Christie’s готов принимать криптовалюту даже за традиционные физические лоты. Всего за полгода продажи NFT через аукционный дом превысили $100 млн, и никаких препятствий для российских цифровых художников нет — вопрос только в качестве конкретных работ. Об этом «Известиям» рассказал Дерк Болл, президент Christie’s на территории стран Европы, Ближнего Востока, России и Индии (EMERI). Беседа состоялась после очередной многомиллионной сделки в сфере NFT: гибридная работа Beeple — Human One, объединяющая высокотехнологичную инсталляцию и серию видео, была продана за $29 млн.
— Последние месяцы мы наблюдаем бурный рост в сфере NFT. Сохранится ли он в следующем году?
— Хотел бы я знать (смеется). Cейчас невозможно точно предсказать, что будет происходить, но судя по событиям последних девяти-десяти месяцев, можно констатировать, что Christie’s несколько недооценил объемы рынка, когда еще только решал, стоит ли заниматься продажей произведений искусства с использованием NFT. Это было еще до того, как мы выставили на торги работу Beeple — Everydays: The First 5000 Days (куплена за рекордную сумму в $69 млн. — «Известия»).
— То есть пока тренда на снижение вы не видите?
— Когда на рынке появляется что-то новое, коллекционерам нравится быть на волне. Сейчас происходит именно это. Когда пройдет полный цикл этого процесса, возможно, объемы несколько уменьшатся, но люди будут лучше понимать, какие именно предметы, произведения, формы творчества оптимальны для данного формата. Пока NFT используют буквально для всего — не только для произведений искусства, но и для стикеров, аватарок, различной виртуальной сувенирной продукции... Возможно, это будет как-то уточнено в будущем, как это происходит со многими другими категориями коллекционных объектов, которыми торгует Christie’s.
— На днях была продана еще одна работа Beeple — Human One. И результат торгов тоже оказался впечатляющим. Видите ли вы у произведений других цифровых художников такой же потенциал, как у Beeple?
— Когда Christie’s только присматривался к тому, чтобы продать работу Everydays: The First 5000 Days, Beeple уже был художником со сложившейся репутацией. Коллекционеры любили и собирали его, поэтому нам надо было только, образно выражаясь, приоткрыть дверь, чтобы Beeple попал из мира NFT в мир искусства. В том, что это в итоге произошло, нет ничего случайного. А столь высокой финансовой планки удалось достичь благодаря феномену новизны. Я бы здесь провел параллель с ситуацией 2018 года, когда на Christie’s впервые была выставлена работа, полностью созданная искусственным интеллектом, — «Портрет Эдмонда де Белами». При эстимейте $7–10 тыс. она была продана за $432,5 тыс. Однако последующие произведения того же плана уже не смогли достичь сопоставимых рыночных показателей.
При этом я не исключаю, что рекорд работы Beeple может быть вскоре побит. Просто мы не знаем, когда именно это произойдет. Но поскольку рынок растет, сообщество NFT-коллекционеров расширяется, рано или поздно мы, скорее всего, увидим новый рекорд.
— Будет ли Christie’s продавать NFT-произведения российских цифровых художников?
— Для Christie’s не столь важно, художник какой страны создал произведение. В первую очередь нас интересует ее качество и потенциальный интерес к ней клиентов. Рынок NFT-работ достаточно молодой, в нем нет каких-то устоявшихся канонов, как в случае с традиционным искусством, когда музеи столетиями формировали репутацию художников. Поэтому если мы увидим запрос покупателей, мы, без сомнений, будем предлагать работы российских авторов.
— Недавно два великих музея — Эрмитаж и Уффици — представили цифровые репродукции ряда своих шедевров с привязанными к ним токенами NFT. Эти лоты размещались на криптовалютных маркетплейсах, а не через аукционные дома. Почему? Планирует ли Christie’s идти в эту сторону, заключать подобные партнерства с музеями?
— Необходимо различать два направления: сувенирная продукция с NFT (в том числе репродукции картин из собраний музеев) и оригинальные произведения, где NFT становится неотъемлемой частью концепции. Нас интересует второе.
Для музеев NFT — прекрасный маркетинговый инструмент, возможность коммерциализации. Christie’s, кстати, тоже прибегал к такому приему в июле, когда на торги выставлялся рисунок Леонардо «Голова медведя». Мы тогда инициировали коллаборацию с художником Хакатао, который создал интерактивную репродукцию работы да Винчи, но это тоже был в первую очередь маркетинговый инструмент для продвижения традиционных торгов.
— Если мы говорим именно об оригинальных NFT-произведениях, какова здесь роль музеев? Могут ли они как-то повлиять на этот рынок?
— Нам очень важно, какие произведения музеи хотят сохранить для будущего, в чем они усматривают художественную ценность. Если музеи предоставят свою экспертизу, это будет играть важную роль для рынка. Но рыночные механизмы сегодня немного опережают процесс «канонизации» произведений. У коллекционеров уже есть свое мнение, каких цифровых художников они хотят покупать, кто им нравится.
— Можете ли назвать суммарные цифры по состоявшимся NFT-торгам Christie’s? Насколько велик этот сегмент в продажах аукционного дома?
— Итоги года будут подведены позже, но могу сказать, что с марта по сентябрь мы продали NFT-работы на общую сумму более $100 млн. Уже по этим цифрам понятно, что NFT — очень большой сегмент деятельности Christie’s. Правда, у нас нет под это отдельного подразделения — NFT-торгами занимается департамент послевоенного и современного искусства, но если бы он был, то оказался бы третьим по значению в бизнесе Christie’s.
— Лоты NFT можно оплачивать в криптовалюте Ethereum. Но у криптовалют до сих пор непонятный юридический статус во многих странах. Какова позиция Christie’s по поводу этого вопроса? Нет ли здесь рисков для коллекционеров? И рассматриваете ли вы возможность оплаты традиционных физических лотов криптовалютой?
— Christie’s отталкивается в первую очередь от предпочтений и пожеланий клиента. Если клиент, который выставляет на продажу работу, хочет получить вознаграждение в криптовалюте, то Christie’s с этим соглашается. Тогда процент аукционного дома тоже будет исчисляться в криптовалюте. Если он предпочитает фиатные деньги — аналогично.
Что касается оплаты в криптовалюте за физические лоты, то у нас был такой опыт: летом мы выставили на лондонских торгах работу Кита Харинга, плата за которую могла приниматься и в криптовалюте.
— Как вам кажется, если смотреть на NFT более глобально, изменит ли эта технология положение дел в современном искусстве?
— NFT — это то, чем сегодня дышит арт-рынок, то, что привлекает новые поколения коллекционеров. И эта сфера, безусловно, будет драйвером рынка в будущем. Но не стоит забывать, что в первую очередь важно качество самого произведения. NFT — лишь технология, которая помогает этому искусству существовать. Она позволяет художникам, во-первых, лучше защищать свои права, и во-вторых, по-новому самовыражаться. Это отличный медиум — подобно краскам и холсту.
Справка «Известий»
