
— Мы не собираем современное искусство в широком смысле этого слова — у нас нет для этого ни залов, ни хранилищ. Помимо русских икон и автопортретов, у нас есть рисунки ваших художников. Мы бы хотели продолжить их коллекционирование. Хотели бы здесь, в Италии, найти какую-нибудь работу кисти великих русских живописцев XIX – начала ХХ века.
Поскольку очень многие русские художники приезжали в Италию в это время, было бы замечательно обнаружить их произведения. С этой целью мы отслеживаем продажи, но пока безуспешно. В идеале это должна быть работа, которая либо написана в Италии, либо как-то с ней связана.
— Вы продолжаете расширять вашу уникальную коллекцию старых мастеров?
— Несмотря на рост цен на арт-рынке, они нас по-прежнему интересуют. Из новинок я особенно хотел бы отметить два действительно важных приобретения. Это картины друга Микеланджело Даниеле да Вольтерра «Пророк Исайя в пустыне» и «Святое семейство со Святой Варварой», они в течение трех веков после его смерти оставались у потомков художника.
Мы приобрели их недавно, и сейчас они выставлены в Уффици вместе с другими его работами и работами учеников и друзей Микеланджело. Поразительно, что до сих пор в итальянских домах хранятся выдающиеся картины, которые время от времени появляются на рынке. Нам удавалось их приобрести, потому что закон запрещает вывозить их из страны.
— NFT прославленного шедевра Микеланджело «Тондо Дони» с изображением Святого семейства был приобретен у Уффици за $170 тыс. Вы собираетесь выставлять на продажу другие NFT для пополнения музейного бюджета? Эксперты утверждают, что за минувший год NFT почти догнал традиционный рынок, который оценивался примерно в $50 млрд.
— Мы оказались первым большим музеем, который продал произведение искусства как NFT немногим более года назад. Вообще это не столь уж новый феномен. Он появился в 2014 году, а мы занялись ими два года спустя и в какой-то степени даже опередили рынок. Мы намерены и дальше идти этим путем. Нашему примеру следуют другие.
В середине февраля нынешнего года венский музей Бельведер разделил знаменитую картину Густава Климта на 10 тыс. фрагментов (по цене €1850 каждый. — «Известия») и продал их в качестве NFT. «Невзаимозаменяемые токены» теперь будут присутствовать в «подарочном» фонде музеев. Это перспективное направление. Но едва ли они вытеснят традиционный сувенирный набор типа афиш или открыток, которые мы по-прежнему продаем. Подавляющему большинству людей NFT не по карману.
— Несмотря на беспрецедентный успех NFT, может ли такой большой музей, как Уффици, сегодня выжить без международного туризма?
— С чисто экономической точки зрения — может. В течение двух лет после начала эпидемии в Уффици примерно 80% посетителей были итальянцы, которые в какой-то мере заменили иностранцев. Сегодня туристов из Азии, Латинской и Северной Америки по-прежнему гораздо меньше, чем раньше. С культурной же точки зрения музеи остаются местом встреч разных наций, которые помогают взаимному обогащению. Поэтому нам, конечно, нужны посетители со всего мира. И мы очень надеемся на скорейшее возобновление международных обменов и межконтинентальных путешествий, которые абсолютно необходимы для взаимопонимания и мира.
Блокбастеры уходят, чтобы вернуться— Каким вам представляется завтрашний день ведущих музеев? Век выставок-блокбастеров миновал? Заканчивается время fast art — стремительного осмотра коллекций? Да здравствует slow art — неторопливое знакомство с произведениями искусства?
— Я всегда выступал сторонником slow art. Действительно, понять то или иное произведение можно только без всякой спешки — именно на это сориентирован и наш проект Uffizi Diffusi. Такой подход помогает в полной мере наслаждаться искусством. Те, кому посчастливилось иметь дома настоящую живопись, знают, какое она приносит наслаждение. Одни и те же картины на протяжении десятилетий доставляют нам ни с чем не сравнимое удовольствие. Искусство и красота неисчерпаемы. Это в первую очередь относится к шедеврам, к которым можно возвращаться в поисках новых смыслов, — всё равно что бесконечно перечитывать великие романы, которыми не перестаешь восхищаться.
Что же касается блокбастеров, то для музеев они прежде всего важны в экономическом плане. В ближайшие годы их будет меньше — после пандемии возможности музеев ограничены. Но интерес к таким выставкам остается, они еще вернутся. Вижу я и позитивный момент. Раньше абсолютно все институции стремились устроить у себя блокбастер. Сейчас же нехватка средств дает импульс творческим поискам. Нам приходится размышлять о другом подходе к проведению выставок — небольших или средних по размеру, предлагающих что-то новое, идти на эксперименты.
— Вы сотрудничаете с русскими музеями?
— Со многими из них мы поддерживаем контакты, обсуждаем проекты, которые объявим, когда они будут готовы.
Справка «Известий»
