В работе жюри VII Арктического международного кинофестиваля «Золотой ворон», который проходит в Анадыре, принимает участие известный продюсер, исполнительный директор Союза кинематографистов Казахстана Канат Торебай. «Известиям» он рассказал о путешествии на Чукотку, международном сотрудничестве, наследии советского кино и новых знакомствах.
«В вопросах кино у нас очень тесные связи с Россией»— Как вам на Крайнем Севере? Расскажите о своих впечатлениях.
— Очень хорошо. Я бы не сказал, что здесь сейчас холодно. Меня трудно удивить какими-то там природными изысками. Главное же не география, главное — люди. Это очень теплый город, люди доброжелательные, гостеприимные, а это самое главное.
Любой фестиваль — это новые связи. Расширяешь свой мир, смотришь другое кино. А рядом — профессионалы, твои коллеги, с которыми можно его обсудить. Конечно, это всё помогает саморазвитию.
— Как в вашей жизни возник этот фестиваль?
— В вопросах кино у нас очень тесные связи с Россией. А я на данный момент являюсь исполнительным директором Союза кинематографистов Казахстана, поэтому часто сотрудничаю с Союзом кинематографистов Российской Федерации. Приезжал на Московский кинофестиваль, встретился с Александром Соломоновым, Владимиром Колосовым и другими коллегами. Там меня и пригласили на «Золотой ворон». Согласился не раздумывая.
— Какие у вас впечатления от просмотренных фильмов?
— Фильмы достаточно хорошие, они крепкого профессионального уровня. Недостатки, конечно, есть. Но они есть во многих фильмах, в моих в том числе. Мне запомнился фильм «Туман», он также был в программе Московского кинофестиваля.
— В основной программе фестиваля «Золотой ворон» из казахстанских фильмов представлены короткометражные, а полный метр — спецпоказом, верно?
— Да, в программе короткометражного кино два фильма — «Пуговица» и «Чикен». Я успел посмотреть «Пуговицу». Режиссер Нурбол Ерболулы, возможно, молодой, я его не знаю. У него получился хороший 15-минутный «коротыш». А вне конкурса был показ моего фильма «Шыракшы» («Хранитель»).
«В Казахстане цвет элиты кинематографистов — это выпускники ВГИКа»— Какие форматы актуальны сейчас в казахстанском кино?
— В Казахстане с 2019-го существует государственный фонд поддержки национального кино, где я работаю. Благодаря фонду в прошлом году у нас было запущено 62 проекта. Из них 10–15 игровых полнометражных, около 20–25 короткометражных, а остальное — это документальные фильмы и анимация. Есть еще совместные проекты в кооперации с зарубежными коллегами. При «Казахфильме» в прошлом году было создано творческое объединение «Казанимация». Кстати, недавно Константин Бронзит, который участвует в «Золотом вороне», приезжал туда с мастер-классами. Так что кино у нас сейчас развивается очень широко: и жанры разные, и форматы.
— В госфонд вы перешли в 2020-м пандемическом году. Как для вас прошел этот период?
— Пандемия нас, конечно, затронула. Но как только начались послабления, группы сразу начали выходить в съемочный период и очень хорошо отработали и 2020-й, и 2021 год.
— Вы знакомы с региональным кинематографом России? Возможно, был уже опыт сотрудничества?
— Конечно. У нас очень крепкие связи, например, с татарскими кинематографистами. А с русскими коллегами у нас вообще давние отношения. Не только с Москвой или с Санкт-Петербургом, но и с Тобольском, Омском, Оренбургом.
— Как «отмена» русской культуры повлияла на сотрудничество Казахстана с Россией?
— Если вы помните, в годы Великой Отечественной войны ЦОКС размещался в Казахстане. Эйзенштейн, Пырьев, Рошаль и другие режиссеры творили в Алма-Ате. Многие остались там, особенно второй состав. Поэтому все лучшие традиции, которые были в русском кинематографе, получили у нас достойное продолжение. И сейчас в Казахстане цвет элиты кинематографистов — это выпускники ВГИКа.И как можно взять это всё и отрубить? Культура культурой, политика политикой. Как можно вычеркнуть из мировой культуры Толстого, Чехова, Достоевского, Эйзенштейна, Герасимова — тысячи и тысячи? Я считаю, это глупо.
«Мне одинаково близка что Украина, что Россия»— Если мы вспомнили советский кинематограф, то кто ваш любимый кинорежиссер? Или фильм?
— Обязательно раз в год я с большим удовольствием пересматриваю «Тихий Дон» Сергея Герасимова. Люблю классический советский кинематограф, который могу с любого места смотреть. Вспоминая режиссеров, приходит на ум имя Георгия Данелии. Возвращаясь к предыдущему вопросу, кто он — грузинский режиссер или русский? А Довженко?
Советское кино — это великое кино. А все страны, которые входили в СССР, будут продолжать развивать традиции, но на другом уровне.
— В последние годы казахстанский кинематограф уверенно делает шаги на мировой арене. Как вы думаете, с чем связан такой рост?
— Я бы не сказал, что в последние годы, это было и раньше. Не хочу хвалиться, но в 2010 году фильм Ермека Турсунова «Келин», где я был продюсером, вошел в шорт-лист «Оскара». Многие наши фильмы практически ежегодно участвуют и получают премии во многих фестивалях и кинопремиях, например, Азиатско-Тихоокеанской киноакадемии в Брисбене (APSA — Asia Pacific Screen Awards), в Шанхае, в Токио. С начала 2000-х наше кино достаточно успешно развивается.
— С распадом Союза у его республик встал вопрос о национальной самоидентичности, который поднимается и в кино. Как проходит этот путь Казахстан?
— Кино — это универсальный, синтетический вид искусства, который я бы не стал делить по национальной принадлежности. Фильмы Чарли Чаплина понятны всему миру. А кому он принадлежит? Родился в Великобритании, а состоялся как режиссер в Америке.
Я человек, который родился в Советском Союзе, учился на Украине, в Чернигове. Мне одинаково близка что Украина, что Россия.
В любой точке Советского Союза, от Владивостока до Ашхабада и Анадыря, я чувствую себя как дома. А то, что за годы обретенной независимости в бывших советских республиках кино пошло со своим уклоном в национальную идентичность, то я бы это отнес к этнографии.
Кино, как любое искусство, рассказывает о человеке, о его чувствах и переживаниях. Не бывает, что у азербайджанца эмоции отличаются от тех, что у кыргыза, у татарина или у казаха. Да, естественно, есть специфика в традициях и одежде. Сколько разных народов только в России! Вчера на фестивале мы смотрели китайские, таджикские и иранские фильмы. Кино — это уже сама по себе национальность.
— Но есть отдельные школы и традиции вузов или мастеров. А в казахстанском кинематографе на сегодня есть ли какая-то своя киношкола?
— В Казахстане три вуза, которые выпускают кинодеятелей. Это два государственных вуза — Академия искусств им. Т. Жургенова, университет искусств «Шабыт», и частный университет «Туран». Можно сказать, что своя национальная школа в данный момент на пути становления и развития. Но она плавно вытекает из вгиковской школы.
«Этот режиссер интересный, а тут актер, там оператор»— Будучи продюсером, как вы работаете с режиссером, сценаристом, актерами?
— Я считаю, что продюсер — это более творческая профессия, чем режиссер. Потому что режиссер всегда ограничен рамками сценария. А у продюсера рамки создает только бюджет, который ищешь. Найдешь много — можешь позволить себе всё. Но из той суммы, которой ты располагаешь, нужно извлечь практически всё, чтобы замысел режиссера плавно перенесся на экран.
В последние годы я работаю только с Ермеком Турсуновым. Он мой близкий друг, партнер, мы друг друга с полуслова понимаем. Естественно, когда он совсем уходит в творческие фантазии, я его останавливаю. Я с самого начала в курсе всех дел и по сценарию, и по режиссуре, и в кастинге активно участвую. Я контролирую всё сам и достаточно жестко.
— Возникла мысль о сотрудничестве с кем-то из ребят с фестиваля?
— Это происходит автоматически. Когда я езжу дома по городу, то всё подмечаю: интересный дворик, зданьице, где-то услышал диалог, где-то кого-то заприметил.
В Анадыре тоже отметил: этот режиссер интересный, а тут актер, там оператор. Мы ездили в тундру, катались на собаках, познакомились с чукотским песенно-танцевальным ансамблем «Эргырон», и я записал контакты. Зачем искать потом, лучше сразу сохранять в записную книжку. Это уже профессиональное.
В этом и суть многих фестивалей — новые идеи, новые люди и новое кино.
